Александр Мазин - Спящий дракон
Санти выехал на аллею, ведущую к площади перед Дворцом, и все мысли о пещере тотчас вылетели у него из головы.
Построившись четырехугольником, к Дворцу подъезжал отряд Внешней Стражи во главе с самим Сихоном. Внутри четырехугольника шагали четверо.
Первым, гордо откинув голову в широкополой шляпе с драгоценной пряжкой из берилла, ступал высокий светловолосый воин с длинным мечом на поясе. Шляпа его, камзол, панталоны, туфли с серебряными пряжками – все было ослепительно белого цвета. Прикрытая пышными кружевами рука лежала на рукояти меча. Ножны меча также были белыми. Лишь герб на груди – серебряная чаша под серебряными звездами на фиолетовом фоне – нарушал однообразие цвета. Черты лица воина, узкого, надменного лица, были безукоризненны. Длинные светлые усы спускались ниже линии выбритого подбородка.
Внешность воина настолько поразила Санти, что он лишь мельком взглянул на остальных: здоровенного беловолосого детину в короткой безрукавке, женщину, с ног до головы закутанную в голубовато-серый шелк, и мальчишку.
Санти подъехал к дворцовой лестнице и глядел, как приближаются солдаты. Четверка гостей держалась настолько уверенно, что воины Сихона не казались конвоем – скорее, эскортом.
Сверху послышался шум, звяканье металла. Санти оглянулся: оттуда, где парадная лестница завершалась вычурной, украшенной золочеными горельефами аркой, выступили воины Внутренней Стражи. За ними, чуть покачиваясь, двигался паланкин с высоким троном, покоящийся на плечах рабов. Соххогоя, неподвижная, величественная, в парчовом платье, переливающемся огнями самоцветов, в высокой драгоценной тиаре, восседала на троне, положив на колени отяжелевшие от перстней пальцы. Рядом с ней шел слуга, державший большой зонт от солнца на длинной тростниковой ручке. Рабы-носильщики ступили на лестницу. Идущие сзади присели, а передние подняли руки, чтобы паланкин оставался в горизонтальном положении.
Воин в белом замедлил шаг. Поступь его стала не просто уверенной – величественной. Он смотрел на соххогою. Соххогоя смотрела на него.
В арке дворцовых ворот возник Мугган. Он недовольно посмотрел на приближающийся отряд, потом, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал вниз, обогнав паланкин. Вдруг Мугган остановился как вкопанный, и злобная гримаса исказила его лицо. Соххогой выбросил вперед руку.
– У них оружие, хоб! – закричал он на Сихона.– Отнять!
Начальник Внешней Стражи немного помедлил, потом дал знак двум солдатам: спешиться и забрать оружие. Но едва солдаты соскочили с пардов, те, кого они собирались разоружить, уже стояли треугольником (женщина посередине), и арбалет в руках мальчика направлял стрелу точно в лоб соххогоя.
Но Мугган не видел стрелы. Глаза его были устремлены на меч в руках воина. Странное лезвие с неметаллическим блеском, длинное и узкое. Санти не сразу догадался, в чем дело. Потом понял: меч из бивня хармшарка! О таких ему рассказывал отец и показывал кусочки бивня. Сверхтвердое вещество, поддающееся только алмазу. Такие мечи вытачивают годами. Зато лезвия их никогда не тупятся.
Мугган не видел стрелы, зато ее заметил Сихон. Он рывком послал парда влево и заслонил сына Владычицы.
– Не трогать! – раздался со ступеней пронзительный голос соххогои.– Оставь их, Сихон!
Мугган сердито обернулся, но Нассини даже не посмотрела на него. Носильщики достигли конца лестницы. Они перенесли паланкин в тень. Владычица оторвала руку от колена и сделала приглашающий жест.
Воин в белом, спрятав меч, приблизился.
– Кто это? – спросил Санти одного из солдат Внешней Стражи.
– Почем я знаю! – бросил через плечо солдат.– Высадились на берег. Прямо перед воротами. Этот, с усами, объявил: я – светлейший Империи. Желаю, мол, говорить с Хозяйкой. Ну, к Хозяйке мы бы его всяко привели! Но Сихон сказал: ша! И оружие, вишь, им оставил! – Солдат повернул к юноше широкоскулое бронзовое лицо, сунул палец под шлем, почесал голову:
– Бонг-Толстяк ему говорит: «Не дури, командир!» А Сихон послал его к Равахшу. И прав оказался, язви его в печень!
– Что тут удивительного? – сказал Санти.– Тот – аристократ, и Владычица – тоже. Ровня!
– Ровня? – воин хохотнул, прикрыв рот кулаком.– Ну ты ляпнул, парень! Ровня! Красноглазым! Да им плевать, кто ты! Хоб – и все тут! Ровня! А…– Тут он поймал взгляд Сихона и прикусил язык.
Обладатель драгоценного меча рывком поклонился.
– Светлорожденный Эрд Асенар, сын Дина, владыка Мориты, Аснора и Элэка! – раздельно и четко проговорил он.
– Властительница Нассини! – произнесла соххогоя.
Сын ее плюнул на белоснежные ступени и скрылся во Дворце.
– Ты видела его, Этайа? – спросил вагар.
– Да, Биорк! – произнесла светлорожденная.
Она стояла рядом с маленьким воином, и издали они могли показаться матерью и сыном. Хотя «сыну» перевалило за восемьдесят лет, а сколько лет «матери», ведомо только богам да ей самой.
После того как Биорку пришлось сбрить бороду, он каждое утро соскабливал со щек рыжую поросль, и они уже покрылись загаром настолько, что их можно было не гримировать. В совершенстве копируя мимику и пластику мальчика тринадцати-четырнадцати лет, Биорк стал неузнаваем. Никто из ветеранов Последнего Нашествия в жизни не угадал бы в неловком худеньком отроке своего военного вождя.
Нил, щурясь от яркого света, разглядывал дворец. Непокрытая голова его была вровень с рукоятями мечей окружавших их всадников.
Эрд, прямой, надменный, вперил немигающий взгляд в затворенные ажурные двери над белой широкой лестницей. Верхняя часть лица его была затенена полями шляпы, бледные губы плотно сжаты. Утратив за последние дни ту выхоленность, что была присуща ему прежде, лицо светлорожденного стало еще более красивым, аскетически красивым.
– Совсем еще ребенок,– сказал Биорк.
– Ты поговоришь с ним? – спросила Этайа.
– Если нас примут.
– Примут. Будь помягче с Эрдом, прошу тебя! – добавила она тихо.– Он так уязвим!
Из бокового притвора вышел Сихон. Давя сапогами мокрый песок, он прошел между расступившимися всадниками.
Остановившись в трех локтях от Нила, он протянул руку:
– Твой меч!
– А я? – спросил Биорк тонким голосом.
Сихон глянул на него:
– Подождешь,– и Нилу: – Меч! Давай меч, толстошеий! Живо!
Нил посмотрел на Начальника Внешней Стражи так, как пард глядит на глупого пса. Сын вагара был выше на полголовы и в полтора раза тяжелее начальника Внешней Стражи.
– Возьми,– сказал Нил, отстегнул ножны и передал меч Сихону.– Если мне понадобится тебя вздуть, я сделаю это палкой.
– Поговори еще – отведаешь плетей,– буркнул Сихон и сунул оружие одному из всадников.– Ты, сосунок, давай сюда арбалет. Меч можешь оставить – колоть орехи.
