Сергей Лукьяненко - Не время для драконов
Сейчас Лой были одинаково важны обе причины.
— Если ты сгинешь… — Хор замолчал и вдруг, понизив голос, попросил: — Лой, позволь мне идти с тобой.
Мысленно Лой торжествующе улыбнулась. Любит. Очень любит. Ревнует, боится, переживает…
— Милый… — Она подошла к Хору, мягко прижалась. От воина пахло вином, потом и чьими-то духами. Надо запомнить запах… Ведь наверняка прибежал с веселой пирушки, бросив и молоденьких подруг, и испытанных собутыльников. Прибежал сразу, как только Лой приказала уйти служанке-соглядатаю, то ли подкупленной, то ли соблазненной Хором.
Просто все-таки управлять мужчинами…
— Я ничего не могу тебе сказать. Сейчас — не могу… милый…
Хор напрягся, потянулся было, чтобы грубо и страстно сграбастать Лой, но она ловко вывернулась.
— Настанет время — и ты все узнаешь, — успокаивающе продолжила Лой. — А сейчас я пойду. Одна. И не посылай вслед своих шпионов, ага? Мужчин я соблазню, а девушек могу и поцарапать…
Хор выдал витиеватое ругательство. Окинул Лой более внимательным взглядом, спросил:
— Что, нашла дружка среди поселян?
С самым серьезным видом Лой покачала головой. И даже позволила блеснуть в глазах слезинке — от незаслуженной обиды.
В конце концов, она уже года два как не заводила интрижек вне кланов!
— Не сердись, — сказала Лой, открывая неприметную дверцу в свою «магическую комнату». Хор шагнул было следом, но вовремя остановился. Вторгаться в святая святых мага — это было чревато полным разрывом.
— Кошка! — бросил он с такой яростью, словно сам принадлежал к иному клану.
Лой захлопнула дверцу. Постояла, разом утратив всю показную уверенность.
Что же она делает? А?
Нет, то, что Хор сейчас двинется обратно в развеселую компанию, ее ничуть не тревожило. Она давным-давно поняла — крепче всего тот поводок, которому порой даешь слабину.
Беспокоил Лой ее собственный план. Одно дело — осадить Оту, лишний раз подчеркнуть свою исключительность. А другое — предпринять вылазку.
Торн не простит ей унижения. Ни один мужчина не простит того, что она сотворила…
Полную информацию можно получить лишь в клане Воды. Воздух не в счет — раз не Ритор начинал конфликт, значит, не владеет всеми сведениями.
Что же делать?
— А? Думай, дурочка, думай… — ласково попросила саму себя Лой. — До Водных ты доберешься, а дальше?
Не хотелось ей тонуть, или иссыхать, или даже получить экзекуцию водными бичами. А фантазия у Торна богатая, мало ли что он придумает в наказание…
Богатая фантазия…
— Попробуем, киска? — задумчиво сказала Лой. — Рискнем?
В конце концов, что такое жизнь без риска! Секс приедается, яства вызывают лишь отвращение, властные интрижки становятся однообразны и скучны. Но когда жизнь и смерть ставятся на карту, когда сердце начинает частить в испуге — все краски мира обретают первозданную свежесть.
Открыв потайную дверцу, Лой двинулась по узкому, уходящему все глубже и глубже под землю коридору. Ход шел под корнями исполинского дуба, служившего кровлей и стенами бального зала, шел под гномьим Путем — порой тут даже слышался перестук колес их отвратительных локомотивов, шел под рекой — здесь было очень сыро и звенела по каменному полу капель… Не любила Лой пользоваться этим выходом. Два часа по подземному лазу — утомительно и неприятно для любого.
Зато она выйдет у маленькой ленной деревушки, населенной людьми и гномами. Рядом со станцией Пути, в трех часах езды от мест обитания Водных.
ГЛАВА 10
Лой находила особый интерес в путешествиях инкогнито. Нет, конечно, не потому, что ей нравилось, — кому могут понравиться грязноватые вагоны, тупые и наглые попутчики, отсутствие привычного уважения во взглядах. Удовольствие было в ином — знать, что все это «понарошку». Не насовсем. Говорят, подобные забавы любил один из мелких человеческих властителей востока — Харун Рашид. Бродил по своим городам в простой одежде, без охраны, наблюдал, как живет народ, а потом поражал придворных знанием обстановки в государстве. Прекратил он эти забавы то ли после того, как подцепил в трущобах дурную неизлечимую болезнь, то ли после того, как его зарезали насмерть в темном переулке… тут рассказчики расходились во мнениях в зависимости от чувства юмора и степени кровожадности.
Но ведь Харун не был магом, не так ли?
В своем простом платье, без украшений и косметики, Лой все равно выделялась в толпе. Так породистый щен, украденный неосторожным крестьянином у сеньора, все равно заметен в толпе дворовых собратьев. Но, помимо жадных мужских взглядов и завистливо-пренебрежительных женских, Лой ничего особенного не замечала. Соглядатаи либо ее не нашли, либо Хор смирился и пожалел шпионов.
За шесть медяков Лой купила в кассе билет в общий вагон, с местом, но без права спать. Поезд был медленный, «Гордость Олхиды», но до обиталища Водных часа за четыре добраться должен.
Сами собой ноги понесли ее к залу ожидания для магов — и лишь наткнувшись на охранника-эльфа у дверей, Лой сообразила, что делает. Эльф, окинув презрительным взглядом простолюдинку, все же снизошел до объяснений:
— Не про тебя место. Тут Коты собираются… иди-ка подальше, а то…
Он оскалился, не слишком успешно пародируя знаменитую боевую гримасу Котов. Через плечо эльфа Лой видела, что зал, к счастью, пуст и опознать ее некому.
— Ой… ой… — запричитала она, отступая. Может, слишком уж поспешно — девицы из простых были вовсе не прочь подцепить ухажера-Кота, но охранник удовлетворенно заулыбался.
Проклиная себя за глупость — надо же, расслабилась, будь эльф поумнее и понаблюдательнее, заподозрил бы неладное, — Лой прошла в общий зал. Здесь было душновато и пол не мыли уже пару дней, а уж народа набилось…
Лой с трудом нашла себе местечко, села на скамейке, прямо и чинно, прикрыв руками голые коленки. На взгляд обычного человека, ей было лет семнадцать-восемнадцать, девица в самом соку, и соседи начали петушиться. Два паренька, по виду то ли мастеровые, то ли студенты, принялись громко и умно разговаривать о паровой магии гномов, о том, что постигнуть ее по силам и людям. Какой-то рейтар постарше, может быть служивший ленному властителю, а может быть и состоящий в клановом ополчении, напыжился, выпятил заляпанную орденами грудь и принялся сверлить Лой взглядом. На красноречие свое он мудро не полагался и рассчитывал лишь на героическую внешность. И даже пожилые крестьяне, кто с узлами и корзинами, кто с толстыми и некрасивыми женами, невольно приосанились. Бедненькие… Лой, довольная эффектом, заложила ногу за ногу, демонстрируя их безукоризненную форму.
