Фаворит (СИ) - Цыбульский Станислав

— Да, этот… ученый очень важен. Я оставила у его дома наблюдателей, так что если солнцепоклонники сунутся снова, мы будем готовы.

— Сегодняшняя ситуация не должна повториться! — произнес голос, почти такой же, но все же теперь заговорила другая фигура. В этом голосе звучало явное недовольство. — Слишком часто врагиоказываются на месте раньше нас!

— У них больше людей, в том числе и обычных, действующих без прикрытия, и занимающих высокие посты, но мы делаем все возможное.

В голосе ведьмы впервые с момента нашего знакомства прозвучали извиняющиеся нотки. Она опустила голову, так что ее лицо почти полностью скрыл капюшон. Я категорически ничего не понимал в происходящем. Нет, конечно, некоторые моменты были более чем прозрачны, тем более, экспозиция была именно для меня, но все же я беззастенчиво вклинился в разговор, сделав шаг вперед и встав, едва не касаясь ведьмы локтем.

— Господа и дамы, я понимаю, что вам нужно обсудить сверхважные вопросы именно теперь, но давайте не будем забывать, что здесь присутствую я, которогоэти дела касаются непосредственно, и ятребую объяснений. Кое-что уже известно, но если мы хотим и дальше взаимодействовать, то мне нужны ответы.

— Закрой рот! — зашипела Аврора, но голос остановил ее. Говорил тот, что приветствовал нас, и теперь призрачная фигура снова обращалась ко мне.

— Конечно же, мы расскажем все. Ты — осколок прежнего мира, хоть и выглядишь, как человек из этого времени…

— Выглядит? — оборвал его второй голос с раздражением. — Он и ведет себя, как дикарь! Или вы не видели, как он жрет и хлебает в толпе таких же животных?! А убитых этим существом я уже перестал считать!

Я сжал зубы, с трудом сдерживаясь о грубого ответа. Вместо этого спросил нарочито спокойным тоном:

— А вы знаете иной способ жить, не привлекаявнимания? Быть может, мне стоило и дальше оставаться на конюшне? Хотя вы, благородный… кто бы там ни были, вероятно, не в курсе, что такое конюшни, так что я вам сейчас расскажу…

— Хватит! — прозвучал бесплотный голос третьего. Мне показалось даже, что одна из фигур едва заметно шевельнулась, но клясться в этом я бы не стал. — Мы здесь не для этого. Насколько я знаю, уважаемый… — тут он произнес полную форму моего настоящего имени, быстро и не ошибившись ни в одном из сотен звуков, чем вызвал мое неподдельное восхищение, — и в прежней жизни был воином, так что не удивительно, что он и здесь выбрал тот же путь.

Я промолчал, решив не углубляться в вопрос и не объяснять, что был пилотом и что впечатляющими формами обязан гравитации, медведю и микроботам в крови. Так и не начавшийся конфликт тем временем сошел на нет. Второй, так и не выдавший себя ни единым движением, предпочел молчать, и слово снова взял первый.

— Как человеку пришлому, к тому же проведшему последнюю тысячу лет во сне, тебе непонятно произошедшее в этом мире. Вполне естественно, что тебе нужны ответы. И они у нас есть.

С первыми сообщениями о появившихся в человеческих мирах Разрушителях над всеми нами нависла опасность уничтожения. Хоть система и была технологически хорошо развита, все же у нас не хватило бы ресурсов и вооружений, чтобы противостоять врагу хоть сколько-нибудь долго. У нас были каменная и ледяные луны, на которых мы разместили автоматические военные базы, станции обнаружения, спрятанные на дальних планетах, но и все. Спасало отдаленное расположение, ведь мы были самым дальним человеческим миром. При этом, никто из вышестоящих никогда всерьез не верил, что нам удастся остаться незамеченными. Обсуждались способы сбежать в еще более глубокий космос, финансирование перекидывалось с проекта Ковчега на новейшее оружие и обратно, мы хватались за все сразу, от чего не получалось вообще ничего. В обществе нарастала паника. Мы, высшие иерархи, видели, к чему все идет, и в какой-то момент возникло радикальное решение: закрыться. Строгая информационная изоляция. И она даже работала. Недолго, но работала.

