Лякмунт - Основание
Глава XVIII
Ирина с Траутманом гуляют по Москве. Ирина объясняет, что такое смарт-секвенция, и Траутман, наконец, понимает. Откуда взялся рецепт трехсотлетней заморозки. Про междометие «Вау». Секвенция завершилась. Появление молодого Петрова. Новые способности Траутмана. Сколько лет Петрову?
На следующее утро я проснулся, предвкушая что-то радостное. За окном светило солнце, и орали птицы. Я вспомнил, что Ира спит в соседней комнате, представил, как замечательно складывается моя жизнь, и чуть не запел от счастья. Когда я один, и мне хорошо, я иногда пою. Слуха у меня нет, но голос, как мне представляется, отличается приятным тембром и силой. После нескольких легких конфликтов, которые почему-то происходили именно по утрам, я избегаю петь в это время суток, если есть вероятность, что меня кто-то может услышать. Я сдержал песню, рвущуюся из души, накинул на голое тело халат и побежал на кухню приготовить кофе для своей любимой. С чашечкой кофе в руках я зашел в Ирину комнату и увидел, что девушка уже не спит. Она лежала на спине и смотрела на меня своими чудесными лучистыми глазами. Когда Ира увидела, что я принес кофе, она приподнялась в постели и поцеловала меня мягкими и сухими со сна губами. Одеяло немного сползло, и я понял, что несколько тонких серебряных браслетов, штук по пять на каждой руке, составляют единственное одеяние девушки. Ира подтянула одеяло к подбородку и, увидев выражение моего лица, ласково произнесла своим хрипловатым голосом:
– Мы ведь не спешим, Андрей? У нас еще очень много времени.
Я сам себя устыдился, присел на кресло и стал любоваться, как девушка пьет кофе. Потом не выдержал, встал, пошел в ванную и залез под душ. Меня просто распирало от вожделения. Я сделал душ попрохладней, потом пустил только холодную воду. Не могу сказать, чтобы это сильно помогло, но какая-то часть рассудка ко мне вернулась. Я был уверен, что Ира одержима теми же чувствами, что и я, и восхищался ее сдержанностью. Она, конечно, совершенно права. Нужно, чтобы в первый раз, когда мы будем вместе, это произошло не впопыхах, а как-то очень красиво. Пусть это будет настоящий праздник. У нас ведь действительно впереди еще очень много времени.
От завтрака Ирина отказалась. Что до меня, то я люблю с утра плотно поесть, но из солидарности тоже ограничился чашкой кофе. Ира предложила пойти прогуляться, и я с энтузиазмом поддержал эту идею. На улице по утреннему времени было еще свежо, но чувствовалось, что день будет очень жарким. Мы шли рядом, и Ирина время от времени смотрела на меня и улыбалась. Потом о чем-то вспомнила, лицо ее посерьезнело, и она спросила меня про Учителя Зеленой горы, почему я поехал именно к нему. Я честно признался, что и сам не очень понимаю, почему. А потом воодушевленно сказал, что ведь это здорово, что я с ним познакомился. Если бы не это, мы бы никогда не узнали правды о монадах. Девушка с готовностью со мной согласилась. А потом, вдруг сменив тему, начала рассказывать про одного тибетского ламу, который когда-то с помощью медитации получил знание о страшной и разрушительной секвенции. Случилось это так. В те годы в Китае происходили гонения на буддистов. Монахов не только перевоспитывали путем принуждения к общественно полезному труду, но и просто уничтожали физически. Этот лама долго молился, пытаясь найти путь к прекращению страшного террора, и, в конце концов, ему открылась секвенция, которая могла положить конец этому ужасу. Секвенция относилась к разряду так называемых смарт-секвенций.
– Понимаешь, что это такое? – поинтересовалась Ира.
Я признался, что не особенно, и девушка объяснила, что существует категория секвенций, последствия которых предсказать практически невозможно. В ходе выполнения элементов таких секвенций существует довольно широкая возможность выбора, и принять правильное решение бывает очень сложно. Я признался, что не совсем понимаю, о чем может идти речь, и Ира привела такой пример:
– Представь, что ты играешь на компьютере в такую игру. Перед тобой шахматная доска. На каждой клетке стоит фигура. Фигуры обычные шахматные – пешки, ладьи, ферзи, но окрашены в десять разных цветов, не только в черный и белый. Все фигуры больше или меньше похожи друг на друга. Например, у зеленых коня и короля одинаковый цвет, а у красной и белой пешек – равный номинал. Твой ход заключается в следующем: ты указываешь на любую фигуру и командуешь убрать ее с доски вместе с двумя наиболее похожими фигурами.
– Именно с двумя? – уточнил я.
– Нет. Это количество ты выбираешь сам, скажем, в диапазоне от нуля до девяти.
– А в чем игра заключается?
– Игра заключается в следующем. Ты получаешь задание убрать с доски пять определенных фигур за три хода. Но сложность состоит в том, что ты не знаешь, у кого родственные связи ближе – у двух разноцветных пешек, или у слона с конем одного цвета. Эти правила устанавливает компьютер, и они действуют только для этой конкретной игры. Ты делаешь первый ход и по его результатам стараешься догадаться о том, какие именно правила сейчас в ходу. Затем на основе своих предположений, принимаешь решение о следующем ходе.
– Что значит на основе предположений? Я убираю белую пешку и одного ее ближайшего родственника и смотрю, кто именно оказался второй жертвой. Если белый слон, значит, сейчас главное – цвет. Если черная пешка, значит, главное – номинал.
– Всё не так просто. На степень похожести фигур влияют не только цвет и номинал. Например, может учитываться расположение фигур на доске – фигуры, стоящие на соседних клетках, вдруг оказываются самыми, как ты выразился, близкими родственниками.
– А что еще может влиять?
– Да что угодно! Например, правила, по которым фигуры перемещаются по доске. В этом случае близкими родственниками слона будут ферзь, король и, возможно пешка, независимо от их окраски и расположения на доске.
– И почему же так может случиться?
– Потому что они все могут двигаться по диагонали. Ты в шахматы играть умеешь?
– Более-менее. Но я не понял, при чём тут смарт-секвенции?
– Представь, Андрей, что пешки – это люди.
– Мне не слишком нравиться, когда людей сравнивают с пешками, – автоматически произнес я, потом вдруг представил и ужаснулся.
– А что такое тогда убрать фигуру с доски? Это значит убить, уничтожить человека?
– Может статься и так, – подтвердила Ирина, – убить или причинить другой вред.
– Хорошенькое дело, – возмутился я. – Мало того, что кто-то способен убирать людей, словно пешки, так он еще толком не знает, кто именно попадет под раздачу.
