Валерий Иващенко - Дети Хаоса
— Если по совести, девонька, тут половина моя. А я вашим теткам ничего не обещал. А если мой подарок, от всей души сделанный, не примешь, обижусь смертно.
На это Вирея не нашлась, что ответить, и переправила в мешок несколько последних монет.
Дядька поворошил остатки мусора.
— Вроде все? Пошли отсюда, рыженькая, а то меня уже с души воротит.
Снаружи, с наслаждением вдохнув показавшегося неимоверно чистым и свежим ночного воздуха, они спустились со склона горы, кое-где поросшей кривыми, сейчас черными соснами. Дядька прямо в одежде полез под струю воды.
— Красота-то какая!
Вирея поглядела на это дело, звонко засмеялась, и последовала его примеру. Напоследок, окатив обоих Чистой Волной, она прямо в мокром, липнущем к телу платье собрала несколько валежин и устроила костерок.
Дядька несколькими взмахами клинка срубил длинные прутья, воткнул их в землю у огня. Сел рядом, скрестив под собой ноги. Подумав, оглянулся и достал из колеблющейся темноты за собой лохматое вязаное одеяло с длинной бахромой по краям, перебросил девушке.
— Развесь свой сарафан, пусть просохнет.
А сам положил руки на колени, закрыл глаза и сосредоточился. От него пахнуло жаром, как от огня, и от одежды пошел пар. Вирея отступила в темноту, и, дрожа от озноба, скинула холодное мокрое платье. Одеяло оказалось с дырой посредине. Для головы — догадалась девушка, и с наслаждением нырнула в сухое тепло. А что, удобно.
Она развесила на прутьях мокрую ткань, и присела к огню.
Дядька Ровер, уже сухой и чистый, открыл глаза.
— Небось, есть хочешь?
Только тут девушка сообразила, чего ей не хватает для полного счастья, и отчего так злобно урчит в животе. Она отчаянно закивала головой, и отливающие медью мокрые пряди волос тут же залепили ей лицо.
Тот улыбнулся.
— После этого всегда так.
Он достал из сумки полотняный сверток, в котором оказалась жареная курица и краюха хлеба, а также несколько яблок. Запахло так вкусно, что Вирея с трудом совладала с наполнившимся слюной ртом и, уже вцепившись зубами в ножку, запоздало поблагодарила запасливого дядьку.
Он кивнул, съел яблоко и, улыбнувшись аппетитно и со вкусом поглощающей пищу девушке, опять достал свою трубку. Хотел взять из огня уголек, но потом только ткнул пальцем, приминая табак. Вспыхнул огонек, и он задымил.
Вирея сама не заметила, как умолотила все подряд. Виновато моргнув, покраснела. — Ой, прости, дядьку.
— Да ничего страшного. — отмахнулся он. — Это не мне, а тебе в новинку, а я уж давно привык к таким делам.
Девушка облизала пальцы, и довольно вздохнула. Некоторое время умиротворенно смотрела, как к огню слетались ночные мотыльки, роясь и порхая.
— Дядьку, а зачем в нашей глухомани прячешься-то? Убил кого, или злое дело какое сделал? Ты ведь не из простых — барон, поди.
— Да как тебе сказать, не из простых… — Ровер выпустил колечко дыма, и лениво смотрел, как оно, подлетев к костру, заколебалось и улетело вверх.
— И убивать мне приходилось, и зло делать. Да куда больше, чем хотелось бы. А теперь — надоело все. Отдохнуть, да подумать немного решил. Вот и завели ноги в ваши Осинки. А прятаться — да, в общем-то, и не от кого. А от самого себя не убежишь.
— Чудно говоришь, дядьку Ровер. Видать, много повидал на белом свете.
— Это точно, — задумчиво кивнул тот. — И воевал, и так, по делам ездил. И у эльфов бывал, и в стране орков. Даже в Стигию как-то раз занесло. Кой-кого из богов встречал, раз даже за одним с ними столом пировать довелось. Повидал мир, в-общем. А у вас тут тихо да спокойно. Вы лиха в жизни не видали, не цените этого.
Девушка потянулась рукой, потрогала домотканую материю платья. Почти высохло. Только вот в подоле дырочку прожгло — видать, угольком стрельнуло. Опять тетка Килия ругаться будет… Да ну ее!
— А как ты так быстро по лесу да по полям ходишь? Я во все глаза смотрела — не поняла. Научишь?
— А зачем? Куда тебе отсюда идти? Заблудишься еще!
Погладив мягкую и теплую шерстяную ткань своей одежды, с бело-черным диковинным узором, Вирея мечтательно вздохнула.
— И то правда. А все же — хотелось бы побывать где-нибудь!
Дядька встал, потянулся и глянул на звезды.
— Видишь ли, рыженькая. Если мир поглядеть, да уму-разуму научиться, то домой уже не вернешься — сама не захочешь. Тесно тебе здесь станет. Так что или решайся оборвать все корни и уйти, или сиди и молчи. Ладно, пошли в деревню, а то скоро и зорька утренняя.
Вирея зевнула, и сунула в котомку платье. Решительно, пару раз провела рукой над костром, и тот потух разом, будто на него наступил кто большой. Подивившись, насколько Сила больше того, что из поколения в поколение передается в школе чаровниц, поспешила за дядькой.
Когда уже перешли через деревянный мост и стали подыматься по тихой и темной улочке деревни, навстречу попалась группа встревоженных людей. Впереди шла Килия, главная в школе, и над плечом ее горел шар света. С ней оказались еще несколько чародеек и войтиха.
— У-у, нелегкая… не спится же им. — проворчал дядька сквозь зубы.
— Где ты, Вирея, по ночам шастаешь? Мы уж тебя обыскались. Или — тебя этот Ровер в рощу заманил да обидел? — набросилась Килия.
Вирея не стала тратить время на объяснения. Полезла в свою котомку, достала перья из крыльев горгулий, и молча предъявила остолбеневшим чародейкам. Какое-то время в предрассветной тишине стояло молчание, а затем оно взорвалось возмущенными криками.
— Да ты в своем уме, девка? Да эта тварь теперь за вами по пятам летит, неровен час, деревню подпалит! О чем ты только думала, дурочка!
Пальцы Килии, уже поймавшие было Вирею за ухо, оказались в руке дядьки Ровера.
— Выслушайте нас, почтенные. — вмешался он. — Никто никого не подпалит. И горгулья, и, как сказала Вирея, петух ейный, оба уже никогда не шелохнутся. А птенцов ихних девонька самолично поджарила. Сходите утром, и проверьте. Так что, хватит галдеть, идите пока по домам.
— А ты мне тут не указ. — подбоченилась плотная и мощная войтиха. — Мало того, что чужак, так еще и непонятно кто — то ли тебе корешок мужской отрезали, то ли ты из тех, хто на молоденьких мальчиков зарится.
— Еще раз скажешь дурное, — негромко, но впечатляюще ощерился дядька Ровер, — Я буду тебе указ, да и суд за такие слова устрою.
Килия загородила собой потерявшую дар речи войтиху.
— Обьяснись.
Дядька скинул с плеча свой тяжелый мешок, звякнув содержимым, опустил в уличную пыль.
— Давай в сторонку, на ненадолго.
Когда отошли на край еще темной улочки, Ровер шепнул.
— Есть у меня хорошие знакомые в столице. Так вот, Император будет рад узнать, что есть деревенька, в которой мало того, что подати не платят, еще и запретной волшбой балуются.
