Майкл Муркок - Серебряная рука
Джерри-а-Конель зашевелился. Он нащупал рукой свою широкополую шляпу и натянул ее на голову. Щуря глаза, Джерри сел. Кот жалобно замяукал и тут же перебрался к нему на колени. Джерри потянулся и протер глаза.
— Как наш Эмергин? — спросил он. — Я видел его во сне. Здесь, в Крэг-Доне происходило грандиозное действо, которым он руководил. Только представьте себе — тысячи мабденов поют хором. Хороший сон.
— Эмергин все ещё спит, — сказал Корум. Он рассказал Джерри о своем разговоре с Гоффаноном. Джерри одобрительно кивнул.
— Но кто же отправится в Кэр-Малод? — Он поднялся на ноги, взяв на руки своего черно-белого котика. — Думаю, что лучше всего для этой роли подхожу я.
— Почему?
— Во-первых, потому, что перегонять овечку с места на место — дело нехитрое. Во-вторых, в отличие от вас, я не слишком-то связан со всей этой историей. Представьте, как будет ликовать народ Гвидднью Гаранхира, когда он увидит не одного, а сразу двух героев-сидхи!
— Хорошо, — согласился Корум. — Ты отправишься в Кэр-Малод вместе с Эмергином. Там ты расскажешь обо всем, происшедшем с нами, и о наших планах. Не забудь предупредить о том, что Фой Мьёр вновь идут войной. Если Кэр-Малод укроет в своих стенах Эмергина, ему можно будет не опасаться леденящего ока Балахра, — тем самым, в нашем распоряжении будет больше времени. К счастью, Фой Мьёр передвигаются медленно; возможно, нам удастся поспеть в Кэр-Малод еще до их прихода.
— Если только они направляются в Кэр-Малод, — сказал Гоффанон. — Мы знаем только о том, что они идут на Запад. Вполне возможно, что целью их похода является уничтожение Крэг-Дона,
— Почему они так боятся его? — спросил Корум. — Разве сейчас он им опасен?
Гоффанон принялся поглаживать бороду.
— Возможно, да, — сказал он. — Крэг-Дон был построен во времена первой войны Фой-Мьёр с сидхи и мабденами. Он обладает не только символическим, но и практическим значением. Одно из его назначений- играть роль своеобразной ловушки, заглатывающей Фой Мьёр. Крэг-Дон обладает, а вернее будет сказать, обладал, способностью возвращать тех, кто не принадлежит к этому миру, в их собственные миры. Однако он не действует на нас, сидхи; будь это не так, я давно бы покинул этот мир. Такова уж наша судьба — мы построили Крэг-Дон, но мы не можем воспользоваться им. К сожалению, заманить сюда всех Фой Мьёр нам не удалось, те же из них, кто остался в живых, стали избегать этого места.
Взгляд Гоффанона затуманился, казалось, он вспоминает те далекие дни, когда он вместе со своими братьями сидхи сошелся с Фой Мьёр в ужасной битве. Гоффанон печально смотрел на каменные круги Крэг-Дона.
— Да, — грустно сказал он, — некогда это место обладало великой силой.
Корум подал Джерри длинный витой рог и Плащ Сидхи.
— Возьми эти вещи, — сказал Принц, — ведь дальше ты поедешь один. Рог защитит тебя от псов Кереноса и псарей-гулегов. Плащ сделает тебя невидимым для Братьев Елей и прочих слуг Фой Мьёр. Тебе не обойтись без этих вещей, если ты хочешь добраться до Кэр-Малода.
— А как же вы с Гоффаноном? Разве вам не нужна защита?
Корум покачал головой.
— Мы рискуем только собой. С одной стороны — нас двое, с другой — мы не обременены Эмергином. Джерри кивнул.
— Ну что ж, я приму твои дары.
Вскоре они уже оседлали своих коней и, не мешкая ни минуты, отправились в путь. Гоффанон бежал впереди, боевой топор, висевший у него на плече, и полированный стальной шлем холодно поблескивали.
— Тебе — на юго-запад, нам — на северо-запад, — сказал Корум. — Скоро наши пути разойдутся, Джерри-а-Конель.
— Остается уповать на то, что пути эти сойдутся вновь.
— Будем на это надеяться.
Они пришпорили своих коней и еще какое-то время скакали вместе. Разговор у них не клеился.
Вскоре Джерри свернул на дорогу, что вела в Кэр-Малод. Корум печально смотрел на его быстро удалявшуюся фигурку. Джерри держал обмякшее тело Верховного Правителя перед собой, положив его поперек седла.
Все дальше и дальше скакал Джерри по бескрайней заснеженной равнине. Корум неотрывно смотрел на него, пока он совершенно не исчез из виду.
Всю дорогу Корум думал о Джерри и о его, Джерри, необычной судьбе. Неутомимый Гоффанон бежал за ним.
Время от времени Коруму вспоминался сон, виденный им в Крэг-Доне, и тогда он пришпоривал коня, словно надеялся оставить дикие видения позади.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
МОРЕ И ВОЛНЫ
Корум отер со лба пот и, с удовольствием сняв шлем и нагрудную пластину, бросил их на дно маленькой лодки.
В ясном небе сияло солнце. Воздух дышал весенней прохладой, но Коруму и Гоффанону, привыкшим к смертельной стуже земель, завоеванных Фой Мьёр, он казался нестерпимо жарким. Корум разделся, оставив на себе легкую куртку и штаны. Ему не хотелось бросать коня, но, глядя на блиставшие впереди океанские шири, он понимал, что иного выхода нет. Лодка, найденная ими, с трудом выдерживала вес одного Гоффанона, в нее же должен был сесть еще и Корум.
Корум стоял на причале заброшенной рыбацкой деревушки. Обитатели ее либо ушли в Кэр-Малод еще до появления Фой Мьёр, либо были пленены слугами Народа Льдов. Как бы то ни было, многое, включая и несколько лодок, было оставлено. Большие лодки по всей видимости были отогнаны в страну Туха-на-Гвидднью Гаранхир или еще дальше — в страну Туха-на-Мананнан, страну короля Файахэда. Никаких следов пребывания Фой Мьёр в деревушке не было. Скорее всего, люди успели уйти отсюда. Беленые домики и сады выглядели так, словно люди жили в них и поныне. Похоже, деревушка была оставлена совсем недавно.
Гоффанон жаловался на жару, но не снимал с себя ни нагрудной пластины, ни шлема. Как только Корум подвел лодку к пристани, карлик тут же забрался в нее, сжимая в руках свой огромный топор. Корум положил на дно лодки пику и топор и осторожно забрался на нос. Ему пришлось вынуть весла из уключин, ибо Гоффанон наотрез отказался грести, объясняя это тем, что в гребле он ничего не смыслит. Корум дорого заплатил бы за парус, но ничего подходящего в деревушке не нашлось
Принц оттолкнул лодку от пристани и стал разворачивать ее, пока суденышко развернулось носом к темной ниточке берега, лежавшего по ту сторону моря, к стране Гвидднью Гаранхир.
Корум направлял лодку длинными энергичными гребками; вначале гребля утомляла его, но затем, когда Корум вошел в ритм, работа веслами стала едва ли не радовать его — лодка шла на удивление легко и ровно.
После студеного воздуха заснеженных пустошей запах моря казался сладким. Море было удивительно мирным. Принцу вспомнилось его плавание на Хи-Брисэйл, где он и встретил этого огромного самозванного карлика, что сидел теперь на корме лодки и водил по воде своей огромной ручищей, резвясь, словно малое дитя. Корум заулыбался — кузнец-сидхи нравился ему все больше и больше.
