Константин Калбанов - Вепрь. Феникс
На брячиславские корабли ему рассчитывать уже не приходилось, потому как его в расчет больше не брали. Почему так? А просто все. Решил двигать своим ходом? МО-ЛО-ДЕЦ!!! Флаг тебе в руки и попутный ветер в спину. Есть иные желающие, у которых и имущества поменьше и возможностей на самостоятельное плавание нет, только за казенный счет. А тебе уже и выхода иного нет, только вперед, потому как негде осесть, не позволят просто, в плане колоний Миролюб настроен весьма решительно.
Тогда уж только одно направление, на Длань. Попробуй. Далеко ли уйдешь обремененный имуществом? Догонят и развернут в обратную сторону, да еще и нажитое непосильным трудом могут изъять в казну, оставят только самое необходимое. Ты ведь не боярин, а обычный смерд, ничем примечательным не отличившийся перед государем. Интересно? А то! Вот такие пироги с котятами. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Была и иная причина. Необходимо было закупить корма для скотины, продовольствие, посевной материал, инвентарь, да много еще чего. А все это время. И деньги, чего уж. Так что выезжать вперед резон был. Списки того, что необходимо закупить у Виктора имелись, все же не зря они корпели над ними в зиму. Ох и изрядно получалось. Но тут уж никуда не денешься. Виктор твердо решил, что не позволит людям испытывать нужду в чем-либо. Мало того, уже на второй год намеревался поставить нормальное поселение, а бараки, в которых они будут зимовать использовать под склады. Нет, выживать он не хотел. Бед и без того должно было хватить с головой. Западники встретили славен в штыки, как там сложится с местными неизвестно, а если сюда еще добавится еще и голод, и неустроенный быт… Лучше не надо.
***
— Здрав будь, дорогой сват, — Световид встречал дорогого гостя на крыльце, чего удостаивались очень не многие.
— И тебе здравствовать, — угрюмо поздоровался Вяткин со старинным товарищем.
Оно можно бы и обидеться, на такое приветствие, ведь честь по чести вышел к дорогим гостям, но Световид слишком хорошо знал Бажена, чтобы не понять, что стряслось что-то из ряда вон, а коли так, то нечего разговоры разговаривать на крыльце. Смолин тут же пропустил гостя в дом. Видно беседа предстояла серьезная, эвон какой хмурый.
— Что случилось Бажен? Чего мрачен как грозовая туча? — Тут же накинулся с расспросами на друга Световид.
— Горе у меня, дружище. Такое горе, что и не знаю как быть.
— Поведай, вместе подумаем, как беду твою разрешить.
— Боян в беду попал. Помнишь ли, по осени его помощником боярину Паршину определили, да с посольством в Сальджакскую империю отправили?
— Как не помнить. Смеяна-то к нам приехала. Скучно ей в сельце, что ты на прокорм сыну оставил, вот и уговорила мужа, здесь его возвращения дожидаться.
— Ага. То ведаю, потому и приехал. — Вяткин был в полном расстройстве.
— Да ты толком-то сказывай, что с Бояном?
— На обратном пути на их корабль напали клузиумские пираты.
— Погиб?
— Если бы. Пленили все посольство, но Боян горячая головушка просто так не дался, дрался до последней возможности пока его не срубили, а потом раненного не повязали. Тот пират затребовал выкуп за все посольство. Выкуп богатый, но получил все полной мерой. Отпустил всех кроме Бояна. Тот пока дрался зарубил единственного сына того пирата, так что отпускать его этот аспид ни в какую не хочет. Паршин сказывает, что лекарю велел лечить как его самого и коли не выживет голову с плеч. А сына тем временем на цепи держит.
— Знать хочет получить с тебя больше, чем за все посольство, — уверенно произнес Световид. А как иначе-то, ведь ясное дело, что за родную кровь и плату хочется получить посолиднее.
— Не о здоровье он его печется и серебро ему глаза не застит, излечить хочет, а потом мучениям придать.
— Как так, пират ить?
— Видно родная кровь и для пирата не водица, — горестно вздохнул боярин.
— И что теперь думаешь делать?
— Ума не приложу. Старшие сыны, на дыбки встали, рвались брата освобождать, насилу урезонил. В Астрань поеду, поищу горячие головушки, иные наши астраньцы ничем тем пиратам не уступят. Если не живого, то хоть от мучений избавлю.
— Сам, выходит решил?
— Не могу я сыновьями рисковать, сил все еще в достатке, так что сам. Наберу ватагу, да и удумаем чего.
— Клузиумцы, они злы в драке, не так просто будет найти тех, кто против них станет.
— Ведаю, что выкуп обойдется дешевле, чем вызволить даже тело сына, но за ценой не постою. Теперь даже если Боян смерть легкую примет, покоя знать не буду, ведь не в сече, а от руки подлой. Нам бы только того разбойника разыскать. Со мной две сотни боевых холопов, враз на абордаж возьмем.
Горе Бажена, Световиду было понятно, сам не так давно на многое был готов ради Градимира. Но как помочь старинному товарищу он не знал. Оставалось только поддержать в его начинании. А как же Смеяна? Внучка любимая, радость сердечная. Что бы они не думали, как бы не гадали, а ведь она искренне любит мужа, нельзя так светиться от счастья, коли жить с нелюбимым. Понятно и почему о случившемся, Вяткин никому не сообщал, невестка и ему была по сердцу, берег как мог.
Повисшее неловкое молчание нарушил легкий нерешительный стук в дверь. При этом звуке, Смолин вскинулся и упер хмурый взгляд в дубовые доски. Кому там не ясно, что тревожить хозяина сейчас не с руки.
— Войди.
— Прости, боярин благодетель, — тут же ввалился и согнулся в земном поклоне дворовый, прекрасно понимающий, что Смолин как справедлив, так и крут на расправу.
— Сказывай.
— Гонец от Великого князя прибыл. Сказывает, что немедленно должен видеть боярина Вяткина.
— Не успел, — Бажен опять исторг тяжкий стон и не просто тяжкий, а болезненный, настолько, что сквозь вздох послышался стон, полный отчаяния. Младший у него в любимцах был, как и у остальных родичей.
— Зови.
— Назад в Брячиславль, сам и со всеми холопами, до последнего человека, — закончив читать грамоту, Вяткин в бессилии уронил руку в которой сжимал бумагу и понурился так, словно из него вынули душу.
Что тут поделаешь, Великий князь хоть и прозывается Миролюбом, но к исполнению своей воли относится ревностно. Оно можно и пренебречь, когда дело кровиночки касаемо, но тогда можно гнев на весь род навлечь. С другой стороны, негоже так государю поступать. Нешто не понимает, что стараясь сохранить для государства полезного во всех отношениях мужа, он рискует попросту его потерять, а через то, огрести неприятности сторицей.
— Нешто князюшка настолько неразумен, — имея ввиду именно это, возмутился Смолин.
