Андре Сир - Странники поневоле
Он усмехнулся, увидев наполненные до краев тревогой глаза хозяина — как же быстро меняется настроение говорливого хозяина. Трактирщик проводил двух разведчиков на улицу и с тоской проводил взглядом быстро удаляющихся всадников — что будет с практически беззащитной деревней, если воины сейчас уедут? Шумно вздохнув, он вернулся в зал…
Следопыты уже час как закончили обед и теперь сидели за столом, неспешно потягивая пиво и оценивая события двух последних дней. И раз за разом разговор возвращался к печальной участи погибших товарищах, навсегда оставшихся в неприветливых землях Заронга.
— Дука жалко, — сказал Алин, сдувая пену с кружки, — такой человечище погиб. Если бы не рана, наверняка бы справился с мертвяками.
— Точно, — поддержала его Сю. — Это же не человек был — медведь. До сих пор помню, как он спас меня в Лесах Орков.
Сол оторвался от своей кружки и удивлённо посмотрел на девушку.
— Что за история? Дук ничего такого не рассказывал.
Сю неопределённо пожала плечами и посмотрела на Крона — тот отрицательно покачал головой. Девушка удивлённо хмыкнула:
— Надо же, никогда бы не подумала, что Дук был таким скромным — обычно он любил поговорить о своих подвигах. И надо признать, рассказывать умел красиво.
— Так что произошло? — настаивал Сол. — Чего вы все молчите?
Сю вновь взглянула на Крона.
— А чего рассказывать? Года четыре назад меня, Крона и Дука наняли разведать южную оконечность Лесов Орков — ту, что примыкает вплотную к дубравам друидов. Лесовики жаловались, что всё чаще встречают в тех местах зелёных. Наверно, опасались нападения или просто хотели показать свиньям, что люди друидов одних не оставят, если что… Мы легко обнаружили большой лагерь, а вот на обратном пути неожиданно нарвались на орочий патруль. Ребята сходу вступили в схватку, а я в этот момент пыталась освободить зацепившийся за пряжку нагрудника арбалет — с тех пор больше не ношу доспехов с застёжками.
Девушка подняла руки, демонстрируя сказанное, затем продолжила:
— Одним словом, пока я доставала оружие, вплотную приблизился хряк и на зарядку болта времени уже не осталось. Не сомневаюсь, что зелёный пригрел бы меня тесаком, если бы не Дук — он метнул свой меч, как дротик, в спину орка. Пока тот орал, как недорезанная свинья, я успела его прикончить. Но надо было видеть в тот момент Дука — он в обнимку с оставшимся боровом катался по земле, выкорчёвывая по дороге кусты и ломая молодые деревья… А потом уже Крон упокоил хряка ножом. Когда наш великан поднялся, я испугалась: лицо в крови, а сам всё норовит пнуть мёртвого орка ногой — видать, разозлился не на шутку.
— А мне тогда показалось, что ещё немного и Дук задавил бы его голыми руками, — подал голос Крон.
— Уж не с той ли драки у него шрам на щеке? — поинтересовался Сол.
— Именно, — подтвердила Сю. — Хорошо, что совсем рядом были друиды — они его сразу и заштопали.
— А что вы обнаружили в лагере орков? — спросил Дегар.
— Да ничего особенного, разве что обосновались они там всерьёз и надолго — по крайней мере, начали строить укрепления, будто готовились к длительной осаде.
— Не нравится мне активность зелёных, — мрачно продолжил лучник, — уж слишком настойчиво они в последнее время выдвигаются к границам Хоредона. Жалко Ветля нет, он мог бы немало порассказать — наш разведчик два года почти безвылазно провёл в Лесах Орков по заданию столичного Конвента.
Все надолго замолчали, вспоминая разные истории с участием весёлого здоровяка и как-то не хотелось верить, что в их компании больше уже никогда не прозвучит его раскатистый добродушный смех. Что поделаешь, такова судьба следопыта — постоянно участвуя в самых опасных переделках, непрерывно рискуя, мало кто из них заканчивал свой путь в тёплой постели. И ведь почти никто не догадывается, кого люди должны благодарить за свою мирную жизнь. Обычное дело — заботу замечаешь только тогда, когда беда уже у порога…
* * *Уах умело лавировал между стволами и ловко уварачивался от низких ветвей деревьев — бежал так, что только ветер свистел в ушах. В растрёпанных волосах запутались старые листья, сухие иголки и паутина, делая малыша похожим на настоящего лешего. Он нёсся, не чуя ног, уже очень долго — страх гнал его подальше от места, где в окружении врагов остались друзья. Уах также хорошо понимал, что надеяться на спасение они могут только в том случае, если малыш сумеет добраться до людей — эта мысль питала его силы, которые, казалось, уже давно должны были иссякнуть в тщедушном тельце.
Утром двигаться стало полегче — беглец выбрался на тропу, извилистым серым ручейком тянущейся на восток, как раз туда, куда он и стремился. Но самое главное, что на мягкой земле уах обнаружил совсем свежие отпечатки конских подков. "Здесь недавно проехали люди!" — с огромным облегчением подумал он и, тихонько поскуливая от голода и усталости, из последних сил рванулся вперёд. Малыш потерял счёт времени — то ли мгновения пролетели, то ли часы. Поле зрения сузилось до размеров узенькой тропинки, и он двигался в этой бесконечной трубе, каждый раз надеясь, что за поворотом блеснёт, наконец, такой далекий и такой желанный просвет. Уах настолько свыкся с этим ожиданием, что и сам не понял, что лес давно закончился: стоял столбом под лучами жаркого солнца посреди пыльной дороги, тяжело дышал и недоумённо озирался по сторонам.
Из состояния прострации его вывел истошный крик:
— Лешак!
Вопил, пятясь назад и беспрерывно отплёвываясь, мужик в расстёгнутой серой рубахе с выставленными вперед граблями в трясущихся руках. "Человек! Я дошёл…" — как-то равнодушно подумал малыш и сделал заплетающимися ногами ещё несколько неуверенных шагов в сторону перепуганного крестьянина. Но добраться измученный беглец смог только до телеги и тут же обречённо опустился на траву. Он прислонился к колесу, уронил косматую голову на грудь и устало закрыл глаза. Человек, вздрагивая от шороха собственных шагов, осторожно приблизился к уаху и неуверенно ткнул его граблями:
— Эй, лешак! Ты живой, аль нет?
Малыш с трудом открыл глаза, и, выдавливая отдающие тупой болью в пересохшем горле слова, едва слышно прошептал:
— Я не леший… Пить… Дай воды…
Крестьянин, не отрывая взгляда от опасного соседа, порылся в телеге и бросил беглецу баклажку с водой. Уах попытался было вытащить тугую пробку, но маленькие руки отказывались повиноваться и он, выронив сосуд с животворной влагой на землю, тихо заплакал.
— Э, ты что? — встревоженный мужик сделал пару осторожных шагов. — Точно не лешак? Сейчас помогу, погодь маненько.
