Людмила Ардова - Путь интриг
Глава 29 Храм Прародительницы
После того знаменательного агвора, на котором король объявил о борьбе с древними верованиями, прошло совсем намного времени. Зимний праздник немного отвлек всех от этой темы, но вот почти сразу после него начались многочисленные нападения на храмы иноверцев в Мэриэге. Где-то с кровью, где-то сдавшись без сопротивления, старые культы покидали город.
Многие люди приняли эти завоевания с неистовым протестом.
Несколько красивых и знатных девушек принесли себя в жертву Миринике, утопившись в реке. Большая толпа народа устроила шествие по Коридору, Синему и Серому Городу. Ворота в Белый Город захлопнули у них перед носом. Но вот Изумрудные ворота, Серый город и часть Синего Города оказались в руках у толпы. Это было бессмысленно, потому что другие ворота из столицы были во власти городской стражи, и большой отряд вэллов прорвался к Коридору, где собралась толпа, через Арледонские ворота. Всадники помяли много народу. В этой свалке погиб не один десяток человек. Костры всю ночь горели в Сером городе. Несколько вэллов и двух рыцарей мадариан толпа просто растерзала у маленького храма захваченного орденом. Этот мятеж быстро подавили, но глухое сопротивление решению короля еще долго тлело как угли.
Дошло до того, что мастеровые, особенно кузнецы, поклонники Смирата — бога металла — на целую саллу позакрывали свои мастерские. Стража сумела навести порядок. Для устрашения остальных жителей больше десятка бедных горожан, веровавших в Тайные знаки, не пожелавших снять ритуальные повязки, повесили на площади в Сером городе. В нем же был страшный погром, устроенный Ночной стражей, которая обыскивала дома и находила предметы тайных культов. В Синем Городе многим богатым людям пришлось заплатить стражникам за то, чтобы их дома оставили в покое.
Когда город был полностью очищен от враждебных королю верований, мадариане решили взяться за храмы, расположенные в окрестностях города. Храм Рубинового куста пострадал одним из первых. И хотя я помог спастись жрицам, все равно это священное место навсегда погибло в пламени пожара.
Посвятив меня в рыцари ордена Дикой розы, Орантон решительно высказался за то, что встанет на защиту храмов. И он сдержал слово.
Каким-то образом он узнавал о готовящихся нападениях, и мы наравне с другими членами орденами стали совершать вылазки за городские ворота, чтобы нести дежурство у самых известных храмов.
В первую очередь мадариан интересовали храмы, которые можно было использовать в своих целях. Храм Прародительницы был для них желанным с этой точки зрения. Он находился возле большого поселения Лэшнис и занимал прекрасное здание. К нему примыкал небольшой монастырь, основанный много веков назад и напоминавший хорошо укрепленную крепость.
Так и было — много раз он принимал в свои стены крестьян и жителей из ближайших мест, когда случались нашествия неприятеля. В нем находили помощь и приют больные и обездоленные. Но в число его почитателей входило много знатных семейств.
В один из чудесных безоблачных дней, не отягощенных заботами, Джосето сообщил, что в мое отсутствие ко мне заходил Паркара, и назначил встречу на своей квартире. Мной уже было замечено, что если меня ищет Паркара, то его поиски обернутся или хорошей попойкой или хорошей дракой. Я не ошибся.
— Сегодня нам предстоит захватывающее приключение, — сказал веселый Паркара, когда я пришел к нему в дом, на улице Ленточников, — у нас появился отличный повод проучить наглецов — мадариан. Принц велел мне всех собрать и, не трубя в трубы, выйти в наш первый поход против дарбоистов.
— Всегда мечтал принять участие в охоте на лис! — ответил я.
— Выпейте вина, Льен, за успех нашего дела. Скоро сюда придут все наши друзья, и мы составим план.
— Какой такой план? — раздался приятный голос Флега, подошедшего к нам в этот момент.
— План битвы, разумеется, — заявил самодовольный барон.
— С кем будем биться? — произнес еще один голос принадлежавший сдержанному Караэло. Он тоже только что вошел в комнату.
— Слишком много чести для этих хвастунов, чтобы с ними устраивали стратегии! Приедем и перережем всем глотки, — сказал невозмутимый Брисот, который также услышал часть разговора.
'Они как пчелы собираются вместе'! — изумленно подумал я.
— Ваши слова, Кипр, надо отлить в золоте! — засмеялся Флег.
— Сколько будет лис на этот раз? — полюбопытствовал Караэло.
— Говорят, семь или восемь. Они не рассчитывают на сильное сопротивление жриц.
— Трусы! Чего уж тут обсуждать, если они считают для себя нормальным поднять руку на женщин!
— Им нужны здания.
— Так, когда мы выезжаем?
— Поближе к вечеру. Днем у храма много народу и эти жалкие типы опасаются народного гнева. А вот тихо нападать на храмы ночью — это по-ихнему, по-лисьему.
— К нам еще кто-нибудь присоединится?
— Равгад и Лону! Как обычно.
— Всего нас семеро.
— Будем закрывать лица? — спросил Флег.
— А зачем? — хмыкнул Паркара, — пускай знают: кто с ними дрался.
— Нет сказал, — твердо Брисот, — принц против этого. Все делаем тайно. Тот, кто захочет — поймет.
— Вот жалость! Не люблю малодушничать! Все равно когда-то придется выйти открыто.
— Когда наступит этот день, мы так и поступим, Терий, а пока, силы не равны. Мы подчиняемся королю, но идем против его воли.
— Как пожелаете! Тогда закрываем лица.
— И никаких гербов. Чтобы те, кто выживет не смог говорить против нас.
— Тогда никто не выживет! — кровожадно пообещал Паркара.
И вот мы уже едем по Стекольной дороге к поселению Лэшнис. Сумерки медленно наползают на землю.
Подъезжая к месту, где располагался храм, мы миновали большой постоялый двор. К ограде было привязано восемь оседланных, готовых к выезду коней. Из дома вырывались громкие звуки и музыка. Видимо, доблестные рыцари Белого Алабанга решили перед 'благим делом' как следует подзаправиться вином и едой. Что ж, все 'благие дела' задумываются на сытый желудок и с затуманенным разумом.
— Я сделаю одну вещь, — сказал Паркара.
Он сошел с коня и, подойдя к лошадям мадариан, перерезал у них крепления для седел и поводья.
— Стоит ли! — усмехнулся Влару, — все равно мы будем с ними драться. Чем скорее — тем лучше.
— Я тоже горю от нетерпения, Флег, но пускай эти молодцы перед битвой совершат пешую прогулку при луне, — возразил барон, — это освежит их.
Мы подъехали к храму. И стали ждать. В сущности, в выходке Паркары не было особого проку. Храм был недалеко от постоялого двора, и мы отчетливо слышали крики и проклятия мадариан, когда они, высыпав на улицу, собирались сесть на своих лошадей.
