Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие
«Севой, вы нашли их?!» — раздалось по эхо-порту. И духи ответили в один голос страшное: «Нет».
Грозное шипение, и вопрос к кому-то другому:
«Это список всей группы или только тех, кто присутствовал… Магда?» Ему что-то пробормотали или же пообещали невнятное, и змееволос отрубил: «Генерал, никаких запрещенных топоров. Пока не выясним… Я против! Сам нарублю на куски».
— Кого, нас? — возмутилась громко и толкнула оборотницу: — Олли, слышала? Вставай!
Но она не ответила. Ни после того, как я прикоснулась к ее волосам и произнесла формулу восстановления, ни после того, как кольнула ее заклинанием пробуждения. Пара минут безостановочного повторения: «Очнись, Крэббас, иначе ты не увидишь Бруга» были самыми тяжелыми за все мое утро. Я добудилась ее с трудом, а когда помогла подняться с пола, в морозильной камере остался один лишь спрут. Все еще живой, злой, огромный, внимательно взирающий на нас и тянущийся к нам щупальцем. Увидел! С громким «Чо-омк» монстр что-то разорвал, и пришло осознание — лопнул щит профессора, а затем и ужас от догадки, которую полностью подтверждала раззявленная пасть Хаггвара и пробой в стене позади него.
Нас сожрут! Не голодным же ему совершать очередной побег!
— Мамочки…
— Ой, блин! — вспыхнула оборотница, стремительно перевоплощаясь и разворачивая крылья. Но не успела она сделать ни того, ни другого, как вместе со мной оказалась в захвате щупальца.
Два звонких голоса тут же наполнили морозильную камеру испуганным «а-а-а-а-а!».
На что зажмурившееся сине-зеленое чудовище ответило еще более грозным «гря-я-я!» и оторвало нас от пола. Это конец! Цепенея от ужаса, я не то что проговорила, выплюнула в монстра ранее никогда не удававшееся мне проклятье. И отправила его не куда-нибудь, а прямо в пасть, радушно раскрывшуюся перед нашим приемом. И правильно сделала, потому что в следующее мгновение от шкуры чудовища отлетело с десяток чужих заклинаний, лопнувших со звоном струн.
— Твою ж! — раздалось многочисленное изумленное и такое знакомое. Запасные королевские смертники явились нас спасать. Но вопреки всеобщему разочарованию, щупальце чудовища все-таки застыло на полпути ко рту, а затем медленно начало усыхать, то есть уменьшаться, то бишь еще сильнее сжиматься вокруг нас. Милостивый боже!
— Сумерька! — Его Высочество неистовствовал.
— Кудряшка… — А это, кажется, Брут.
— Держитесь, мы сейчас! — Вот и все, что я смогла уловить, теряя сознание.
Я проснулась с квадратной головой и жутким самоощущением от шепота. Шептались двое, изредка поддакивал кто-то третий, но основную мысль вел один. Ему принадлежал глубокий, словно бы китовый, бас с вибрирующими грудными нотками, раздражающими и в то же время надежными.
— …и вот это чудо меня спасло? Ваше Высочество, вы явно шутить изволите. — И не дожидаясь ответа, с сомнением спросил: — Сколько лет этому ребенку?
— Чуть больше семнадцати.
— А не меньше? Тощая, бледная, как смерть. — Нежное сравнение, но на нем одном говоривший не остановился. — В гроб и того краше кладут. И что это? Перчатки… Зачем? Она что, еще и заразная?
— Не надо. — Голос Бруга звенит предупреждением.
— Не трогайте, — согласился с ним капитан запасной команды и озвучил ранее использованное им же объяснение: — Она принадлежит роду Дао-дво и опекается им как… невеста.
— Эта?! — опять удивился обладатель китового баса. — Да она ж девчонка еще.
— Не буду спорить, молодая… очень, к тому же истощена и сейчас не в форме. Но… — вы сами настаивали на скорейшей встрече.
— Настаивал.
— И не ожидали, — поддакнул Бруг.
— Да. Ваша Кудряшка выглядит грознее. К тому же в ней сила есть, а в этой…
— Не верите, расспросите декана Горрана или генерала Сули. Или Кель Грауна, коего освободила также Намина, — предложил метаморф, явно указывая на меня.
Минутное замешательство и глухое:
— Давно? Кель Граун давно на свободе?
— Несколько дней назад.
— А Найски? — В тишине, наступившей за этим вопросом, китовый бас прозвучал набатом: — Понял. Что ж, если она будет среди вас, я согласен. — И торжественно провозгласил: — Данрар-риум Тиш Каварка да Рга-да.
Знакомые слова, подумалось мне, и в голове словно бы что-то щелкнуло, сообщая, что это та самая клятва, которой василиск обещался смертников тренировать при условии, что в команде буду я. Ой!
— На что? На что вы уже подписали меня? — Мой хриплый шепот заставил всех троих вздрогнуть.
— Сумерька, не волнуйся, все в порядке.
— Ага, в порядке… а рыжий меня из-за вас голыми руками порвет.
— Кто такой? — вопросили басом.
— Опекающий, под кодовым названием «жених».
— Познакомишь.
— Обязательно, — ответил Равэсс, и я в очередной раз провалилась во тьму.
Следующее пробуждение произошло средь ночи. Меня кормил с ложечки сам капитан команды запасных королевских смертников, а на соседней кровати великолепно и дорого обставленной комнаты то же самое с Кудряшкой проделывал Бруг. Олли краснела, бледнела, но ела.
— Не поняла, — прохрипела я, отворачиваясь от заботливо поднесенной мне ложки. — Вы почему тут? Где целители?
— Пытаются спасти жизнь магистру Крохену, — сказал Его Высочество и на мой вопросительный взгляд ответил: — Потому что кое-кто очень умный запустил в его сеть зиготу с иллюзионом, и оголодавший паразит мертвой хваткой вцепился в преподавателя.
— Я не виновата, — прошептала Олли. — Кто ж знал, что магистр выдохнется настолько, что не сможет дать отпор какому-то ил-люзиону…
— Он бы и дал, не будь паразит специально разработан для столь крупного носителя, как спрут.
Кудряшка застонала от раскаяния, а я лишь выше подняла брови, возвращаясь к тревожащему вопросу:
— И поэтому за двумя несовершеннолетними пациентками присматривают парни без специализации? Ребят, признавайтесь, это месть?
— Обязанность, — покачал головой метаморф, — и приказ Сули. Пока не подниметесь, от вас ни на шаг. Ну а тебя, Намина, еще и на лекции смертников носить.
— И сколько? — спросила Олли.
— Месяц, — с затаенным удовольствием сообщил оборотень, и Крэббас под его взглядом стала пунцовой. — Что? — издевательски заломил он бровь. — И никаких возражений? — Возражения были, она хотела их произнести, но красноглазый мститель за поруганную честь уже поднес к ее рту ложку, полную бульона. Слова были проглочены вместе с порцией позднего ужина.
— А теперь еще одну ложечку и спать, — произнес новоявленный тиран.
— Я против! — Кудряшка попыталась встать, вернее, сесть, но лишь едва оторвала голову от подушки, упала назад.
