Роберт Шекли - Детективное агенство Альтернатива
– Простите, мы опаздываем, – сказал Алекс.
Положение, которое вы, наверно, назвали бы настоящей мексиканской демонстрацией силы. Но огонь никто не открывал. Алекс, Найджел и Жан-Клод просочились в дверь и скрылись из вида. Остались только я и мексиканцы, которым не понравился поворот событий, но они ничего не могли изменить.
– Кто вы, ребята? – спросил я, прерывая довольно тяжелое молчание, наступившее после ухода троицы.
– Я Пако, – ответил тот, который и до сих пор вел переговоры. – Он Эдуардо. А вы должен быть Хоб Дракониан.
Я сообразил, что, конечно, «должен быть», но в данный момент это мне не доставляло удовольствия.
– Мы партнеры вашего друга Фрэнки Фолкона, – пояснил Пако.
– Я не знал, что у Фрэнки есть партнеры.
– Молчаливые партнеры, – продолжал Пако. – Мы вложили деньги в его бизнес. Это, парень, много денег.
– Так вы партнеры, – вроде как согласился я. – А что вы здесь делаете?
– Ищем наши инвестиции.
– Вы прилетели во Францию и теперь угрожаете мне оружием из-за пяти досок для виндсерфинга?
– Какой к черту виндсерфинг! – явно рассердился Пако. – Мы интересуемся содержимым, вот что нам надо.
– Разве они сделаны не из полиуретана? – удивился я.
– Парень, я должен говорить это громко? Внутри этих досок мы кладем наш товар.
– Наркотик? – Я вытаращил на него глаза. – Вы имеете в виду марихуану?
– Он думает, мы говорим «сигареты с марихуаной»! – Пако посмотрел на Эдуардо и засмеялся. – Мы обсуждаем, парень, черную героиновую смолу. Настоящий мексиканский продукт. Тончайший героин в мире.
Внезапно у меня в голове все сложилось в цельную картину: черная героиновая смола из затонувшего танкера, идущего в Орегон, будто нефть разливается по побережью. Яростное желание мексиканских банд распространить свой продукт по роскошным кафе европейского общества. Позже я узнал, что для них стало навязчивой идеей, вопросом статуса продавать свой героин под носом у наркобаронов Марселя и победить конкурентов. Они считали, что хотя французский героин и вполне ничего, но он старомоден, а мексиканский – продукт новый, он лучше и самое главное – он мексиканский. Странно: национальная гордость при торговле таким товаром. Но с другой стороны, мне кажется правильным и вполне естественным, что не только воры в военных мундирах, но и торговцы наркотиками могут быть патриотами.
– И как вы видите, сеньор, – продолжал Пако, – для нас важно получить свой груз. Деньги, конечно, тоже важно. Но мы хотим ввести наш продукт в международное героиновое соревнование, которое в этом году будет в Сан-Себастьяне.
С летного поля донесся звук самолета, заходящего на посадку. Он отвезет Алекса в Парагвай. Это интересно, но не имеет значения. В данный момент я в руках этих парней, и мне лучше бы думать о своих трудностях.
– Никогда не слыхал об этом международном соревновании, – вытаращил я глаза.
– Конечно, о нем не печатают в газетах, – улыбнулся Пако. – Если вы не слышали о нем, сеньор, то, наверно, потому, что вы не из нашего круга.
Гордое презрение, как у всех людей «его» круга, с которыми я долго имел дело. Да, мне нравился этот человек с автоматом и в рубашке-гуябера. Мне нравятся мужчины, которые гордятся своим товаром.
– Но сейчас, сеньор… – Он снова вернулся к делу, помахивая автоматом с беззаботной небрежностью, никуда не целясь. Отблески стали танцевали у меня перед глазами, и я увидел, не прозорливо, не слишком ясно, что попал в мир неприятностей. – Сейчас нам больше всего нужно от вас одно: местонахождение досок для виндсерфинга.
– Мой друг, – начал я, – если существует что-то, чего я страстно хочу, то только одного: сообщить вам местонахождение досок для виндсерфинга. Но, увы, кто-то их украл, и мы все горюем об этом.
– Вы не скажете? – спросил Пако голосом ярмарочного злодея, более злобным, чем само зло.
– Омбре![48] – закричал я, чувствуя приближение развязки. – Я не могу вам сказать того, чего не знаю!
– Очень плохо, – пробормотал Пако, покачивая головой. – Боюсь, нам нужен для вас мексиканский болезненный предмет.
– Не надо мексиканский болезненный предмет! – закричал я.
– Надо мексиканский болезненный предмет. Эдуардо! Принеси колющие ножницы и воздушный компрессор из багажника машины.
– Острый инструмент тебе тоже нужен? – спросил Эдуардо.
– Да, принеси острый инструмент тоже!
Они оба самодовольно усмехнулись, будто мексиканский болезненный предмет был чем-то очень комичным. Конечно, если за его действием наблюдать, а не испытывать на себе. И у меня возникло сильнейшее желание быть зрителем, хотя я вынужден был стать участником… Смятение охватило меня, и в этот момент я услышал собственные слова:
– Ладно, ваша взяла. Мы можем отложить мексиканский болезненный предмет. Я поведу вас к виндсерферам.
– Ты это сделаешь и предашь собственных друзей?
– Конечно, раз это для хорошего дела вроде спасения собственной шкуры. А я верю, что именно это и делаю.
– Да, ты ведешь нас к виндсерферам, а мы позволяем тебе жить. – Презрительная усмешка явно отрицала искренность слов, а скривившиеся губы предвещали неминуемое предательство, если нам так повезет, что дойдет и до этого.
– У тебя есть пять секунд сказать нам, куда идти, – поторопил меня Пако.
Великолепно. Мало того, что они поставили передо мной неразрешимую задачу, так еще добавили и лимит времени.
55. УИТОН
Не знаю, как бы я вел себя под пытками. К счастью, мне так и не пришлось этого узнать. Дверной проем вдруг заполнила впечатляющая твидовая громада Уитона.
– Отпустите его, – насмешливо бросил Найджел. – Ему ничего не известно о виндсерферах.
– Откуда вы знаете, что ему неизвестно о виндсерферах? – спросил Пако.
– Потому что я сам их забрал.
Мексиканцы искали возможность сделать с Найджелом нечто ужасное, но он встал за шкаф с картотекой. К тому же они заметили, что он вооружен легкой быстрострельной «коброй би стинг», новым индонезийским оружием, которое в прошлом году израильтяне показали на Бейрутской выставке зверств. В другой руке Найджел держал гранату с нервно-паралитическим газом, предназначенную для того, чтобы сосредоточить ваше внимание на небольшой утрате, всего лишь на потере зрения. Правда, только в том случае, если вы не успели вовремя закрыть глаза, когда она начала действовать.
– Сержант, – распорядился Уитон, обернувшись к мужчине в униформе, чья кепи французского полицейского смутно виднелась за его спиной, – уведите этих людей.
Появление сержанта сопровождалось еще четырьмя французскими полицейскими в форме и с автоматами «узи». Двое других полицейских выбили окна и вошли, выставив вперед автоматические пистолеты. Мексиканцы были обезоружены. Пришла пора бросить автоматы и положиться на адвокатов. Они не сопротивлялись, когда на них надели наручники и увели.
