Елена Лобанова - Без Предела
— Ты хочешь сказать, что наш сын — разрушитель? — Элермэ вознамерилась спорить. Её мальчик просто не мог получить такое незаслуженное имя, как наказание. — Да он же просто пока не осознает, что делает!
Амалирос примирительно кивнул.
— Пока не осознает. Только я не представляю, как при таких способностях вообще возможно созидать. Остается только надеяться, что имя Арк Латэль — всесозидающий, заставит его соответствовать. Налиарос Ар Ниэль Арк Латэль — неплохое сочетание, да? — Повелитель посмотрел на притихших детей. — А вот ронять отца и заваливать его снегом больше не надо!
— Да! — Подержала воспитательную тему Элермэ. — Ронять авторитет отца на дно не следует. Лирмо, да они же ничего пока не понимают!
На этот счет Амалирос очень сомневался. Иногда ему казалось, что оба отпрыска просто сговорились и притворяются гораздо более несмышлеными, чем они есть на самом деле. Ну, или хотя бы один из них — хитрый рыжий мальчишка, который так и не расстался со своей тарелкой и окаменевшим в ней обедом, несмотря ни на какой испуг.
Глава 6
Барз сидел за столом и сосредоточенно рассматривал самый крупный белый тарл — ничего крупнее он в жизни не видел. Второй, гораздо меньший, тот, что был отложен на черный день, лежал рядом. Бывший боцман то пододвигал его к большому, то отодвигал. С камнем надо было что-то делать. Рыбацкая флотилия уже была, торговые корабли имелись, приличное питейное заведение — тоже. Производство настоек предполагалось само собой и не имело к этому камню никакого отношения. Плата за деликатность и сохранение тайны призывно поблескивала и хорошо, что ещё не подмигивала. Очередное приобретение не хотело придумываться ни в какую. Появление эльфов Барз сравнивал с ураганом, после которого либо проливается золотой дождь, либо случается град. Очередная крупная градина лежала на столе и настойчиво намекала на дальнейшее развитие событий. Развитие тоже имело обыкновение походить на последствия урагана. В пираты его записывали, во вражеские лазутчики тоже, в колдуны уже произвели, но пока только шепотом. Если приобрести нечто значительное, то об этом громко объявят и хорошо бы не на главной площади.
Насти собиралась к Оплодотворительницам и металась по дому как юнга перед первым штормом. В её отъезде Барз видел сразу два положительных момента. Во-первых, не исключено, что при помощи чудодейственных настоек Сестер им удастся завести ребенка, во-вторых, у него будет никак не меньше трех дней, чтобы спокойно посетить портовые кабачки или порыбачить с удочкой в свое удовольствие. Семейная жизнь — дело хорошее, но иногда и отдыхать надо.
Золото, чтобы оплатить услуги Сестер уже собрали, а что еще собирала Насти, было ведомо только ей. Жена намеревалась уезжать на три дня, но создавалось впечатление, что её не будет дома целый год. Для начала Барз выслушал наставления по ведению дел — как должны быть накрыты столы, кто будет готовить знаменитую запеканку, где находятся все продукты, сколько их в день требуется, где что закупить и прочие тонкости кулинарной жизни. Потом он слушал, что ему следует делать, а чего делать не следует. По всему выходило, что не следует ни минуты сидеть без дела, а только метаться между пристанью и таверной. Самым страшным оказался перечень под названием "где что лежит и куда что класть". В доме оказались специальные места для всего. Часть этих мест, таких как погреб и кухня он и так знал, но Насти всё равно рассказала, что она приготовила на время своего отсутствия и куда положила и поставила. Можно было смело приглашать еще десяток едоков, чтобы за столь короткое время всё это съесть. Свой отъезд жена воспринимала как отправку Барза на необитаемый остров с последующей голодной смертью. На перечислении выстиранных штанов, рубах, исподнего белья, Барз благополучно отвлекся на собственные размышления и только кивал. Запоминать для чего какой сундук, где какие салфетки и в какой ларь класть ношеное или пачканное, бывший боцман не собрался, как не собирался всё это сносить и перемазать за отпущенный срок. Зато он точно знал, что после отъезда Насти в доме можно будет держать оборону, отъедаясь назло врагам и переодеваясь к утреннему, обеденному и вечернему штурму. Единственное, что смущало в этой заботе, было настойчивое пожелание жены, чтобы "всё было к возвращению, как я оставила". Оставить же она намеревалась всё в таком прибранном виде, что по дому надо будет передвигаться ползком, заодно вытирая пыль. Барз похоронил надежду на отъезд жены утром и уже не рассчитывал, что она управится со сборами к обеду. Уборка второго этажа была в самом разгаре. Насти сообщила с лестницы, что занавесочки она все-таки поменяла. Барз одобрительно угукнул и снова уставился на тарлы.
Идея, как пристроить вновь приросшее состояние вдруг появилась и напугала своей дикостью. А не купить ли ему ноферат? Способов попасть в благородное сословие всегда было немного, но они были. Отличиться в какой-нибудь военной компании и явить личное мужество Барзу не грозило как ввиду отсутствия войн, так и по возрасту. Последняя крупная заварушка, когда некоторые ноферы восточной части Империи вдруг решили объединиться и установить свою власть над этой самой частью, отгремела двадцать три года назад. Ноферов разгромили, щедро пообещав в награду нофераты бунтовщиков. Многие замки сменили своих владельцев, и вместо благородных, но зарвавшихся жильцов в них вселились свежеиспеченные господа. У этих господ пока еще не было многочисленных поколений благородных предков, зато было чем заняться — латать стены, пострадавшие при их же штурмах. Ближайшую смуту никак нельзя было ожидать раньше, чем через пятьдесят лет, а столько Барз прожить не наделся. Вторым честным способом приобщиться к благородному обществу было прошение на имя Императора. В прошении следовало указать свои заслуги перед Империей и ожидать решения. У бывшего боцмана не было многолетней службы в войсках и за ним не числился ни один спасенный из Императорской семьи. На этом честные способы заканчивались и начинались полу честные и совсем нечестные. К полу честным относились рядовые заслуги, которые были у многих жителей Империи, но подкрепленные золотом. Иногда было только золото без заслуг, а в прошении указывались вымышленные подвиги или вчера придуманные благородные предки. Барз небезосновательно подозревал, что таких облагородившихся было большинство. Нофераты за долгую честную службу направо и налево не раздавали, Император с семьей не собирался погибать и не нуждался в спасении, а ноферы в мирное время все-таки появлялись.
