Родерик Гордон - Туннели
Внутри таверны было по-прежнему шумно, и от этого тишина, повисшая снаружи, казалась еще более жуткой. От зловещего, угрожающего молчания у Уилла заложило уши и нестерпимо затрещала голова.
И тут в толпе кто-то неимоверно громко, протяжно и раскатисто рыгнул. Звук разнесся эхом по улице, и напряжение лопнуло, как воздушный шарик. Толпа разразилась хриплым смехом, возгласами одобрения и свистом.
Веселье вскоре утихло, и люди вернулись к своим занятиям и беседам. Те, кто стоял рядом с плюгавым человечком, отличившимся отрыжкой, шумно поздравляли его и с силой хлопали по спине, так что ему пришлось накрыть свою кружку ладонью, чтобы не пролить содержимое на тротуар.
Уилл все еще не решался поднять голову. Он увидел, как Бартлби, растянувшийся под скамейкой, вдруг дернулся, как будто его укусил какой-нибудь паразит. Сложившись чуть ли не пополам, кот задрал заднюю лапу и принялся вылизывать промежность. В такой позе он удивительно напоминал плохо ощипанную индейку.
— Ну что ж, с чернью вы познакомились, — сказал дядя Тэм, бросив взгляд на толпу, — а теперь позвольте представить вам благородных господ, сливки нашего общества. Это Джо Уэйтс, — объявил он, ставя Уилла лицом к лицу с морщинистым стариком. Его голову обтягивала шапочка, которая как будто сдавливала верхнюю часть черепа — казалось, именно от этого глаза у старика были выпученные, а рот сам собой расплывался в улыбке. Из-под верхней губы у него, словно бивень слона, выпирал единственный зуб. Джо Уэйтс протянул Уиллу руку; тот неохотно пожал ее и не без удивления обнаружил, что она теплая и сухая.
— А это, — Тэм кивнул в сторону щеголеватого мужчины в безвкусном клетчатом костюме-тройке и очках в черной оправе, — Джесси Лишай.
Джесси изящно поклонился и хихикнул, приподняв густые брови.
— И конечно же, единственный и неповторимый Имаго Фрибоун.
Мужчина с длинными сальными волосами, собранными в хвост, как у байкера, протянул Уиллу руку в перчатке без пальцев. Огромный кожаный плащ с трудом сходился на его широченной груди. Уилл оробел при виде такого великана.
— Я глубоко тронут тем, что вы, прославленный, можно сказать, легендарный человек, снизошли до нашего скромного общества, — произнес Имаго, низко кланяясь и убирая со лба несуществующую челку.
— Э-э… здравствуйте, — ответил Уилл, не зная, как реагировать на такие слова.
— Прекрати, — с ухмылкой предупредил дядя Тэм своего приятеля.
Имаго выпрямился, снова протянул руку и сказал уже нормальным голосом:
— Уилл, очень рад с тобой познакомиться.
Уилл снова пожал ему руку.
— Извини за глупую шутку, — серьезно добавил Имаго. — Мы все слишком хорошо знаем, через что тебе пришлось пройти. — Он не сводил с Уилла теплого сочувственного взгляда и держал его руку двумя своими, а потом наконец отпустил, ободрительно пожав. — Я и сам благодаря нашим любезным друзьям несколько раз имел удовольствие приобщиться к радостям Темного Света.
— Да уж, потом изжогой неделю мучаешься, — ухмыльнулся Джесси Лишай.
Уилл был обескуражен поведением и обликом друзей дяди Тэма, но, осмотревшись, обнаружил, что они не так уж выделяются на фоне публики у входа в таверну.
— Я взял вам по кварте «Нового Лондона», — сказал Тэм, протягивая ребятам кружки. — Пей медленно, Уилл, такого ты никогда не пробовал.
— Почему? Из чего это? — спросил Уилл, с подозрением разглядывая сероватую жидкость с тонким слоем пены.
— Лучше тебе не знать, приятель, поверь, — сказал Тэм и его друзья расхохотались.
Джо Уэйтс издавал странные звуки, а Имаго запрокинул голову и затрясся в беззвучном смехе, плечи его ходили ходуном. Бартлби под скамейкой заурчал и шумно облизнулся.
— Ну что, сходил, значит, в первый раз на службу? И как тебе? — поинтересовался дядя Тэм.
— Ну, э-э… интересно было, — уклончиво ответил Уилл.
— Нам-то за столько лет уже надоело, — признался Тэм. — Зато Белым Воротничкам так спокойнее. — Он отхлебнул из кружки, выпрямил спину и удовлетворенно вздохнул. — Эх, если б мне давали по флорину каждый раз, когда я повторил «Как вверху, так же, черт побери, и внизу», я бы сейчас был богачом.
— Как вчера, так же и завтра, — монотонно произнес Джо Уэйтс гнусавым голосом, подражая стигийцу-проповеднику. — Ибо так сказано в Книге Катастроф.
Он демонстративно зевнул во весь рот, предоставив Уиллу сомнительное удовольствие посмотреть на его розовые десны и одинокий зуб.
— Кто слышал одну катастрофу — слышал их все, — сказал Имаго, шутливо ткнув Уилла в ребра.
— Аминь, — хором отозвались Джесси Лишай и Джо Уэйтс, со смехом чокаясь кружками. — Аминь за это!
— Тихо, тихо. Не забывайте о тех, у кого нет своей головы на плечах, — сказал Тэм.
Уилл поглядел уголком глаза на Кэла и увидел, что брат пьет и хохочет вместе со всеми. Это его озадачило: то Кэл вел себя как фанатик, то без зазрения совести смеялся над религией.
— Скажи, Уилл, чего из верхоземского тебе больше всего не хватает? — вдруг спросил Джесси Лишай, указывая пальцем на крышу. Уилл задумался и хотел было что-то ответить, но человечек продолжил: — Мне бы не хватало рыбы с жареной картошкой, хотя я, разумеется, ничего подобного не пробовал, — и он заговорщически подмигнул Имаго.
— Хватит, — Тэм озабоченно нахмурился, поглядев на толпу вокруг. — Не время и не место, чтобы говорить об этом.
Кэл довольно потягивал напиток, но тут заметил, что Уилл даже не притронулся к своему. Он вытер рот рукой и повернулся к брату, указывая на его полную кружку.
— Давай, попробуй!
Уилл осторожно отпил мутной жидкости и подержал ее во рту, прежде чем проглотить.
— Ну? — спросил Кэл.
Уилл облизнул губы.
— Ничего, — сказал он. Но тут по его горлу прокатилась волна огня, и у Уилла глаза на лоб полезли. Утирая выступившие слезы, он безуспешно попытался подавить приступ кашля. Дядя Тэм и Кэл ухмыльнулись. — Мне такое еще нельзя пить, — пролепетал Уилл, ставя кружку на стол.
— Почему это? Здесь совсем другие правила. Пока ты соблюдаешь закон, делаешь свою работу и ходишь на их службы, тебе никто не запрещает время от времени выпустить пар. Понимаешь, никому нет до этого дела, — объяснил дядя Тэм, хлопая его по спине.
Словно соглашаясь с ним, вся компания подняла кружки и громко чокнулась с криками: «Чтоб тебе блевать!»
После четвертой или пятой кружки — Уилл сбился со счета — дядя Тэм наконец закончил рассказывать длинную и запутанную историю про полицейского, страдавшего метеоризмом, и слепую дочку жонглера. Уилл ничего в ней не понял, но остальные долго смеялись.
