Дмитрий Литвиненко - Квархелион (СИ)
Фэры от неожиданности застыли на месте, потом пришли в себя — строй синхронно расступился и ко мне быстрым шагом направился Каринир. Король развел руки для объятий, но заметил девушку.
Может в сумме за обе свои жизни я и прожил больше двоих земных мудрецов, но недавно я переродился, а, значит, мне простительно то, что я сделал дальше:
Я посмотрел на Каринира бешеными глазами, крепче схватил Мили, и прошипел, так чтобы все слышали:
— Это мой трофей! Не вздумайте трогать! — Я оббежал ренира, сделал еще пару шагов, потом продолжил: — Кто найдет на корабле мой бастард, тот и станет владельцем этого корыта! Все с дороги, у меня ценный трофей.
Я быстро забежал за угол, и перешел на шаг. Единственное, что меня в этой маленькой шутке смущало — это испуг самой девушки. Но увидев смеющиеся глаза красавицы, я только глупо улыбнулся и быстрым шагом понес ее в свою комнату. А куда еще? Это же мой трофей!
Всем, встречающимся у меня на пути, фэрам я сообщал о принадлежности Мили к моей собственности. Трофей долго терпел, но у самой двери в мою комнату она не выдержала и расхохоталась. Все из-за молодой фэрийки, которая ответ на «это мой трофей!», вместо того чтобы, как и все другие, удивиться, только многозначительно кивнула и уважительно открыла мне дверь. Пришлось постараться, чтоб не уронить эту ржущую лошадь.
Я аккуратно положил Мили на кровать.
— Сиди здесь и никуда не уходи, я пойду, выбью для тебя комнату.
— Но я же твой трофей, я и тут поживу!
— Тогда я выбью себе комнату. — Невозмутимо возразил я и, посмеиваясь, вышел.
Надо найти Каринира, извиниться за этот цирк.
Комнату выбивать небело нужды — соседняя свободна, значит, я пойду сразу на поиски молодого фэра.
Король нашелся возле штукенции, которую весь мир ошибочно называет галерой. Брошенные в шутку слова все восприняли серьезно, включая моего высокородного друга. На берегу беспорядочно сваливали все, чему не посчастливилось находиться в трюме. Вынос продолжался, но меня заинтересовал один маленький вопросик.
КУДА ДЕЛСЯ ЩИТ?!
Мне пришлось резать руку, чтобы попасть на борт, а эти гаденыши как попали внутрь, да еще и шастают туда-сюда!
Взгляд в Истинном зрении все объяснил. Сфера все еще была, но заряд структуры истощился, и остановить она не могла уже ничего. Когда я уносил девушку к себе в комнату, заряда было еще больше половины, значит — эти бойцы разрядили его. Есть какой-то фокус?
Я остановил пробегавшего мимо, солдата. Потребовал рассказать, что было после моего ухода.
Оказалось, что фэры приняли мою шутку за испытание. У них есть такой обычай: командир может отдать свой трофей одному из подчиненных, если тот выполнит определенное задание, — это считается большой честью, и чем сложнее испытание — тем больше уважения победителю.
Я же не умышленно предложил своим подчиненным очень не простое задание: попасть на борт защищенного Куполом Крови корабля, и найти там сильный артефакт, принадлежащий лично великому Толлину.
М-да, пошутил... Даже, не очень смешно пошутил - просто дурачился. А нет, зря я так думал! Великие не шутят. Хотя, получилось не плохо, жаль только никто не победит - меч я свой в море утопил.
Пока я обдумывал услышанное боец смылся. Пришлось останавливать другого.
— Постой, друг. — Я положил одному из воинов руку на плече.
Другом оказался сам король, повезло выхватить из толпы власть имущего.
— Каринир, скажи, дружище: как вы пробились через щит?
Он почесал затылок и ответил:
— Ну... Навалились толпой, врезали пару раз. Потом маги чем-то врезали. Потом опять мы. Где-то с десятой попытки мы его и проломали.
Понятно. Против лома нет приема.
— Можно я побегу обратно? Там еще треть трюма заставлено!
Он так жалобно на меня посмотрел, что возразить я не смог. Делать тут было нечего, и я отправился обратно к скучающей девушке.
Оказалось, она не так уж и скучала. Она просто спала. На столике в углу комнаты стоял поднос с полупустыми тарелками. Я тихонько прикрыл дверь — не хотел будить подругу. Это мне — Великому Толлину — положено выдерживать любые боевые походы, как прогулки в магазин, а для молодой девушки надо делать большие поблажки. И путь почти все время мы провели в море, это ничего не меняет.
Внезапно мой усиленный слух уловил далекие крики. Не раздумывая, я выхватил меч и помчался на звук. Через несколько десятков шагов до меня дошло, что крик доносится со стороны реки, и помчался еще быстрее.
Вот она река. А вот и причина шума.
Мне открылась картина подплывающей к городу развалины, за ней еще одна. И еще.
Ну, и сколько же у вас этих корыт?..
Корабли шли тихо, и если бы на берегу не было почти всего моего маленького фэрийского войска, то в городе могла начаться резня. Я прибежал, когда воины уже выстроились и были готовы отразить нападение.
Сначала я раздумывал: «Враги или просто в гости заглянули?» Но потом все сомнения были развеяны врезавшимися в щиты пехотинцев копьями.
Я собрал всю доступную Силу и погнал по воде десятки ледяных торпед. Лоханки кочевников разлетелись в щепки, а людям, выжившим после удара, пришлось бросать все свое оружие, чтобы спастись. Фэры просто собирали аборигенов, как, выбросившуюся на берег рыбу. Конечно, находились умельцы, спасавшие свое оружие и бросавшиеся в бой, но силы были совсем не равны. Нападение провалилось. На этот раз.
— Толик! НАШЕЛ!
Ко мне мчался обезумевший от счастья Каринир размахивая очень знакомым мне клинком.
Всех обломаю!
Сложно выполнить свое предназначение. Но осознать его — еще сложнее.
После прохождения испытания, которое я считал непроходимым, король ходил с высоко поднятой головой и непередаваемым превосходством во взгляде. Фэры восприняли его поведение как должное, но теперь их отношение к Кариниру совершенно изменилось. Если до моей глупой выходки его считали просто власть имущим, то теперь он был действительно Великим королем. Лично я не понимал, как какое-то испытание, в котором могли принять участие абсолютно все, может так поднять авторитет. Теперь слово молодого короля было много выше моего, и меня это нисколько не огорчало. Я был даже рад — теперь ответственность за судьбы фэраторцев лежит не на моих плечах. К тому же, ко мне вернулся мой любимый бастард, без своего любимого оружия я был, как без обуви зимой — не смертельно, но очень неприятно, да, и заболеть можно.
