Наталья Гладышева - Такой любви не бывает
Колбасу есть проще, к такому выводу я пришла, когда попробовала применить к котлетам вилку. Все время пустую до рта доносила. Долго мои издевательства над бедным столовым прибором Славик терпеть не стал. Просто забрал вилку из рук и стал кормить как ребенка. Процесс тоже не очень веселый. Не получалось угадать с какой стороны появится вилка. С трудом приноровилась не дергаться, а просто покорно и неподвижно ждать, когда очередную порцию отправят мне в рот. Ощущение, я вам скажу, не очень. И так беспомощной дурочкой себя чувствую, а еще и это унижение. Даже сама поесть нормально не могу.
К тому моменту как раздался звонок в дверь, я уже дошла до очередной порции слез. Что-то с этой ненормальной чувствительностью надо делать. Сколько можно жалеть саму себя. Если это со мной случилось, значит, чем-то заслужила. Еще бы вспомнить чем. Но можно далеко не ходить. Если я правильно поняла намеки братца, то уже за это заслужила.
Мужские голоса переместились из прихожей на кухню:
— Готова? Документы все собрали? — голос своего спасителя я узнала сразу.
— Она одна не пойдет. Я пойду с вами, — Славка явно настроен решительно.
— Хорошо. Я только за, если рядом будет близкий ей человек. Да и с документами она сама не разберется. У меня будет к вам просьба. Никак не комментировать все странности, которые могут вам показаться таковыми. И молчать о том, что увидите. Место и методы лечения нестандартные. Предупреждаю сразу. Если вы не готовы держать язык за зубами, то можно не ехать вовсе.
— Поедем, — странно, но почему-то я поверила в то, что мне могут помочь. — И мы будем молчать. Славик. Ты согласен?
— Согласен. Чего уж тут, — в голосе брата послышалась угроза. — Но смотри если ты нас к шарлатанам, которым только бабки нужны, ведешь.
— Вот и договорились, — в голосе Сергея послышалось облегчение.
Дальнейшие сборы прошли как в тумане. Я вслушивалась в голос спасителя и понимала, что уплываю куда-то далеко. Он казался мне таким знакомым, таким родным. Словно что-то связывало нас раньше. Вот только что? Да и вряд ли мы были знакомы когда-то. Просто на меня произвело очень сильное впечатление то, как он за меня вступился. Вот мне и мерещится незнамо что.
В небольшой комнате съемной квартиры стоял дым коромыслом. Не в смысле, что кто-то бегал или суетился. А в том, что сквозь дым мало что можно было разглядеть. Только тусклая лампочка ильича на длинном проводе пыталась как-то разогнать сизый туман. Но ее сил на это не хватало. Так что с потолка лился тусклый свет, все сильнее и сильнее проигрывающий сражение сигаретному дыму.
Михаил затушил очередной окурок в консервной банке, которая заменяла ему пепельницу и тут же снова закурил. Пошарил по столу в поисках полной бутылки. Таковой не нашлось, поэтому мужчина нагнулся и поискал пропажу рядом с журнальным столиком, который ему заменял и барную стойку, и обеденный стол. Там бутылки тоже не оказалось. Проворчав себе под нос что-то ругательное, Миша поднялся с обшарпанного кресла и побрел на кухню. Ни в холодильнике, ни в скрипучих шатких кухонных шкафчиках искомое не обнаружилось. Еще раз выругавшись, темноволосый мужчина пошел обратно в комнату. Остановившись на пороге, окинул критическим взглядом всю немудреную обстановку. Столик, кресло, огромная незаправленная кровать и телевизор с DVD-проигрывателем на тумбочке. Вот и вся роскошь.
После пары суток проведенных за выпивкой и куревом, мужчину мутило. Но чувствовал он себя все равно безобразно трезвым. А как хотелось забыться! На пару дней. Чтобы воспоминания не давили на мозг таким тяжким грузом. Чтобы снять напряжение, которое вот уже, сколько лет не давало покоя. Ведь так можно и перегореть и сломаться. Но пока он не ломался. И в будущем не собирался. Поколебавшись между выбором, поход в магазин за спиртным или обойтись без этого, мужчина выбрал второе. Вряд ли стопка, одна, другая помогут ему забыться. Ведь выпитое раньше не помогло. Совсем. Недокуренная сигарета полетела в окно, после того как открыл задребезжавшую стеклами раму. Михаил удрученно покачал головой, надо же курить и держать окно плотно закупоренным. То-то все вокруг видится сквозь сизую дымку.
Он задался вопросом. Почему смог выпить немереное количество спиртного и выкурить незнамо сколько сигарет, но ум так и остался ясным. Раньше ему напиваться не приходилось. Шумные посиделки Миша не любил. Да и чаще всего привозил свою жену на подобные сборища на машине. А за руль не рисковал сесть в подпитии. Когда жена ушла к меньшему, чем он домоседу, появился повод попробовать вернуться к студенческому прошлому. Там бывало выпивал за компанию, а до состояния сильного опьянения так и не доходил. Но маленькие пухленькие ручки не дали впасть в отчаяние. Дочка стала тем фактором, который помог не сорваться. До тех пор пока она была жива и здорова и радовала его своими успехами, он не давал отчаянию и тоске по жене взять верх. А вот когда Вики не стало. Тогда после похорон, на поминках, он попытался первый раз в жизни нажраться. Про себя еще раз повторил это слово. Оно идеально подходило под тогдашнее желание Михаила. Да. Нажраться. Но не получилось. Сколько он не пил, а становился только трезвее с каждым сделанным глотком. После этого, Миша зарекся. И желания нажраться у него больше не возникало. До недавнего времени. Впрочем, как и желания закурить.
В тринадцать лет он выкурил первую сигарету. Стараясь сдерживаться и не кашлять. Это было умопомрачительно трудно. Не иначе как способности мага помогли справиться. Но как круто чувствовать себя героем среди сверстников, потому что ты совладал с сигаретной отравой. Да еще и не так как многие. После, когда желание доказать таким образом собственную крутость прошло, он бросил курить так же легко как и начал. И с сигаретами дела иметь больше не хотел. А вот позавчера сорвался. Закупился водкой, сигаретами и заперся в этой конуре. Еще раз осмотрел комнату и усмехнулся. К такому «комфорту» как здесь, ему не привыкать.
При разводе, он отдал жене всю новую мебель, купленную за годы совместной жизни. И новый телевизор, и холодильник, и… А что сейчас составлять список отданного. Его вполне устраивало то, что оставалось. Дочь. Ради нее, он забыл о предательстве близкого человека. И жил. И совсем не чувствовал, даже в полупустой квартире, холостяцкого одиночества.
В его жизни изредка появлялись женщины. И он мерил их одной меркой. Способностью стать для его дочери матерью. Ни одна не подходила под этот критерий. Или ему просто не везло на женщин. Или срабатывала тоска. Каждый раз он выбирал дамочку, похожую характером на жену. И каждый раз разочаровывался. Эти девушки, женщины, дамы… Все как на подбор. Блондинки со стервозным характером. Женщины, ищущие в жизни только материальных благ. Чему они могли научить его дочурку? Ничему хорошему. Разве что неплохо давать. Но быть такими как они… Нет. Этого он дочери не желал. А теперь уже поздно и не имеет никакого смысла об этом думать.
