Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев
– Кажется, в этот раз Понжер все решил сам, ни с кем не посоветовавшись. – Флай покосился на брызжущего слюной историка.
Тот как раз громогласно объяснял окружающим, что эта традиция старше, чем все мы здесь, вместе взятые, и нарушать ее ни в коем случае нельзя. А то его, старого, больного человека, такое пренебрежительное отношение к истории сведет в могилу.
И в кои-то веки я была абсолютно согласна со стариканом. Хоть и предпочитала про себя называть канун Бельтейна Вальпургиевой ночью.
– Наверное, у него есть веская причина, – примирительно начал Кьяло.
– Да хоть две! – возмутился Глазастый.
– Точно! – поддержала я. – Пусть хоть конец света настанет, а праздники отменять нельзя. Это не по-человечески! И даже не по-эльфийски. Те-то небось отмечать будут.
– Дело в том, что… – Ректору наконец-то удалось переорать собравшихся. – …Что в последнее время в нашем городе участились случаи стычек между коренным и эльфийским населением. Напряженность постоянно нарастает, а я несу ответственность за вас перед вашими родителями и родственниками. И отмена самостоятельного выхода за пределы академии направлена в первую очередь на обеспечение вашей же безопасности!
Я вздохнула. Все, что вещал недовольной публике Понжер, до боли напоминало родные выпуски новостей. Вот слово в слово! Не может он человеческим языком объяснять, что ли? Сказал бы: «Народ, тут такое дело! В стране война, а я над вами главный!» – и все бы сразу заткнулись.
Хотя… про войну нельзя, ее же официально еще нет. А волнения по всей стране есть, и все об этом знают. Вот и несет бедный ректор всякую чушь… Мерзкая у него работа, как ни крути. Не хотела бы я когда-нибудь оказаться на его месте. Тем более что это, как выяснилось, не единственная его работа. Только вот вторая еще хуже. Как же, интересно, называется его вторая должность? Глава разведки и контрразведки? Или не глава… Но ведь не последний человек – это точно. А кто тогда первый? Хм, не мой же «дядюшка», в самом деле?!
– Вы все здесь взрослые, серьезные люди, – продолжал тем временем обладатель неизвестного чина предонской разведки, – и я надеюсь, что никто из вас не попытается нарушить мое распоряжение. Уверяю вас, что наказание за проступок будет максимально строгим. Вплоть до отчисления. Так что я надеюсь на вашу сознательность и понимание.
– Да-да, мы все здесь сознательные и понимающие, – пробормотала я в такт собственным мыслям.
– Даже не думай! – одернул меня Флай. – Отец писал, что в городе действительно неспокойно. Лучше здесь отпразднуем. Вина хорошего раздобудем… А тебе – компот!
– Не собираюсь я удирать из академии, больно надо, – отмахнулась я, надеясь, что говорю достаточно убедительно.
– Точно? – сощурился Кьяло.
– Честное слово, – обреченно соврала я.
Говорить друзьям заведомую неправду было неприятно, но их я за собой тащить не собиралась ни в коем случае. Причем не только потому, что злостно нарушать дисциплину и огребать за это по полной программе я намеревалась в гордом одиночестве. Была и другая причина: с парней бы сталось вывести меня за пределы замка, а потом вернуть обратно так, что никто ничего бы и не заметил. И наказания бы, понятное дело, никакого не получилось. Смысл тогда ползать туда-сюда по очередным осыпающимся тоннелям?!
Нет уж, мы лучше по-простому – через забор! Если повезет – поймают еще до того, как я выберусь за территорию академии.
– Марго?.. – недосказанный вопрос Флая повис в воздухе.
– Чего? – нахмурилась я.
– Ты сегодня слишком много молчишь и слишком мало ешь. И мне это не нравится.
– Мне тоже много чего не нравится, и что дальше? Может, я просто не выспалась?
– Так иди спать. До вечерних занятий время есть.
– И пойду! – решила я.
И пошла. Конечно, не спать, а думать… Но в голову как назло лезли совершеннейшие глупости. Я их усилием воли из мозгов вытряхивала, а они нахально перли обратно. Не помог даже общественно полезный труд – ремонт сумки. Вздорные мысли продолжали напирать. А раз отделаться от них не было никакой возможности, приходилось терпеть.
Я геройски протерпела до наступления темноты. А потом собралась и тихонько спустилась во двор. Там было неожиданно пустынно. Слуги, вечно слонявшиеся туда-сюда, словно испарились. Стражника, обычно лениво подпиравшего стену возле входа, тоже видно не было. И куда все подевались?!
До кованых ворот я шла совершенно не таясь, – и хоть бы кто окликнул. Через решетку лезла внаглую, выбрав для этого самое высокое место, – и снова никакой реакции. Мой гордый проход по освещенной фонарями дороге заметил бы каждый выглянувший в окно, но выглядывать никто не спешил.
Я совершенно ничего не понимала.
Нет, то, что в такую ночь люди предпочитают сидеть дома и не высовываться без нужды, я знала. Местные священники вообще рекомендовали проводить все время до завтрашнего утра в молитвах и покаяниях – и это тоже было понятно. В конце концов, многие традиции одинаковы в разных мирах, даже если они всего лишь суеверия. Праздник должен был начаться утром, и знаменовал он, кроме всего прочего, еще и окончание этой мистической ночи.
Другое дело, что ничего мистического в ней отродясь не бывало. Шабаши устраивали, над городом летали, в окна скреблись, народ загулявший пугали – это, да, было. Ну а мистика-то тут где? Тем более что здешние зашуганные ведьмы даже на такие мелочи не решались. Если они (ведьмы) вообще тут остались!
Так что единственная странность этой ночи состояла в том, что мне до сих пор никто не встретился.
Впрочем, стоило мне об этом подумать, как сзади раздались топот копыт и поскрипывание. Я торопливо свернула на обочину, пропуская карету. Черная повозка пронеслась мимо, и ни возница, ни пассажир не уделили мне ни малейшего внимания.
– И куда это сестра Анелла собралась на ночь глядя? – ехидно вопросили кусты за моей спиной.
Не буду врать, что я подпрыгнула от неожиданности. Хотя соблазн был большой.
– Флай! С ума сошел? Нельзя же так пугать! Ты что здесь делаешь?
– Как это что? За тобой слежу, непонятно разве?
– И давно?
– От самых ворот. Не заметила?
– Неа, – созналась я. – А Кьяло где?
– Откуда я знаю?! Я его не пасу! Или ты нас только на пару воспринимаешь, а по отдельности нет? – вскинулся парень.
– Почему? Я очень даже воспринимаю… Просто странно, что ты здесь, а его нет. Или есть? – Я огляделась, почти уверенная, что берсерк сейчас выползет из придорожной канавы. Но все было тихо.
– Кажется, он зря понадеялся на твою честность, – ухмыльнулся Глазастый. – А теперь, раз мы здесь одни, может, все-таки скажешь, что случилось?
