Ганс Бандильерос - Заурядный человек
Пришлось сдаться на милость победительницы – я подошёл к Сигуре и прямо в лоб заявил:
– Сигуре, раз уж у нас возникла проблема с принадлежностью, я готов решить её так или иначе. Выбор за тобой.
Сигуре задумалась, поправив перевязь меча и ответила:
– Ты будешь со мной.
Всё, финита.
* * *
* * *
Обратно мы улетали через неделю. Вхождение безродного человека в хоть и чисто номинальный, но известный клан Косака – дело нелёгкое. Как и оформление кучи бумажек и справок, вплоть до переоформления документов в посольстве Швейцарии. Эту неделю я провёл в заботах и хлопотах, снимая гостиничный номер в Токио. Решил пока не делиться «радостной» новостью с остальными – с родителями, рёдзанпаку и прочими. Зато уж в люксе для молодожёнов мы с Сигуре оторвались по полной, первые дни я ходил днём как призрак коммунизма – не выспавшийся, кое-как бритый, и с красными глазами. Но довольный, понятно по какой причине. Акисаме тактично не намекал мне на это, поэтому обошлось без разговоров за жизнь.
Сигуре тоже открылась мне с новой стороны – помимо непрошибаемого мастера меча это была ещё и девушка. Умная, тихая, но не робкая, всецело отдававшая себя той радости, что могла не таиться и не прятать наши чувства от остальных. Она чаще улыбалась, хотя по прежнему, увидеть эту улыбку можно было разве что ночью, в постели. Идеальная жена.
Вернувшись в наше маленькое семейное гнёздышко, нам не суждено было остаться в нём вдвоём и предаваться радостям любви – как только такси затормозило около моего дома, мы вышли, взяли сумки и Акисаме радостно провозгласил:
– Ну что ж, наши проблемы мы решили. А теперь – займёмся тренировками! Кеничи, завтра на рассвете мы уходим в горы.
– Есть, сенсей, – вздохнул я.
Поинтересовавшейся, пойдёт ли она с нами, Сигуре, был дан категоричный отказ – мол, меня одна ночь выматывает как неделя тренировок. Заалевшая Сигуре отвернулась и понесла багаж впереди нас. Мы с Коэтсудзи переглянулись и синхронно вздохнули.
Примечание к частиПрода нужная и важная, но не боевая.
18. Разговоры в кровати.Акисаме свалил вещмешок с плеча и огляделся. Места тут были поистине живописные, воздух чист и свеж….
– Для тренировки как раз подойдёт, – улыбнулся мастер джиу-джитсу, – разобьём ка мы лагерь…
Коэтсудзи вынул из вещмешка палатку и приступил к её установке. Мои действия мало отличались от его. Через полчаса лагерь был поставлен. Коэтсудзи удовлетворённо оглядел дело рук своих и заключил:
– Оставим пока лагерь в покое.
– Да, сенсей. Чем будем заниматься?
– Тренировкой, конечно же, – удивлённо сказал Акисаме, – для начала, техники бросков…
Акисаме выбрал для тренировки маленькую полянку рядом с лагерем. Хотя «полянка» – громкое слово, скорее просто разреженный подлесок.
– Ты уже достаточно хорошо владеешь силовыми приёмами. Расскажи, что ты понял на данный момент?
– Хм… – я задумался, – на данный момент ваша тактика боя наиболее совершенна, а количество приёмов, учитывая разнообразие тактик позволяет свободно действовать против любого противника, подбирая наиболее удобные и эффективные действия. Против меня вы так же легко используете мои недостатки в виде прямолинейности ударов, низкой подвижности и излишней скорости удара.
– Вот как… – Акисаме пригладил усики, – и какие выводы ты сделал?
– Мне нужно научиться использовать стиль противника против него, или как минимум подбирать соответствующие действия в зависимости от стиля, научиться захватывать противника, нарушать его равновесие, использовать менее прямолинейную тактику боя, контролировать обстановку на поле боя, использовать обстановку в своей тактике…
– Замечательно, – Акисаме опять загадочно улыбнулся и подумав, согласился: – тогда начнём нашу тренировку. Я не собираюсь тебя гонять по горам, как Сакаки-кун, но… от спарринга тебе не уйти.
Спарринги с Акисаме – основа его обучения. На протяжении ближайшей недели, график наш состоял из спаррингов практически полностью. Мне оставалось совсем немного времени на медитацию, что бы собрать воедино опыт спаррингов и тренировать различные приёмы. Арсенал мастера Акисаме не блистал мощными приёмами, однако он владел невероятным разнообразием различных вариантов одного и того же приёма. За счёт тактики и вариативности он всегда выигрывал. Есть, правда, одно большое и жирное НО. Акисаме – гений с идеальной памятью, а я не мог настолько легко запомнить все его стили и атаки. Один только бросок через плечо имел двадцать восемь вариаций, в зависимости от взаимного расположения противников, скорости, положения рук противника. Самый простой – тот, что показала мне Миу, самый сложный – бросок противника зашедшего со спины из позы сейза, практиковавшийся в японских боевых искусствах в те времена, когда благородные мужчины должны были уметь себя защитить от внезапного нападения. И это только начало, основа, так сказать.
Отрадой стали спарринги в лесу. В горах, когда Акисаме занимал одну высоту, а я – другую. Тут он меня делал всегда в чистую. Хотя кого я обманываю – у меня не было шанса его ударить с самого начала. Хотя если попаду, да ещё и с использованием ки, то дух выбью, но… пока что под моими могучими ударами крошились только камни, а Акисаме всегда в момент удара ловко от него уходил. Зато он перестал сдерживать своё ки, которое у него было аналогично моему, то есть на достаточно высоком уровне. Спарринги на камнях сменились оными в лесу – мастер выжимал максимум из моего тщедушного тела, усиленного ки, и не давал лишний раз передохнуть. Маленькие промежутки для восстановления запаса ки, которые мы проводили в медитации, не в счёт. Скорость движений его при этом возрастала день ото дня. Акисаме определённо делал ставку на скорость и подвижность, и постепенно увеличивал их. Однако, думал, что я ничего не заметил – что-что, а фейс у меня уже тянет на фамилию Косака – непрошибаем как десяток буддистских монахов. Хотя я публично отказался от практики дзен – мне он просто безразличен. Мастера дзена когда-то говорили, что их путь – просто сидеть, и созерцать. Но разве можно увидеть много, не вставая с пола? Сидеть – лучший способ не увидеть ничего, кроме своей стены, лучше уж смотреть на мир без этих глупых ограничений. Поэтому я и отказался от них, не люблю границы вообще, и границы собственного разума в частности. Мотивация при этом для меня не важна, так как её просто нет. Никто мне не угрожает, материальных нужд не испытываю, потребности в самореализации тоже. С моей точки зрения, свобода это не то, что человек делает под влиянием обстоятельств или нужды, а то, что он делает просто так, без чётко сформулированной причины. Потому что его душа так хочет, это и есть свобода. А заниматься боевыми искусствами ради удовольствия, защиты, силы, денег, это значит быть запертым внутри себя самого. Потому что внутренние комплексы в данном случае играют своим обладателем – заниматься боевыми искусствами ради удовольствия – значит идти на поводу у своих амбиций, ради защиты – у страха, ради силы – у комплексов, ради денег – у нужды. Да, когда идут спарринги, думается лучше, легче, можно отвлечься на минуту от сущего и погрузиться в собственные мысли.
