Владимир Михальчук - Смерть наудачу
– Кудыть несешь болезного? – грозно вопросила меня сгорбленная старуха, охраняющая вход в барак.
– Врас Булька и Фархас Лупка здесь проживают? – вместо ответа спросил я. – Мы к ним.
– Туть, туть ночуют, негодники, – кивнула бабка. Обнаженная грудь, напоминающая два пустых целлофановых пакета, качнулась в такт движению владелицы. – А кудыть несешь? Пьяниц и трупов в дом не пущу!
Я старался не смотреть ниже бабкиного подбородка.
– Он живой. И не пьяный…
– Остановите здесь – нам надо подзаправиться. Га-га-га! – сообщил граф, приподнимая опухшую рожу над моим плечом.
– Да ему сам Зашиворот[6] позавидуеть! Вдрызг упился, – прозорливо заметила старуха. – Не, не пущу! Хоть привратникам здесь и платять, точно блохам на собаке, но мне работа дорога.
– Помилуйте, матушка. Мой друг заболел редкой формой морской болезни…
– А воняеть от него, точно дикалона ужралси.
– Говорю же – очень! – очень редкая форма болезни. А Фархас, по слухам, отлично умеет ее лечить.
– Лупка, задница ему лопни, умееть только тырить, – заворчала бабулька. – Не, не пущу.
Пришлось пожаловать ей валл с барского плеча. При этом оттуда, с плеча, едва не свалился дра’Амор.
Старуха еще поворчала для проформы. Но дверь отворила.
Мы с послом погрузились во тьму широкого коридора.
Бараки на острове Солнц были аналогом многоквартирных домов. По обе стороны коридора тянулись узенькие клетушки с четырьмя дверями. В таящихся за дверями комнатках и проживали рыбаки. Более зажиточные граждане Солнечного острова могли позволить себе отдельную хибару из тростника, колдетона, глины или кирпича.
Неизвестно отчего, но в тесных бараках острова Солнц очень любили высокие двери. Наверное, это добавляло рыбакам величия. Изобилующее белоснежными дверными створками высотой больше трех метров, вонючее общежитие напоминало дворец темных эльфов. В подземных городах чернокожих карликов имеются такие же длинные залы с высоченными порталами комнат.
Я бережно уложил Баглентайта рядом с выходом. Не позабыв, впрочем, нежно приложить демона затылком о стену.
Прошел примерно четыреста метров, выискивая необходимую мне квартиру. Таблички с выгравированными именами владельцев комнат и порядковыми номерами блестели на каждой двери.
Первым удалось найти Фархаса.
Здоровенный желтокожий парень валялся на низком топчане. К обнаженной потной груди он прижимал длинную курительную трубку. Под потолком, едва освещенным маленьким окошком в противоположной от двери стене, витали густые клубы жженого усладиума. На полу громоздились пустые винные бутылки, хаосапельсиновые корки, грязное белье и сапоги. Рядом с топчаном в буквальном смысле стояли (!) заскорузлые носки.
Ну и конура!
Кроме нехитрой мебели для отдыха, в тесной каморке, напоминавшей скорее сортир, чем жилое помещение, имелся сломанный стул о трех ножках. Садиться на него мне не слишком хотелось.
Трезво оценив обстановку и поразмыслив, что господин Лупка может не внять вопросам о краже, я обнажил «Каратель». Парень даже не повернул голову – валялся в наркотическом бреду.
– Жил-был у бабушки милый русалкин… – тихо напевал Фархас.
Голос у здоровяка оказался на удивление приятным. Песенка тоже мне понравилась: о бедной вдовушке с валибурского материка, приютившей раненного на Двадцать второй войне русалкина. В третьем куплете бабушка и пришелец из моря вовсю «женились» и жили счастливо. В восьмом – в Валибур вернулись демоны, и бравый вояка вновь отправился сражаться за свободу. В девятом куплете он погиб, а безутешная бабушка, в надежде утопиться, пошла к тому месту, где впервые встретила возлюбленного. Десятый стишок вынес ей второго русалкина из пены морской. История повторилась, – но на сей раз новый любовник погиб на Двадцать третьей. И еще несколько невеселых куплетов.
Мне надоело.
– Это ты украл статуэтку вчера на пароме?!
Лупка приоткрыл один глаз, скосил его на сияющий клинок «Карателя».
– Не-а. Уже неделю тут отдыхаю. Украл целую охапку ожерелий. У одной дамочки. Купил себе дюжину доз. Отдыхаю.
Парень выражался столь незатейливо, что я не усомнился в правдивости его слов. Тем более напичканный специальными программами мозгомпьютер подтверждал – Фархас не врет.
– Кто вчера работал на «Смелом рыке»?
Лупка закрыл левый глаз и приподнял правое веко.
– Не помню. На графике. Посмотри.
– Каком графике?
Фархас слабо шевельнул бровью, указывая в самый темный угол.
Я оставил бредящего русалкина и порыскал в углу. Там действительно обнаружилась красиво расчерченная диаграмма. По вертикали: «Громкий вопль», «Меткий визг», «Счастливый крик», «Громкий ор» и «Смелый рык» – названия паромов.
Ну и названьица у судов валибурских мореплавателей!
По горизонтали, образуя ровные ряды, шел Месяц Усталого Слуха: числа от одного до сорока – дни недели.
Каждый день, обозначавший прибытие паромов на остров Грез, был отмечен зеленым, красным или желтым цветом. Снизу, по-видимому, чтобы не перепутать, Фархас приписал: «зеленый – Капрас», «красный – Врас», «желтый – я».
Вчерашний день был помечен ярко-красным. Итак, искомый воришка – Врас Булька.
– Благодарю за помощь следствию.
Лупка не ответил. Здоровяк восторженно пялился в потолок. Наверное, там показывали отменное кино – специально для зрителей под кайфом.
Вышел я в бодрейшем настроении. Преступник находился где-то совсем рядом. Если он дома – нам с графом удастся найти заветную статуэтку и успеть вернуться на паром. В запасе оставалось примерно полтора часа.
Комната Бульки обнаружилась метрах в семидесяти от жилища Лупки. Дверь не отворилась даже после искусного вскрытия замка – мешал засов. Оставалось только постучать.
– Идите к демонам! – радушно ответили мне из комнаты.
– От демонов и пришли, – не менее радушно сообщил я.
– Чего надо? Я занят! И буду занят ближайшую вечность.
Интересно, какую же красавицу мог захомутать Булька, чтобы целую вечность не выходить из комнаты?
– У меня тут небольшой заказ, – заговорщицким тоном прошептал я в замочную скважину.
– Катитесь к демонам с вашими заказами! Я больше не работаю!
Неужели Врасу удалось заработать большие деньги на продаже статуэтки дра’Амора?
– Послушайте, – предложил я, тщательно скрывая лживые интонации, – предлагаю вам тысячу валлов!
– Деньги меня не интересуют. Пшли вон!
За дверью стукнуло – будто на пол спрыгнул кто-то тяжелый. Послышался скрип передвигаемого стула. Вероятно, преступник собирался бежать.
– Не убежишь! – заорал я, грохая ногой под замок (даже одним выверенным ударом под засов можно выбить любую створку).
