Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры
— Наставник Нестор, — Андрей склонил голову, положив ладонь на сердце.
— Идем, — сухо бросил старец, смерив гостей хмурым взглядом. — А вы ждите.
Братья поднялись на последний ярус, где находилась рабочая комната наставника. Вдоль голых стен сплошь шли шкафы, заставленные до отказа книгами в кожаных обложках без надписей. На дубовом столе у окна высилась стопка исписанных листов, ожидающих переплетения. Чтобы плоды долгого упорного труда не разлетелись по ветру, их придавили пустой медной чернильницей. Еще одна — полная — стояла рядом с чистым пергаментом, поодаль лежали пучок орлиных перьев и крохотный, но чертовски острый ножик.
На грубо сколоченном кресле, кованом подсвечнике, железной печке в углу и ведре угля утварь заканчивалась.
— Кто она? — спросил Нестор, сев за стол и продолжив письмо.
— Дочь Романа и Роксаны, — ответил оставшийся у двери Андрей.
Скрип пера на миг затих, наставник едва заметно качнул головой и вернулся к заметкам.
— Что с ними?
— Роман убит, Роксана обращена.
— Повтори.
Аскет глубоко вздохнул:
— Клан обратил ее, брат. Теперь она одна из них.
— Уверен?
— Сам видел. Ошибки быть не может.
— Видел? Значит, уничтожил?
— Прости… Не смог на глазах у ребенка…
— Дурак! — рявкнул старец и грохнул по столу пудовым кулаком. — Хоть понимаешь, во что это выльется?! Ты отпустил на волю Темный клинок! Поздравляю!
— Темный клинок? Кто это? Ты никогда не рассказывал ни о ком подобном. Меч Роксаны в самом деле был объят чем-то, похожим на черный огонь. Кем она стала, Нестор? Что твари сделали с моей ученицей?
— У всего есть другая сторона, — успокоившись, продолжил наставник. — Пламенное Сердце, обращенное в миг величайшего отчаяния, становится сгустком первородной Тьмы. Обычно мы погибаем с осознанием праведности нашего дела и умиротворением перед встречей с вечным Светом. Роксану одолевали иные чувства. — Нестор обмакнул кончик пера в чернила. — Она страшно боялась за ребенка и от безысходности непроизвольно воззвала к Тьме. Знаешь, как обыватели иногда кричат «черт побери», ударив молотком по пальцу? Несмышленыши ведь совершенно не понимают смысла сказанного, для них эти слова просто присказка. Но в нашем случае Тьма откликнулась, превратив глупую бабу в самое сильное свое порождение.
— Чем это грозит?
— Войной, вот чем. Никогда прежде на Острове четырех князей не заводилось столь великое зло. Остается надеяться, Клан не ведает, какой козырь попал ему в лапы. Иначе очень скоро упыри перейдут в наступление, а нас осталось крайне мало, и большинство странствует по миру. Пока все соберутся, крепость десять раз падет. Будем молить Свет, что обращение бедняги — случайность.
— Уверен, так и есть.
— Объяснись.
Андрей рассказал во всех подробностях о битве с отрядом вампиров в заброшенном поселке углежогов. Раз мастер Арон отправил Роксану на столь опасное задание, значит, не знает о ее истинной ценности. Иначе держал бы под боком под усиленной охраной и не рисковал почем зря.
Старец долго молчал, обдумывая услышанное. После тихо молвил:
— Возможно, ты прав. Возможно, нет. В любом случае, ничего хорошего ждать не приходится.
— Кое-что хорошее все же есть. У девочки дар.
— Дар, — хмыкнул Нестор. — Это понятие придумали невежды, дабы не утруждаться вниканием в суть Пламенных Сердец.
— Тем не менее, Вера одна из нас. Она самоотверженна, бесстрашна и нетерпима к Тьме.
— Бесстрашна, говоришь? — Наставник отложил перо и размял затекшие пальцы. — Не путаешь ли ты бесстрашие с безумием?
— Я уверен в ней как в самом себе. И смиренно прошу позволить обучать ее. Хотя бы первое время.
— А она того хочет?
— Не хотела бы — не прошла бы весь этот путь. И не спасала бы меня, не жалея живота.
— Даже такое случалось? — собеседник приподнял бровь, не отрывая взгляда от быстро заполняемого строчками листа. — Чаша весов все сильнее склоняется к безумию, Андрей.
— Глупо гнать прочь будущую сестру.
— Глупо щадить Темный клинок. Ну да ладно, что сделано — то сделано. Ты знаешь правила, а твоя подопечная — нет. Зови ее.
Аскет кивнул и широко улыбнулся, хотя старец никак не мог это увидеть. Уходя, он молвил с порога:
— Только она немая, кажется. Не требуй от нее сложных ответов.
Нестор стиснул зубы, сжал кулак, но ничего не сказал.
Когда девочка пришла, он сел вполоборота и строго спросил, глядя сироте прямо в глаза:
— Ты жаждешь стать Пламенным Сердцем? Готова посвятить всю себя борьбе с Тьмой и отдать жизнь во благо смертных?
Вера медленно кивнула, сверля пронзительным взором человека напротив.
— Посмотрим, не изменится ли твое решение спустя неделю-другую. У нас тут не княжеская здравница. Работать придется много, а учиться усердно. Если, конечно же, ты вообще дотянешь до обучения.
Нестор выждал немного, но так и не заметил на лице сироты хоть каких-то изменений. Все та же фарфоровая маска с голубыми огоньками.
— В крепости постоянно живут только привратники и подсобники. Первые — стражники, вторые — чернорабочие. Сперва я назначу именно к ним. Будешь помогать Арине с огородом и шитьем, таскать воду, готовить и прибираться. Неважно, что ты маленький щупленький ребенок. Котлы, мотыги и ведра для всех одинаковы, уяснила? Вот и славно. Грамоту знаешь?
Девочка кивнула.
— Отлично, одной морокой меньше. Рабочий день длится от рассвета до заката. Испытательного сроку даю один месяц. Не будешь лодырничать, жаловаться или пытаться сбежать — может быть, разрешу обучаться бою на мечах. Может быть, поняла? А может быть, продлю испытание трудом на полгода… или год. Хочешь стать одной из нас? Впечатли меня.
За окном трижды пробил колокол.
— Пора ужинать, — Нестор поднялся, взял посох и потопал к двери. — Идем, подкрепимся. А после покажу твою келью. И да — лучше никому не говори, чья ты дочь. Мы чтим павших братьев, но снисхождения за родство не жди.
Справа от жилища аскетов к стене был пристроен узкий навес, под которым стояли длинный стол и лавки. Рядом находилась неглубокая яма, заваленная горящими угольями. Над ней висел огромный котел на железной цепи, в какой с легкостью поместился бы взрослый человек. В нем доверху лежала вареная картошка, чуть поодаль виднелась бочка с солеными огурцами.
Привратники подходили к котлу, быстро брали по три клубня, пару огурцов и молча рассаживались по местам. Никакой видимой иерархии не наблюдалось — каждый садился как ему удобно, пустовал лишь треногий стул во главе стола.
