Энгус Уэллс - Гнев Ашара
Он ехал сбоку от Кедрина, их кони бежали голова к голове, а лошадь Торима была на голову впереди и правее. Остальные следовали чуть позади. Кьо услышал крик Браннока, поглядел туда, куда указывал разбойник, и начал действовать незамедлительно.
Схватив поводья, он повернул своего скакуна против коня Кедрина, одновременно приподнялся в стременах и на полном скаку метнулся с седла прямо на юношу. Мощным ударом он толкнул своего подопечного вперед и вбок. Лошадь принца от изумления сбилась с шага и затопталась на месте. Одна рука Тепшена схватилась за седельную луку, другая — за плечо Кедрина, и кьо нырнул между конями, дернув принца вниз.
Стрела Борса попала не в сердце, куда он целился, а в плечо. Кедрин, ничего не успев понять, завопил от боли и растерянности. Он не смог удержать поводья, когда внезапно жжение пробежало вниз по левой руке, скакун мотнулся вправо под тяжестью Тепшена Лала. Рев Идре, казалось, наполнил голову, но сквозь этот рев слышался голос отца, вторившего Бранноку:
— Засада! Берегись засады!
Возникла суматоха. Торим подъехал ближе и, пошатнувшись, схватил за плечо Тепшена, вытащив его буквально из-под копыт двух коней, которые чуть было не растоптали маленького воина с востока. Те, кто ехал сзади, во весь опор понеслись к пригорку.
Двое тут же упали с красноперыми стрелами в груди, лошадь третьего заржала и заплясала, как безумная, повернув назад голову в тщетных попытках дотянуться зубами до стрелы, которая торчала у нее в шее. Бедир стремительно развернул коня, поспешив оказаться между сыном и тем, кто стрелял в него, меч Владыки ярко вспыхнул в лучах предзакатного солнца. Браннок помчался вперед, огибая пригорок. Между тем атака тамурцев заглохла в колючих зарослях, воины повернули обратно и столпились вокруг своего повелителя и принца. Кедрин покачал головой, в ужасе глядя на пустое седло Тепшена Лала.
— Тепшен! — вскричал он. — Осторожно, Тепшен упал! Тут сильная рука хлопнула по его здоровому плечу, а знакомый голос сказал:
— Я здесь, Кедрин. Позаботься о себе. Он взглянул назад вниз и мигом забыл о боли: длинный восточный меч уже был в руке хозяина. Они обменялись скорыми улыбками, и Тепшен Лал исчез. Он пешком бросился вверх, бессловесный боевой клич вырывался изо рта, подобно рычанию. Что было дальше, принцу помешали видеть люди и кони.
До него вдруг дошло, что их тамурцы встали между ним и затаившимся стрелком, и Кедрину стало стыдно. Он вытянул шею и сумел разглядеть, как впереди них Тепшен Лал добрался до колючей изгороди и проломился сквозь нее дальше. Затем острая боль пронзила тело, Кедрин застонал, смутно различая, как отец выкрикивает приказы, чтобы всадники отвели сына подальше.
Кедрин попытался обнажить меч, но от этого оплечье доспеха прижалось к торчащей стреле, и юноша застонал, сердито отбрыкиваясь от человека, вознамерившегося взять его поводья. Он все-таки подобрал их сам, позволив воинам лишь сопровождать его, обступив и прикрыв сзади. Обернувшись, принц увидел Бедира и Торима, один все еще с клинком в руке, другой с луком, они прикрывали этот отход. Тепшен Лал вернулся с мечом в ножнах и провел левой ладонью плашмя через грудь, давая понять, что никого не нашел. Тогда сопровождавшие Кедрина тамурцы свернули от дороги вверх, проехали немного по битому камню и остановились.
Воин по имени Силар громким голосом отдавал приказания. Тамурцы встали кольцом вокруг принца, держа луки со стрелами на тетивах. Силар отдал несколько новых распоряжений. Шестеро спешились, взобравшись на ближайшие вершины, откуда просматривалась дорога к северу. Кедрин вытер пот с лица рукавом и осмотрел раненое плечо. Темное древко с алыми перьями торчало из куртки, кожа которой потемнела от впитанной крови. Юноша осторожно коснулся стрелы, желая проверить, как глубоко она засела, и содрогнулся, когда острая боль вызвала тошноту в горле. Но он все же понял, что рана не смертельна: Тепшен Лал успел пригнуть его, и стрела, которая пронзила бы сердце, теперь застряла между лопаткой и ключицей.
— Ехать можешь?
Он услышал озабоченность в голосе Силара, но боль и гнев сделали ответ раздражительным.
— Конечно! Что мне, ничтожная рана помешает?
Силар мрачно улыбнулся.
— Вот и славно. Возможно, нам придется скакать во весь дух. Вот-вот.
Кедрин кивнул, лицо его стало неловким.
— Я могу ехать сам, Силар. Прости мне грубость.
Тамурец усмехнулся, махнув рукой — мол, чего там, — и повернул скакуна к дороге.
Вернулись Бедир и Торим с Тепшеном Лалом. В куртке и штанах кьо были дыры от шипов, лицо все в свежих царапинах — но учитель, не замечая их, подъехал прямо к Кедрину. Бедир крикнул, чтобы воины перестроились. Лицо его было встревоженным.
— Они ушли? — спросил Кедрин.
— Там никого не было, — хмыкнул Тепшен.
— Один стрелок, — сказал Бедир. И по его голосу Кедрин понял, что это беспокоит отца куда больше, чем если бы засаду устроил целый отряд. — Слезай с лошади.
Кедрин в смятении нахмурился. Отец добавил:
— Я вытащу стрелу.
Торим, взъерошенный и рассерженный, спросил:
— Где Браннок?
Никто не знал, но когда кто-то предположил, что разбойник удрал, а то и сам умышленно завел их в засаду, Бедир покачал головой со словами:
— Нет, не думаю.
Кедрин неуклюже вывалился из седла. Любое движение левой рукой вызывало мучительное царапанье наконечника стрелы о кость. Принц опасливо следил, как отец достает кинжал, а Тепшен ловко соскакивает наземь.
— Сядь, — велел Бедир.
Кедрин мгновенно повиновался.
Тепшен Лал присел на корточки у него за спиной. Между тем Бедир кинжалом разрезал куртку вокруг стрелы. Наставник обеими руками обнял Кедрина и двумя ладонями сильно прижал к себе. Бедир коротко улыбнулся, беря древко правой рукой, левая жестко уперлась в плечо сына. Он предупредил: «Будет больно» — и, говоря это, резким движением сломал стрелу. Кедрин стиснул зубы, решив не скулить.
— Это действительно было испытание, — сказал он, с удовольствием услышав одобрительное кряканье Тепшена и увидев улыбку Бедира.
— Благодаря Тепшену, опасности нет, — сказал ему Бедир. — Если только стрела не отравлена. Правда, следует удалить наконечник. И это будет еще больнее.
Кедрин постарался как можно безразличнее пожать плечами. Бедир крикнул, чтобы Торим развел костер, достал из седельной сумы точило и заскользил им лезвием кинжала. Когда его удовлетворила достигнутая острота, он несколько раз провел кинжалом через пламя и кивнул Тепшену. Кьо опять обнял Кедрина, на этот раз сцепив пальцы так, что юноша оказался в мертвой хватке.
— Боли нет, — пробормотал он на ухо ученику. — Есть только честь и бесчестье.