Когда по новостным каналам прекратилось постоянное обсуждение Разрушителей и их продвижение среди человеческих миров, у обычных людей появились новые причины для волнений. Все вернулось к норме, и мы могли и дальше спокойно заниматься вопросами безопасности, но вскоре все пошло не так.

Мы могли предвидеть многое. Иерархи обладали самой большой вычислительной мощностью на планете, и предсказать, как поведут себя массы, никогда не являлось проблемой. Но вскоре оказалось, что в вычисления закрадывается все больше ошибок. На осознание, что кто-то из ближнего круга саботирует работу совета, ушла секунда. Вычислить, кто это был, не удалось до сих пор.

По мере того, как росла череда ошибок, сперва незначительных, а спустя полсотни лет — почти катастрофических, росло и общее недовольство. Под сомнение ставились все инициативы Совета, а их исполнение встречало все более откровенное сопротивление. Мы видели, к чемувсе идет, и, приложив все усилия, сумели склонить чашу весов в свою сторону. И тогда невидимыйврагнанес последний удар. Мы опоздали всего на мгновение. Коды отмены уже неслись к шахтам на лунах, но запуск произошел раньше. У Совета оставались считанные минуты, чтобы спрятаться. Мы воспользовались шансом. Ракеты уничтожили информационные центры, а затем верные заговорщикам войска пошли в наступление. После чего мир погиб.

— Падение… — выдохнул я. Микроботы нащупали слабое электрическое поле, внутренние информационные сети нашли точку подключения, и через нее в мою голову потянулся поток визуальных образов. Увиденное впечатляло. Как я и предполагал, в ход было пущено самое мощное изпланетарных вооружений… По крайней мере, таким оно было во времена, когда предки жителей этого мира покидали населенные системы. Планету залило огнем, моря буквально вышли из берегов, а по выжженным равнинам двигались бесчисленные армии, испепеляющие друг друга лучевым, огнестрельным и ракетным оружием. Это совершенно точно походило на конец света.

— Да, — прошелестел голос второго, уже не такой недовольный. Сейчас в нем отчетливо слышалась горечь. Я представил вдруг, что если эти люди передо мной — члены Совета, то им не менее тысячи лет, и все это они наблюдали своими глазами. И что у второго нет никаких причин относиться к военным с уважением. — То, что ты видишь, вошло в легенды. В той войне не было победителей… как нам тогда казалось. Мы приложили все силы, чтобы вывести остатки людей из самоубийственной петли, а когда это удалось, через сотни лет работы на пределе, с ужасом поняли, что уцелел и враг. И по миру начало распространяться религиозное учение, нашедшее отклик в сердцах людей, не знавшихпрежних времен.

— Вы о солнцепоклонниках? Я встретил нескольких, и они показались мне не опаснее служителей любого другого культа. Церкви, верования… — я неопределенно покрутил пальцами. — По крайней мере, насколько мне хватает знаний. В одной из деревень даже вполне себе обходились без культиста, и никаких мер со стороны церкви не последовало.

— Потому что Великое Солнце не наш враг. Они вообще имеют опосредованное отношение к тем, против кого мы боремся. К тому же, солнцепоклонники — не единственные претендуют на истину. Есть еще Дети Луны, к которым принадлежит твой друг Залтан, есть Морские братья… Они в чем-то по-настоящему страшны, еще недавно людей жгли и топили во славу богов. Но культы — лишь инструмент в более могущественных руках.

Голос затих. Я стоял, переваривая услышанное.

— Ведьмаки, такие же, как и вы.

— Молодой, а уже такой проницательный, — усмехнулся возмущавшийся моей кровожадностью. — Не прошло и часа, как его озарило!

Я дернулся, как от пощечины, хотел сказать что-то едкое, но протяжно выдохнул сквозь зубы. Голос прав: кто я, а кто они? Тысячелетие, проведенное что я провел во сне, эти люди жили, копили опыт и знания. Оставалось лишь развести руками.

— И за века вам так и не удалось добраться до зачинщиков?

— Это вовсе не так просто, как кажется. Они среди нас. Они — это мы. Здесь, перед тобой, все, кому мы можем доверять… плюс эта женщина. А теперьиты.