Татьяна Тихонова - Граница
В конце концов Дава, которая застряла на метле прямо в дверях, потому что Филимон начал слазить с ее внедорожника еще на крыльце и к моменту попадания в дверной проем раскорячился, зацепившись ногой за косяк…, метлу раскрутило, гномицу шваркнуло разгневанным лицом об дверь, лишив его должной серьезности, что вывело ее из себя еще больше, и она отвесила такую оплеуху гному, что того моментально расклинило, он влетел пулей в прихожую и, повиснув на мне, радостно провозгласил:
— Жива!
Дава, уперев руки в бока, сверлила меня взглядом, переводя его с меня на гоблина. Шумно втянув воздух внушительным носом с бородавкой, она прямо посинела от злости, и пошла как танк на Ероха…, тот от неожиданности попятился.
— Ты, моя девонька, кого это притащила в дом!!! Пьяного г-г-гоблина!!! — завопила она вдруг.
Похоже, всю злость на Филимона, она решила выместить на моем спасителе, который уже, вздыбив шерсть на загривке, оскалился и предупреждающе шипел. Но он же не знал, что Даву, если она в гневе, даже танк не остановит, не то, что какая-то кошка… А я знала…
— Дава, прекрати, он мне очень помог, он меня спас… Я бы одна не справилась… — закончила я в, наконец, наступившей тишине.
Гномица быстро повернулась ко мне и проговорила:
— Значит, ты все-таки была там?!
— Значит, была.
Я по-прежнему сидела на корточках, и наши с ней глаза были почти на одном уровне. Я видела, как она испугалась за меня, ее взгляд заметался по мне, ища раны.
— Все хорошо, Дава… Где вы-то были?…Гуляли? — я не удержалась и хихикнула, потому что смеяться у меня уже не было сил.
Дава сурово оглянулась на гнома, и пошла на кухню. Только сейчас она увидела, что все вокруг разгромлено.
— Что? Что это? Кто… здесь… был? — Она обернулась к Филимону. — Ты еще и дверь не закрыл?! Смотри, что творится! Я же тебе крикнула, чтобы ты закрыл ее, тогда никто не может войти… Ах ты, старый дуралей!!!
Она в сердцах замахнулась на него… Потом, передумав, строго посмотрела на гоблина:
— Ты… это… коли спас мою Асю, то не вздумай серчать на меня… Я вас чаем напою, — она покачала головой, — А мы с этим-то спасать тебя, Ася, летели… Я ему говорю — через площадь, ну, значит навстречу, а он — к Погребку, значит, быстрее, чтобы наперерез, чтобы я тебя еще послушалась!!! — гномица погрозила внушительным кулаком Филимону и отправилась на разгромленную кухню, вскоре зашумев посудой.
Метла медленно проплыла мимо нас, возвращаясь к своей хозяйке, которая уже кричала с кухни:
— Руки мойте, а кошка-то особенно — проверю! По полу шлындал!!!
Ерох усмехнулся и помотал головой, поблескивая круглыми бесовскими глазами:
— Я ушел… Мыться не буду… Хочу видеть тебя… — он облизнулся, — часто…
Речь его была резкой, отрывистые слова быстро слетали с изогнутых в насмешке губ, но глаза на некрасивом лице были хорошие, это были глаза друга.
Упав мягко уже лапами на пол, он в три прыжка исчез тихо в темноте леса, и я закрыла дверь.
"Зачем они перевернули здесь все? Что им нужно? " — подумала я, глядя на царивший вокруг беспорядок.
Часть 5
1
Вскоре стало еще хуже, я это поняла, когда через неделю проснулась оттого, что кто-то ходит по моей спальне. Утро только занялось, серые сумерки сочились через шторы. Шаги приближались ко мне… вот уже совсем близко… Я проснулась окончательно и открыла глаза…
Надо мной стояла… Дава. Со свечкой в руках. Она медленно водила ею надо мной…
— Дава, что происходит? — спросила я в полголоса, следя глазами за ее пасами.
Она невозмутимо продолжала водить руками над моей головой. Немного погодя, она ответила:
— Упыри совсем обнаглели. Захожу на кухню — сидит… Кое-как выгнала… Черт знает что в этой Мрасе творится… — говорила она, перейдя в другой угол, — вся нечисть из-под земли повылазила, — она вдруг резко повернулась ко мне и погрозила толстым пальцем, — не ходи никуда одна теперь!..Ах ты!!!
Дава зло ткнула пальцами, сложенными фигой, в высветившуюся на стене в неярком свете свечи черную паутину.
— Сгинь, сгинь, сгинь…!!! — яростно повторяла она.
Паутина стала скручиваться, как осенний лист в костре, и вскоре исчезла, будто ее там и не было.
— Уже третью нашла! — возбужденная гномица махала руками, свечной огарок чадил и капал воском на пол.
Я вылезла из-под одеяла и поежилась. Но в комнате оказалось не холодно.
— Ты уже и камин зажгла, Дава? — спросила я, удивившись ее бурной деятельности с утра пораньше.
— Ничего я не топила, теплынь стоит несусветная, а что там возле границы делается, если здесь в Золотом Устье трава лезет! Давай, поднимайся, я ватрушку с мясом испекла… — Гномица рухнула в кресло возле моей кровати.
Знаю, я ее ватрушку, размером в мой обхват. Нет, мне определенно нужно найти Клима. Во-первых — вся эта нечисть, во-вторых — карта, вернее часть карты, которую я забрала у бедняги Прата. Это был кусок старой карты на хорошо выделанной коже, на подобии наших топографических, на котором были видны три крепости, две из которых были связанны крепостными стенами, а дальше… дальше не было никаких болот, просто лес, который упирался в поселение с названием Ванино Городище…Располагалось это городище… примерно… на мой взгляд, там где сейчас деревня Ванино, моя деревня, если считать, что те две крепости, это крепости Волка и Сокола, только они соединены стеной, как я видела тогда в свой первый день в Синегории со спины Феликса. Вот так-то. Только не это я хотела рассказать Климу, а то, что поверх карты шла нацарапанная чем-то бурым, не хочется думать, что это кровь…брр…, косая надпись на древнем эльфийском языке, отрывок на моей части карты гласил:
"…храм…" потом ниже "…возле людского…" потом один слог "…ща…", думаю, это отрывок слова "городища"
Конечно, ничего особенно понять нельзя было, но то, что возле моей деревни был раньше синегорийский храм меня потрясло до глубины души. И я ничего об этом не знала! Может еще и теперь можно было отыскать его следы!
Но сначала я должна отыскать следы Клима…
Оставшись одна, я позвала его в зеркало, позвала, не зная, сможет ли он откликнуться. Но зеркальная поверхность после некоторого раздумья все-таки заволновалась и усталое лицо Клима взглянуло на меня. Он улыбнулся:
— Ася…
— Клим, у меня карта… — не оставив ему шансов думать, что я ищу его просто так и, показав кусок старой тонкой кожи в зеркало, я посмотрела на него.
Я видела, как Клим, приглядевшись, сначала сильно удивился, а потом, изменившись в лице, встревожено сказал:
