Вероника Никулина - Мёртвое сердце. Мёртвая рука
Поэтому есть много версий, кто такой Феликс. И многие гадают почему он такой… Как он стал и в результате чего.
И что самое странное…Он никогда не был в своём истинном облике. Никогда.
Интересно…почему?
Я зашла на третий этаж. Наш "скелетик"-даэгор похоже корчился от боли…Та магия, замеченная мной давно, стала проявляться. Я вбежала в комнату даэгора.
— Боль мучает? — спросила его равнодушно на пороге.
— Отвяжись, криккенёр. И без тебя плохо.
— А я знаю причину.
— Да? И какая же?
— Ну…даэгоры не сотрудничают с криккенёрам, ты сам так сказал. Я ничего сделать не могу.
— Нравиться надо мной издеваться? Да, криккенёр?
— Ничуть. Ты же знаешь, у меня никаких чувств. Мне абсолютно всё равно, даэгор.
— Вы все такие. Бессердечные.
— Ошибаешься. Сердце у меня есть, — я показала на то место, где оно должно находиться. Надеюсь, верно указала. — Но нет души. Правильнее сказать, что мы все такие бездушные. А,даэгор?
— Проваливай, криккенёр.
— Ты не понял, даэгор? Я хочу помочь. Если ты, конечно, примешь помощь…Если даэгорская тупость, которую вы называете "гордостью" не возьмёт вверх… Ну так что принимаешь помощь?
— Не сотрудничаю с криккенёрами.
— Однако Феликс тебя тренирует. Что на это скажешь?
— Откуда ты… Ну да. Но он делает огромную ошибку. Теперь у меня есть шанс вас всех вырезать.
— Валяй, даэгор, — я развела руки в стороны.
Минуту повисела тишина, повисела. Пока даэгор опять не скорчился.
— Так тебе не нужна помощь… — я стала медленно выходить из комнаты. — Какое счастье. Теперь помимо меня, тут появиться ещё один слепой. Но не волнуйся. Освоишься. Я же смогла.
— Подожди…подожди. Что ты этим хочешь сказать?
— А то. Ты скоро ослепнешь. Я могу это остановить. Правда один глаз уже не спасти, — я внимательнее прочувствовала магию.. — Так тебе нужна помощь?
— А ты это сможешь остановить?
— Думаю, да.
— Думаю? Крикк…
— Чем больше болтаем, тем больше шансов остаться слепым. Садись, — я указала на диван и сама села. — Не бойся. Я не кусаюсь. Не за чем.
Он осторожно сел на краешек. Я подсела и сняла своё "зрение". Пока оно только мешает. Так я лучше чувствую магию… Почему-то, когда я была человеком, не могла…Может это компенсация за зрение? Скорей всего.
Я дернула одну нить, которая сковала его глаза, с такой силой, чтобы она выпрямилась и больше не мешалась. Точнее ничего не натворила.
Даэгор охнул и со словами: "Убью тебя, криккенёр." скатился вниз.
— Обычное даэгорское спасибо. Не за что, даэгор.
Но он не ответил. Я легонько тронула его ногой. Не возмущается. Значит я вырубила.
Мы, криккенёры, очень дружелюбные, на самом деле. Поэтому я не оставила лежать на полу, а перенесла на диван и даже подождала пока тот очнётся.
— Ну как?
— Ужасно. Всё плывёт… Всё ужасно. Что ты сделала, криккенёр?
— Всего лишь сняла магическую плёнку, искажающую так пространство… Ты ведь мог и ослепнуть.
— Похоже это и произошло… Я плохо вижу…
— Скоро успокоиться. Кстати, это довольно-таки жестоко было. Кому ты так навредил-то?
— Не…знаю.
— Ясно одно. Такое мог сделать только маг искажения пространства. Причём часто происходит так, что маг и не подозревает, что сделал и не чувствует своего же наложенного нитяного искажения. Возможно кто-то испугался и засветил. Ты не знаешь кто бы это мог быть?
Даэгор немного помолчал, а потом ответил:
— Знаю…
— И кто же это?
— Это не касается тебя, криккенёр! — воскликнул он. — Убирайся!
— Нет тряпки с ведром. Однако я уйду. Выздоравливай, даэгор.
Когда я уже практически покинула комнату, тот бросил мне в след:
— Подожди. Зачем ты мне помогла?
— Типичный даэгор. Почему я не могу помочь просто так? — и попыталась улыбнуться.
И тогда в памяти что-то зашевелилось. Я знала кого-то, кто часто улыбался…Очень часто. Пример заразителен.
Забавно вспоминать сейчас, таща бессознательного Аллара, о том, что мы ведь даже тогда додуматься не могли насколько мы знакомы…
К даэгору частенько заглядывала. Однако разговоры были на тему кто же лучше: даэгоры или криккенёры. В общем, спорили практически всегда. Ну что же поделать? Если мне всё равно, я могу спорить до упада, а даэгор никак не успокоится?
Феликс меня пристроил в "таверну". На самом же деле это небольшое помещение, где каждый вечер собираются криккенёры после "работы" и обсуждают о прошлом, будущем и просто на пустые темы. А также там есть сцена, где я должна тихонечко петь, не прерывая чужие мысли и одновременно быть вдохновением. О как! Обычно я завываю. Но никто не обращает на это внимания. Правда, из-за маски у меня голос немного странный. Не свой словно. Но она мне не сильно-то и мешала…
Но тут на сцене захватывало нечто…что хотело попасть к людям, потому что всё здесь наигранно. Не настоящее. И неудержимо хотелось к людям… И хотелось узнать, кем же я была. Может быть, попав к ним, и узнаю…
Сначала эти желание были, как комары. Мешали. А потом стали сильнее и сильнее.
Но прошло очень много времени, и я поняла, что просто уже не могу. Мне надо к людям. Я говорила с Феликсом, он, шутя, посоветовал воспользоваться старой наградой и сбежать вместе с даэгором.
Нет! Он издевается. И не понимает ничего. Мне надо к людям. Я не могу. Хоть разок с одним поговорить и хоть навечно здесь остаться…
Опять я пошла "в гости" к даэгору. Тот уже ходил из угла в угол. Я осторожно прильнула к порогу и услышала:
— Не могу тут…Невозможно…Мертвецы…одни мертвецы и не единой живой души…и не единого живого…Сойти с ума можно.
— Всё-таки умеют думать даэгоры и криккенёры об одном, — я зашла в комнату.
— Не ум..- даэгор запнулся, — а ты что, криккенёр? Тоже здесь не нравиться?
— Мне хочется к людям, даэгор. Хоть с одним поговорить.
— В этот раз согласен, криккенёр. Тут немного…давит на душу, тут так…не по себе становится. Ты пробовала жить среди мертвецов?
— Я-мертвец, — усилила интонацию. — И среди них живу.
— Сочувствую тебе. Кстати. А за что ты стала такой?
— Ни за что. Я же говорила, контракт, даэгор.
— А. Понятно. А кем была-то?
— Не помню…Поэтому и хочу к людям. Потому что может удастся найти разгадку…
— Не боишься даэгоров?
— Какая мне разница? Я ничего не боюсь, даэгор, и ты это знаешь. Я всё-таки криккенёр.
— Так значит ты хочешь к людям, я хочу…
— Мы мыслим одинаково.
— О нет, криккенёр. Я лишь думаю, что тут мерзко.
— А я, даэгор, что это неплохая мысль.
