Бастард рода Неллеров. Книга 3 (СИ) - Усов Серг
Вызывало уважение то, как были обнаружены виргийские разведчики-диверсанты, наёмник смог определить положение и направление движения их отряда без всякой магии, ориентируясь лишь на поведение птиц. Оставив своих бойцов, а при нём было полтора десятка, Эрик в одиночку приблизился к противнику, сумел оценить его численность, силы и возможности и организовал внезапную атаку с самым рассветом, застав северян врасплох.
И вроде бы всё учёл, но намерение захватить в плен виргийского одарённого сыграло с ветераном кранцевской разведки злую шутку. Не уничтоженный в первый момент нападения офицер сумел под защитой троих опытных мечников создать огненное плетение и накрыл своим ударом сразу пятерых — самого Ромма, его двоих товарищей, пришедших вместе с ним ко мне в монастырь, одного монаха, кажется, его звали Андрий, и рекрута.
Эрику единственному из попавших под магическую атаку удалось каким-то чудом выжить, хотя его тело напоминало вытащенное из пожара бревно, настолько он обгорел.
Тем не менее, несмотря на примерную численность нашего и виргийского отрядов, других потерь бойцы Ромма не понесли, уничтожив при этом всех противников, кроме офицера, которого вместе с умиравшим командиром привезли в обитель.
Мага я под охраной отправил к генералу, главнокомандующий лучше меня знает, какие вопросы ему задать, а на наёмника наложил плетение полного исцеления.
Вот только, на смом деле, название этого заклинания не совсем соответствует действительности. Оно лишь означает, что более сильного исцеления не существует.
Характер ожогов у Ромма оказался таков, что в чувство-то я его привёл, кожу вылечил, вытекшие глаза восстановил, но общее его состояние ещё было очень слабым. Повторное наложение целительского плетение даёт эффект лишь после окончания действия первого. Поэтому, оставил вчера наёмника выздоравливать, рассчитывая перед обедом завершить начатое. Но теперь, войдя в лазарет, вижу, что от меня тут больше ничего не требуется.
В большой комнате, где ещё недавно стояли примитивные ручные ткацкие станки — построить что ли после войны ветряную мельницу, пусть она приводит в действие и ткацкие, и прядильные станки, а заодно наполняет кузнечные меха? — теперь располагалось две дюжины топчанов с тюфяками.
Все лежаки, понятно, пока пустовали, кроме одного, у окна, на котором сидел, уставившись взглядом в одну точку одетый в одно только нижнее бельё, разумеется, чистое, мой вчерашний пациент. Едва мы вошли, он вскочил и низко поклонился.
— Сиди уж. — говорю, подходя к его топчану. — Лазарет, как и туалет, не то место, где нужно вскакивать.
Ромм моего полушутливого тона не поддержал.
— Ваше преподобие, простите, я вчера был слишком растерян и не поблагодарил вас…
Останавливаюсь напротив наёмника, заложив руки за спину. Мои спутницы и Карл, войдя в помещение, остались у входа.
— Благодари не меня, а Создателя. — религиозному ханжеству церковников я тут быстро самообучился. — Мы все лишь его слуги и выполняем его волю.
— Нет, ваше преподобие, нет. — он по прежнему стоит босыми ногами на дощатом полу. — Я, я ваш должник…
— Перестань. Ты выполнил свой долг перед ним и его обителью, а я свой. Вижу, чувствуешь себя уже хорошо. Миледи. — смотрю на кузину и Наталью Ворскую. — Его больше нет смысла здесь держать. Вещи только его, как я понимаю, пришли в негодность. — опять смотрю на наёмника. Интересно, почему он такой хмурый? Жалеет своих погибших товарищей? — Ладно, я распоряжусь, чтобы тебе чего-нибудь подобрали из одежды и обмундирования. Разумеется, за счёт обители, ты заслужил. А насчёт награды тебе подумаем отдельно. Думаю, и главнокомандующий тебя отметит. Ну, как соберёшься, возвращайся к своему отряду.
