Дмитрий Гончаров - Пробуждение
– Спасибо – начал разговор Вэнэтор – у меня вопрос, кто-нибудь слышал или знает ноты песни 'Холодно' группы 'Кукрыниксы'? – девчонка и четверо парней кивнули – Отлично, хотя честно признаться не ожидал, можете сыграть мелодию для меня?
Они отрицательно покачали головами, а девушка ответила за всех:
– Слышать, мы-то слышали, кое-кто даже ноты видел, а вот сыграть по памяти не сможем.
– Это как раз не проблема, главное вы согласитесь?
– Милейший – это слово сказано было таким тоном, что сразу было понятно, что милым тебя будут считать только в 'деревянном костюме' и белых тапочках. Это обратил на себя внимание дирижер, оттертый в сторону от разговора – здесь все же решаю я, что и кому играть и мне категорически не хочется выполнять вашу просьбу.
– Ваше право, решать, что играет данный оркестр, хотя могу оплатить ваше недовольство, вот только у его членов есть право отказаться от работы.
– И вы думаете, они согласятся заплатить неустойку? – брезгливая улыбка явно относилась к умственным способностям парня.
– Нет, но в случае чего, это могу сделать я – холода в голосе парня хватило бы на то что бы заморозить этого гордого и тщеславного типа, готового отказаться от денег лишь бы потешить свое самолюбие – и дать им то, что вы никогда не сможете.
– И что же это?
– Бессмертие или вечную славу, на выбор.
– Ха, три раза… – начал, было, дирижер, но был перебит Дмитрием.
– Но я сделаю по-другому, договорюсь с хозяином этого заведения – после этих слов, спеси у оппонента вампира поубавилось конкретно, он даже вроде как сдулся и поник.
Вампир быстро отыскал выше названного человека и, подойдя к нему, обратился со своей просьбой.
– Простите, не знаю, как вас зовут – начал разговор парень, брови у хозяина ресторана взлетели вверх, еще бы о нем знает каждая собака, в городе имеющая доступ в ресторан (а если не имеющая, то каждая вторая хотя бы слышала), но от удивления быстро оправился.
– Афанасий Львович – представился хозяин ресторана, выслушав просьбу молодого человека и, кивнув, согласился помочь. Разумеется, вредному дирижеру ничего не оставалась, как согласиться, однако злорадный блеск в глазах говорил о том, что он ждет представления, ведь собственными ушами слышал, что ни кто из его оркестра не сможет сыграть заказанную мелодию. Однако его надеждам не суждено было осуществиться. Дмитрий отозвал ту самую пятерку музыкантов в сторону и спросил их:
– Я вам обещал вечную славу или бессмертие, что вы выберете – эти служители музики, потом часто задавали себе вопрос о том, почему они поверили его словам, но ответа так и не нашли, но не один из них не пожалел об этом.
– Славу – хором произнесли они.
– Так тому и быть – улыбнулся странный парень с серебряными волосам, стоящий перед ними, и протянул руки в их сторону. Быстро наложив несколько заклинаний (изменяя их голосовые связки, легкие, координацию и память на практически идеальные), после загрузил в память всем ноты песни (взятые у девушки из головы, она была фанаткой этой группы). Музыканты удивленно моргнули и кивнули, подтверждая, что могут сыграть нужную мелодию.
– А теперь за дело – они разошлись каждый к своему инструменту. Минута на то чтобы они заново привыкли к инструментам и все шестеро вышли на сцену со своим оборудованием.
Подождав пока в зале наступит тишина, Дмитрий начал свою вступительную речь.
– Дамы и господа, сегодня у моей сестры день рождения и я хочу спеть для неё, хоть и не люблю это дело, поэтому попрошу ненадолго замолчать. Спасибо. Кивнув, готовым музыкантам, и немного хриплым голосом, подражая исполнителю, вампир начал петь:
– Место мое здесь.
Пусто и холодно мне.
От тоски и молчания рвется надежды нить.
Место твое здесь.
Руки мои берешь и греешь,
Нежным дыханием, вновь заставляя жить.
– Сердце мое здесь.
Где подо льдом сокрыты все мечты и желания.
Брошенные на дно.
Сердце твое здесь.
Бьется так часто всем назло твоим обещаниям.
Все повтори за мной.
На лицах многих присутствующих отразилось недоумение, еще бы, песня-то минорная и явно не подходит ко дню рождения, только на лице Кэйлы вместе с удивлением, отражалось понимание и благодарность. А голос парня набирал силу…
– Дыши как можно дольше, не сдавайся!
Иди за мной по краю, не пугайся!
И губ замерзших бережным дыханием.
Согрей и стань моим очарованием!
Нокс вкладывал в песню и музыку всю душу, казалось, вокруг сам воздух стал вибрировать…
– Холодно нам здесь.
Иней узорами рисует.
Мне испытание – руки твои согреть.
Холодно нам здесь.
Больше уже не будет.
Мы нашли заклинание холод преодолеть.
Вампир пел, закрыв глаза, отрешившись от мира, он пел её для одной единственной вампирессы, находящейся тут. Сила звука почти достигла максимальной отметки…
– Дыши как можно дольше, не сдавайся!
Иди за мной по краю, не пугайся!
И губ замерзших бережным дыханием.
Согрей и стань моим очарованием!
По лицу девушки, которой посвящалась эта песня, текли кровавые слезы, она чувствовала все то что сейчас бушевало в душе поющего для неё брата, но никто это не видел, все заворожено смотрели на сцену…
– Дыши как можно дольше, не сдавайся!
Иди за мной по краю, не пугайся!
И губ замерзших бережным дыханием.
Согрей и стань моим очарованием!
Громкость голоса под конец стала стремительно падать, но не его сила. Последние слова и звуки были практически не слышны. В зале повисла тишина. Кэйла быстро стерла, кровавые дорожки со своих щек и улыбнулась, наконец открывшему глаза брату и на его губах заиграла ответная улыбка. Все так же в тишине он спустился со сцены и прошел к своему столику. Где-то с минуту еще держалась тишина, а потом как прорвало, со всех сторон раздались аплодисменты, адресованные и певцу и музыкантам. Из гула голосов то и дело доносилось:
– Какой талант…
– Как он пел… (это явно девушка) И многие другие реплики подобного рода и только дирижер стоял как оплеванный с открытым ртом, взгляд который он бросил на игравшую мелодию пятерку, не сулил им ничего приятного, как же они обманули его! А ведь говорили, что не помнят и не умеют. 'Лжецы! Вы мне ответите за этот позор' вот такие мысли читались в его глазах. Вэнэтор, заметивший поползновения этого 'служителя музыки', мельком подумал, что стоит помочь им и тут же отвлекся.
