Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей "протоиерей"

— Сильный! Самый сильный! До предела! — отчаянно выкрикивал Тилис.

Такого урагана «Блистающему» давно уже не приходилось выдерживать. Ванты звенели, как перетянутые струны. Левая скула почти зарывалась в черные пенистые гребни. И каждый раз при встрече с волной корабль вздрагивал от киля до клотика, и, принимая удар, глухо стонал.

Но если «Блистающий» не успеет — беречь его будет уже незачем. Теперь был уже виден маленький белый дракон с крохотным рыжеволосым всадником, отчаянно пытавшийся догнать осколок. Хириэль?

Да, это была она! Тилис мог узнать ее с любого расстояния: когда-то он сам же учил ее ходить по Путям. Тогда он еще не был ни государем Иффарина, ни вождем племени Земли. А Хириэль стала одним из лучших странников. Невыполнимого, казалось, не существовало для нее вообще. Но сейчас…

Дракону было далеко. А осколку — ближе. Гораздо ближе…

— Выдержит ли корабль? — озабоченно спросил стоявший рядом Дароэльмирэ.

— Может, и выдержит, — произнес сквозь напряженно стиснутые зубы Тилис. — Дотянешься отсюда?

— Попытаюсь.

Звезды брызнули в разные стороны, как искры — это осколок вонзился в мировые плетения. Что-то мягкое и тяжелое ударило по лицу Тилиса, и палуба поплыла перед глазами. Но, из последних сил вцепившись в ванты, Тилис еще успел увидеть, как перед осколком возник еще один… как они беззвучно впились друг в друга… как поставленное Дароэльмирэ магическое зеркало разлетается вдребезги…

Но свое дело оно сделало — осколок замер неподвижно.

Белый дракон немыслимым поворотом избежал, казалось бы, неминуемой гибели. Несколько мгновений он камнем летел в черную воду, но потом стало видно, что он выравнивается.

— Отваливаем! — прохрипел Тилис. Рот его был полон чем-то солоноватым, глаза застилало мутью, и, проводя по ним ладонью, он равнодушно увидел кровь.

Но уйти с палубы он не мог. Развязанный фаэрийской магией ураган продолжал бешено выть в снастях. И, если бы даже его удалось погасить — унять поднятые им волны было бы неизмеримо труднее. А поворот в такую волну опасен до крайности. Если хотя бы одна из этих водяных гор ударит в борт — «Блистающему» конец. Но это если ударит. А не поворачивать — это смерть.

Не верьте, никогда не верьте, что корабли в такие минуты вспоминают неприступные скалы родного берега! Берег — не спасение от гибели. Как раз наоборот.

Корабли вспоминают необозримую ревущую ширь открытого моря. И лишь когда уже больше нет сил держаться на плаву — только тогда корабль умирает на прибрежных скалах, чтобы моряки могли радостно закричать: «Земля!»…

Но это будет не земля. Это — Бездна!

Кровь по-прежнему заливала глаза. Тилис снова протер их ладонью и взялся за румпель.

Палуба резко вздыбилась — это «Блистающий» встретился с очередной волной. Пора!

Корабль на мгновение замер у самого гребня волны и медленно, словно нехотя, соскользнул к ее подножию. Впереди вырастал еще один — предыдущий — гребень… Но он был уже неопасен. «Блистающий» встретил его форштевнем.

— Все. Уходим домой, — устало произнес Тилис и, уступив кому-то румпель, медленно сошел по трапу вниз.

Он знал уже: там, внизу, его ждет такое зрелище, от которого содрогаются и самые закаленные души.

Цена победы

— Похоже на то, что мы спрятались от иркунов в логове тролля, — подытожил Фаланд. — Аркон и Гэро мы спасли, зато чуть не погубили Верланд. А вместе с ним погибло бы все Древо. Если бы не Дароэльмирэ…

— Я бы ничего не смог сделать, если бы не Тилис, — честно признался Дароэльмирэ. — Слишком уж далеко было.

— Ладно, не перехваливай, — махнул рукой Тилис. — Что смогли, то и сделали. Если б кто мог — сделал бы лучше, да его рядом не было.

— Вот только чего тебе это стоило! — Дароэльмирэ указал на перевязанную голову Тилиса.

То ли от страшного напряжения сумасшедшей гонки, то ли от чего-то еще — но у него открылись сразу две старые раны: та, что нанес ему когда-то гнуснейший из порченых людей, и другая, легшая поверх первой два года спустя на вздорной дуэли.

