Андрей Смирнов - Академия волшебства
Что касается Кантора кен Рейза, то его Дэвид невзлюбил с самого начала. Психологический тип, к которому принадлежал Кантор, Дэвид называл «сильными людьми» — когда у него было хорошее настроение, и «самодовольными ублюдками» — когда настроение становилось плохим. В самой силе, конечно, не было и не могло быть ничего плохого — отвращение у землянина вызывала не сила сама по себе, а навязчивая демонстрация оной, гипертрофированная мужественность, дополненная моральной недоразвитостью.
Кантору не было ещё и девятнадцати, но выглядел он, как минимум, лет на пять старше. Высокий рост и атлетическое телосложение, точеные черты лица, безграничная самоуверенность, подкрепленная врожденным магическим Даром, принадлежностью к благородной семье и кругленькой суммой на личном счету — все это создавало образ весьма привлекательный для женского взгляда. Кантор был убежден, что так и должно быть. Он чувствовал себя «хозяином жизни».
Несмотря на то что на занятиях между учениками не проводилось никаких различий (за исключением успеваемости), сами собой возникав группы учеников, объединявшиеся по происхождению и социальному статусу.
Высшая аристократия Хеллаэна и Нимриана в Академии, как правило, не обучалась, постигая Искусство в частном порядке, либо, как Лайла и Лэйкил, обучаясь, использовала выдуманные имена и вообще старалась по возможности крутизну свою невообразимую лишний раз окружающим не демонстрировать. Таким образом, балом правили детишки мелких самостоятельных землевладельцев, вассалов более могущественных колдунов, а также безземельных аристократов, перебравшихся в города и составляющих городскую «элиту». В своем большинстве это были юноши и девушки шестнадцати — восемнадцати лет, вдобавок щедро наделенные магическими способностями от природы. Неудивительно, что они ощущали себя «золотой молодежью стержневой нации» — тем более что в известной степени так оно и было. Их самолюбование — качество, которое к зрелому возрасту перерастет либо в горделивое чванство, либо в ненавязчивое чувство собственного достоинства (у тех, которые к тому времени вообще останутся в живых) — в сочетании с юношеским максимализмом и психологической незрелостью давало убойный эффект. Дорогу подрастающим волчатам лучше было не переходить, а с теми, кто все-таки осмеливался это сделать, они расправлялись жестоко и быстро.
Впрочем, с другими группами учащихся их интересы пересекались крайне редко: прочие, с точки зрения «хозяев», стояли слишком низко даже для того, чтобы обращать на них внимание. «Прочие» предпочитали уступать «хозяевам» дорогу, воспринимая их появление как природное бедствие, с которым приходится только мириться, «хозяевам» же, в большинстве случаев, марать руки о более слабых, чем они, учеников-чародеев было попросту не престижно. Время от времени «волчата» сцеплялись друг с другом. Естественно, это происходило не в стенах Академии и другие ученики о таких стычках, как правило, ничего не знали. Одной из причин ссор среди «золотой молодежи» являлось то, что происходили они все из самых разных семей, многие из которых издревле враждовали между собой. Дети из дружественных семей объединялись, чтобы противостоять другой группе «волчат», объединявшихся по схожему принципу. Свое соперничество они предпочитали не выставлять на всеобщее обозрение, и Дэвид об этой подковерной борьбе знал не больше всех прочих. Наблюдал только, как неожиданно исчезает, переставая появляться на занятиях, то один, то другой юнец. Возможно, исчезнувший просто решил бросить учебу и заняться чем-нибудь другим, более интересным… а возможно, этого неоперившегося чародея никто и никогда больше не увидит. Иногда появлялись родители исчезнувших, но как-то мельком, и о содержании их бесед с преподавателями никто учеников не информировал. Среди учеников постоянно муссировались слухи о прошедших либо готовящихся дуэлях. Иногда исчезнувшие через некоторое время как ни в чем не бывало появлялись снова — не все дуэли заканчивались смертью. Но это, конечно, случалось редко.
Кантор кен Рейз, кстати, как раз и являлся предводителем одной из таких «волчьих стай». Впрочем, до настоящих «волков» (по местным меркам) им было ещё очень далеко. Но они старались. Изо всех сил старались. И можно было быть уверенным, что рано или поздно из Кантора и ему подобных вырастут настоящие хищники — безжалостные и беспринципные, как и большинство нимриано-хеллаэнских магов.
Ради справедливости стоит заметить, что далеко не все представители «золотой молодежи» делились на враждующие группы или относились ко всем, не принадлежавшим к их избранному кругу, как к недочеловекам и грязью под ногами. Среди них попадались и вполне «адекватные» (с точки зрения Дэвида) молодые люди, и даже такие, которые невольно вызывали в нем уважение. Хотя и они предпочитали заводить себе друзей среди учеников «своего круга» (социальная пропасть между ними и всеми остальными все-таки была слишком велика), тем не менее со своими сокурсниками, не столь богатыми, знатными и одаренными от природы они вели себя вполне нормально, поддерживая по возможности хорошие отношения со всеми. Таким человеком, например, был Эдвин кен Гержет, старший сын хеллаэнского барона — зрелая и вполне достойная личность, несмотря на свои девятнадцать лет. Как и большинство хеллаэнцев, он тяготел к темной магии. С Дэвидом они сблизились ещё и потому, что Эдвин также регулярно посещал местный фехтовальный клуб. Он был настоящим мастером меча.
На следующей за «кругом избранных» ступени стояли полноправные граждане — как правило, обеспеченные горожане либо их дети: в этой группе можно встречались люди всех возрастов. «Золотую молодежь» они побаивались, а на тех, кто стоял ниже, поглядывали с презрением. Впрочем, здесь были и те, кто не придавал кастовым различиям никакого значения — например, тот же Брэйд. К счастью, у него хватало ума не лезть к «избранным» со своим панибратством.
К самой низшей категории принадлежали эмигранты, бывшие по возрасту, как правило, значительно старше Дэвида.
Скеггель и Идэль, и им подобные «высокие иностранные гости» не имели четкого статуса. К Скеггелю, с его врожденными смертоубийственными навыками, даже «волчата» относились с некоторым уважением; Идэль же, принадлежавшая в Кильбрене по происхождению к самым высшим кругам общества, здесь по своему положению приравнивалась максимум к горожанке. И то — только потому, что с Кильбреном Нимриан соединяли давние торговые, культурные и исторические связи.
Далеко не все начинали обучение с первого курса. Особо талантливые или получившие необходимое образование дома, в семейном кругу, обычно пропускали первый курс системной, боевой, стихиальной и теоретической магии. Кантор и Эдвин начали обучение по этим предметам сразу со второго курса, а Лайла — с третьего.