Кроме благословения удостаиваю его и покровительственным хлопком по плечу. Тот что-то порывается мне сказать, вижу по выражению его лица, но решается на это, лишь когда я направился к выходу.
— Ваше преподобие. — окликает. — Я хочу вам кое в чём призаться. Если можно, наедине.
— Ерунда, сержант. — унтер-офицерские звания в монастырском войске я могу присваивать своей властью, без оглядки на прецепторию ордена, Ромм получил посеребрянные галки на доспехе ещё в тот день, когда началось формирование его отряда. — Я уже всё знаю от твоих подчинённых. Ты принял абсолютно правильное решение, ну, а в том, что погибли наши боевые товарищи, твоей вины нет. Всего не предусмотришь. Враг силён и коварен. Честно скажу, я больше удивлён, что удалось совершить такое важное и нужное дело со столь малыми потерями. Офицера-мага я уже отправил в штаб под надёжной охраной. В общем, не вини себя.
— Я о другом хотел вам поведать…
— Позже. — отмахиваюсь. — Приводи себя в порядок, а время поговорить у нас ещё будет.
Когда с кузиной смотрели, как две девушки-рабыни готовят составы для алхимических зелий под наши плетения, поймал себя на мысли, что беседа с наёмником завершилась у меня словно в примитивных сериалах: один персонаж всё порывается открыть другому нечто важное, но тот серию за серией так и не находит время его выслушать. Похоже? Разве что внешне. А по сути, о чём таком важном мне мог поведать бывший диверсант? Полагаю, ничего для меня важного.
— Тканей для перевязок надо больше. — сообщила Юлиана, провожая меня из лазарета.
— Надо? Сделаем. — я видел у нас в подземельях много рулонов домотканного полотна, его и можно пустить на бинты. — Тебя сегодня ждать на обедне?
— Я когда-нибудь пропускала твои проповеди? — вопросом на вопрос ответила Юлиана. — Жаль, что ты так редко нас ими балуешь. Все убеждены, что в твоих молитвах много больше божественной силы, чем у других пастырей.
Наполеон, кажется, говорил, что для ведения войны ему нужны всего три вещи: деньги, деньги и деньги. Утрировал конечно, но без них действительно победить сложно. Слава Создателю, наш молодой король Эдгар это хорошо понимает и, несмотря на сложности пополнения государственной казны, четыреста тридцать тысяч драхм для главнокомандующего нашёл.
Большую часть армейской казны наш генерал поместил в Готлинском замке, доверив её сохранность графу Олегу, а вот пятьдесят тысяч на текущие выплаты попросил меня разместить в подземелье монастыря.
В прошлой жизни я никогда не любил связываться с чужими деньгами, да и здесь особого желания не испытываю, тем не менее, отказать шестидесятилетнему баронету в его просьбе посчитал неправильным.
Фургон с серебром прибыл ближе к вечеру. Главное же, что вместе с ним и его сопровождением ко мне в гости явились сестрица Агния и наш будущий зять Андре Дитонский.
Известие об этом застало меня с кузиной, когда мы только-только собрались ужинать.
Услышав от прибежавшего Ника имя своего жениха, Юлиана напустила на себя надменный вид. Виконт ещё не успел её увидеть, а она, видишь ли, уже пытается демонстрировать своё к нему равнодушие.
Не, Юлечка, так у нас дело не пойдёт. Веди-ка ты себя со своим суженым, как со мной. Больше проку будет. Ладно, сейчас я тебя маленько поправлю.
— Щёки, — говорю. — ещё надуй. Вот так. — показываю ей на личном примере.
— Зачем? — рассмеялась кузина.
— Ну, как же. — развожу руками. — Ты, смотрю, хочешь ведь проявить неуважение по отношению к будущему мужу? Шучу, Юлиана. Если серьёзно, будь самой собой. Тебя настоящую, а не показную, Андре не сможет не полюбить. Честное слово. Я сейчас не как брат твой говорю, а как парень. Ты лучшая.
Мы с ней подошли к окну и увидели, как маркиза Неллерская и виконт Дитонский спрыгнули с коней.
Конец третьей книги.
Если понравилось, поставьте лайк.