— Ты лучше спроси, чего это стоило ребятам! — возмутился Тилис. — Семерых на руках из трюма вынесли! И это с одного «Блистающего»!

— Двое сегодня ночью умерли, — добавил Кэрьятан. — Остальным к утру вроде бы стало немного легче.

— Давайте лучше подумаем, чем это грозит Древу, — попытался перейти к делу Фаланд. — Осколок засел в мировых плетениях Верланда. А если Верланд погибнет — нам конец. Мидгард на него опирается, мы все это знаем. Но по крайней мере мы не умрем рабами Бездны. И то неразрушимое, что делает нас нами — уйдет все-таки не в Бездну, а в Сад. По-моему… Фаланд немного помолчал, собираясь с мыслями, — по-моему, это не самое страшное, что могло бы быть. Но еще одна такая победа — и нам останется только Битва Битв. Дароэльмирэ, ты, кажется, прошлый раз говорил, что те миры, где колдуны открывали Пути в Бездну, будут непременно поражены осколками?

— Оо! — простонала Хириэль. — Ну конечно! Ведь по такому Пути в год Орденской войны Митрандир из Верланда ходил!

— А тархили ирхивэ! — крепко выругался Фаланд. — Силанион! Что же ты ничего не сказал? Ты же глава всех Странников, ты обязан был знать!

— Забыл! Забыл, как распоследний новичок! — Силанион в отчаянии закрыл руками лицо.

— Подождите. Как я понимаю, все произошло из-за того Пути, который мы не закрыли, — произнес старик с длинной седой бородой. — А если его переисполнить в другое место и освободить осколок?

— Нет, Бассос, это не годится, — возразила Хириэль. — Переисполнить его мы, наверное, сможем, тебе виднее, ты же Мастер Путей. Вот только куда? В Нирву? Знаешь, по-моему, Стражам Нирвы такой подарок тоже ни к чему. Если уж браться за этот Путь, то его надо не переисполнить, а закрыть. А осколок разбить на куски и убрать.

— Замусорить Верланд? — Фаланд с сомнением покачал головой.

— Я же говорю: разбить на части и убрать.

— Да, но для этого потребуется не одна сотня лет. А есть ли она у нас?

— Не знаю пока, — честно призналась Хириэль. — В Верланд сейчас пошел Ридден. Он должен это выяснить. Но в лучшем случае он вернется только завтра.

— Хорошо, — согласился Фаланд. — А если все-таки он выяснит, что этих нескольких столетий у нас нет?

Входная дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял мужчина, настолько широкий в плечах, что, казалось, эта дверь слишком мала для него. Но лицо его было бледным, огромные мускулистые руки не находили себе места, а в темных расширенных глазах метался пережитый кошмар.

— Ридден! — ахнула Хириэль. — Что случилось?

— Все. Поздно, — медленно произнес Ридден. — Верланд уничтожен Темным Пламенем.

Темное Пламя, или Крестовый поход идиотов

— Блестящая победа доблестной российской ар… хр… — фраза оборвалась на полуслове.

Ингвэ покрутил настройку, но не смог поймать ничего, кроме треска и шума.

— Да плюнь ты, государь, на этот приемник, он нашей эпохе несозвучен, — иронически предложил Митрандир. — И вообще, ну их всех вместе с их липовыми победами!

— Почему липовыми? — удивленно спросила Лусиэн.

— А потому, что после блестящих побед не меняют министра обороны четыре раза за полтора года. Это во-первых. Во-вторых, мне что-то не верится, что один десантный полк может взять такой город за полчаса. Я же сам был десантником, в конце концов. Я же знаю, сколько потребовалось сил и крови, чтобы взять Кабул. А если кто-то врет в одном — значит, он врет во всем. И вообще, победа создается не в бою, а в мирное время. А мы в мирное время пустили свою страну в распыл, и если что сделали качественно, так вот именно это. Ну и откуда при таком раскладе возьмется блестящая победа? Из гнилого воздуха, что ли?

Митрандир саркастически хмыкнул.

— А, кстати, что это мы обсуждаем здесь всякую дребедень? — неожиданно спросил он. — А не выпить ли нам за здоровье государя и его… это… августейшей супруги? А то, может, и покрепче чего-нибудь найдется? Черт с ним, с приемником, сломался так сломался!