Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
И вот так — одно за одно цепляется, и столько проблем, что голова кругом. Нужно сделать много серной кислоты, чтобы сделать много азотной. Нужно узнать, где есть выходы нефти — если есть. Где есть коксующийся уголь. Где добывают киноварь и пирит. Где… да много чего — где! Скорее бы грохнуть Гортаса, да домой.
Домой? Где он, дом? Вроде на Земле был дом… Да какой там дом? Кто его ждал на Земле, кроме чистильщиков, желающих укоротить жизнь наёмника? Дом — это Антана, это Марк, это Олра с Марго, это Шанти, которая тихо сопит за плечом, боясь его потревожить, это Фёдор с семьёй, это все, все его друзья, его близкие, его люди… люди? И Шанти люди? Конечно. Дай бог всем быть таким человеком как она.
Андрей сунул пистолеты в вещмешок, завязал узел и закинул рюкзак за плечи. Готов.
— Ну что, моя крылатая радость, пошли, позабавимся? — бодро предложил он, и под весёлое бурчание Шанти вышел из дома. Пришлось поднять купца, чтобы он закрыл за ними дверь. Тот щурился спросонья и явно не понимал, куда собрались его «постояльцы». Андрей не стал ничего ему говорить — меньше знаешь — крепче спишь.
Захлопнулась калитка, и они с Шанти остались наедине с облачным небом и ночным ветром. Холодный ветерок пытался пробраться под крутку, и Андрей, запахнув её поплотнее, зашагал туда, откуда должен был начаться их полёт.
— Ну что, птичка моя, полетели?
— Полетели — мышонок мой! — хихикнула Шанти и разогнавшись, подпрыгнула над землёй, раскрывая крылья и на ходу цепляя Андрея за специально сделанную шлею. Его рвануло так, что перехватило дух, и он невольно ругнулся:
— Эй, там, наверху! Ты не оленя тащишь, а своего несчастного брата, имевшего неосторожность попасть в твои лапы! Не дёргай!
— Не нравится — могу отпустить! — пошутила Шанти, и Андрей, в тон ей, тоненько закричал:
— Ой, ой, владычица неба, пощади!
Они летели и перешучивались, подавляя в себе страх — Шанти боялась за Андрея, а он за неё — не дай бог случайная стрела вонзится ей в бок, или дротик — запросто может погибнуть. Впрочем — как и он. Там слишком много охраны, слишком много.
И это не новобранцы. В основном гвардейцы из дезертиров, дети землевладельцев с Юга. А ещё — Стая Гортаса.
Сколько он уже успел инициировать — неизвестно. Может пять человек. Может десять. А может… любое количество. Любое. Насколько у него хватит совести. Ведь из тех, кто заражался кровью оборотня, выживали немногие. Совсем малый процент. Андрею и Антане повезло. А вот приближённым Гортаса могло и не повезти. Большое количество претендентов он мог инициировать только из рекрутов — сдохнут — новых приведут. Сколько успел заразить? Это вопрос.
Биться со всеми Андрей не сможет. Патронов не хватит. Их осталось штук сорок, патронов этих. На сорок человек. И надо экономить. Одна пуля — один труп. Чеканная заповедь снайпера. Придётся обходиться тем, что есть. Нет, не когтями — двумя широкими короткими клинками, по типу абордажных сабель. Найти их было несложно — чего-чего, а оружия в городе хватает. Продавалось всё — от не годных ни на что железок, не по праву именуемых саблями, до клинков из первоклассной булатной стали. Таких как те, что висят сейчас у него на поясе. Жаль, конечно, что мало патрон, и их нужно беречь. Для кого? Для Стаи, конечно. Со всеми сразу он не справится без мощного оружия. И с оружием-то будут проблемы… много врагов, очень много.
Шанти сделала широкий круг, и зашла со стороны порта, с тылу поместья.
Крыша поместья, плоская, как и у большинства домов-крепостей аристократов, была освещена факелами и на ней стояли два лучника, скучающие, как и все солдаты на посту. Время за полночь, тихо, муторно, и ничего не хочется, кроме как залезть в тёплую постель, да ещё и бабу под бок получить. Внимание рассеяно, тетивы сняты и приходится держать их за пазухой — чтобы не отсырели. Скажите, тогда на милость — зачем тогда тут торчать лучникам?
Этот вопрос Хистан задавал своему сержанту не раз, и не два, и каждый раз получал один и тот же ответ:
— В ухо захотел, свиной выпердыш? Сказали стоять, значит стой! Самый умный, что ли? Школу закончил, грамотный, считаешь, что можешь теперь своей тупой башкой думать?! А не соображаешь, что ты нужен как наблюдатель, чтобы поднять тревогу, ударив в колокол, а ещё — когда враг будет красться снизу — натянуть тетиву и отстрелить ему яйца! Понял, прошлогодний ослиный понос?!
Он так и не понял. Потому что было неясно — чего можно рассмотреть со второго этажа на земле ночью, в кромешной тьме, при том, что огонь факела освещает максимум на пять шагов вокруг. И толку тогда от наблюдателя? Ну ладно — день. Тут да, дело святое — гляди по сторонам, предупреждай, что враг крадётся, и никаких проблем. Служба есть служба. А это ночное стояние есть не служба, а тупость!
За такие констатации факта Хистан и правда пару раз получал в ухо.
Андрей, если бы знал о таковой ситуации, обязательно прокомментировал бы это так: «От многия знания — многие скорби» Вот не был бы Хистан грамотным, учёным парнем — и не лезли бы ему в голову мысли — почему, да как, да зачем. Стоял бы и стоял, как приказали командиры. Так нет же — думать взялся.
Этот самый Хистан едва не загубил всю операцию. Парень, в очередной раз раздражившись на глупый приказ, спрятался за дымовую трубу, уйдя от пронизывающего сырого ветра, и Андрей, который как кошка приземлился на крышу, его не заметил.
Увы, не помогло и ночное зрение оборотня, и многолетний опыт войны. На войне всегда присутствует элемент удачи — оказался человек не в то время, не в том месте — и вот уже посреди его лба распустился кровавый цветок, а родные заплакали, опуская труп с останками сына и брата в могилу. Что поделаешь — такая его судьба. И наоборот — люди чудом спасаются от шквального огня, или выживают в невероятных по катастрофичности авариях. Как та дама, которая спланировала из взорвавшегося пассажирского самолёта к земле на куске обшивки и только отбила себе зад. Высота была в несколько километров. Кто отвечает за удачу? Никто не знает. Ангелы хранители? Демоны? Говорят — за удачу в лотерее отвечает сам Сатана. А в бою? Кто?
Шанти проскочила низко над крышей, бесшумно, как огромная летучая мышь. Она планировала, чтобы не создавать шума, и выпустила Андрея, когда тот был на высоте метра над поверхностью. Он приземлился, пробежал по крыше до её края, где скучал напарник Хистана, и на ходу достав из жёстких прикреплённых к бедру ножен клинки, снёс полусонному солдату голову, покатившуюся по крыше влево, за дымовую трубу.
Голова, с глухим стуком покатившаяся к ногам Хистана, вызвала у него такой ужас, что парень не смог издать ни звука — что его и спасло. Андрей медленно и осторожно направился к выходу с крыши, прощупывая пространство эмпатическим чувством, но так и не заметил солдата — тот застыл в ступоре, не испытывая ни страха, ни опасения — он был похож на камень. И оборотень его не почуял. Тем более, что ветер дул довольно сильно, и в сторону Хистана.
