Стив Кокейн - Странники и Островитяне
Остров был расположен в дельте Великой реки, в далекой северной провинции королевства, далеко от столицы. Жизнь его обитателей была трудной, но они несли эту ношу с силой, изяществом и стойкостью.
Когда Элис была ребенком, ее учили истории ее народа, и она узнала, что все эти качества воспитывались и развивались на протяжении бесчисленных поколений с помощью определенных упражнений и магических формул, чему неукоснительно следовали и во времена раздоров, и в мирные времена. Когда Элис выросла, она в свою очередь научилась соблюдению этих обычаев. Как и многие другие, она сначала выполняла ритуалы сбивчиво и неточно, но спустя некоторое время обрела уверенность, и мало-помалу они стали неотъемлемой частью ее существа. Среди людей ее народа были мудрецы, которые верили, что ритуалы предписаны Великим от начала времен, но Элис, подобно большинству Островитян, просто следовала им, как ей приказывали, не интересуясь такими высокими материями. К сожалению, Остров был маленьким, и его природные ресурсы могли обеспечивать только ограниченное количество жителей. Не всем рожденным там разрешалось остаться. И в канун семнадцатого дня рождения Элис предстала перед советом мудрых. Там ей мягко, но решительно сказали, что есть особое задание, которое она должна выполнить, и что для этого ей требуется отправиться немедленно в столицу королевства, найти жилье и надежное место работы и ждать, пока ей не пришлют дальнейшие инструкции.
— Неужели я должна жить среди Обиженных? — с ужасом спросила девушка.
— Ты должна жить среди Обиженных, — подтвердили Мудрые.
Когда она начала расспрашивать о самом задании, Мудрые просто посоветовали набраться терпения, сказав, что в должное время все станет ясно. Элис пришлось довольствоваться этим.
Унылые, закрытые ставнями витрины Северного пути вернули Элис к мыслям о невзгодах городской жизни. Первые дни приезда. Одна в своей каморке. Единственное, что давало ей силы, чтобы выдержать свое заточение, были ритуальные упражнения, которым ее научили еще в детстве и в которых она обретала утешение. Как только она входила в соприкосновение с порядком движений, запахи и звуки ее Острова начинали медленно проникать в ее сущность, возвращая ей силу, изящество и стойкость, в которых она нуждалась больше, чем когда бы то ни было. Позже, когда Элис удалось найти работу, у нее появилась привычка выполнять ритуал во время перерыва на обед. А недавно она записалась на танцевальные тренировки возле своего жилья в Северных районах, сначала всего лишь на один вечер в неделю. Но позже она обнаружила, что хочет посещать их чаще.
Обрывки воспоминаний всплывали в сознании. Несколько месяцев назад во время перерыва на обед она, как обычно, исполняла свой полуденный ритуал, когда в комнату неожиданно вошел Мастер Пегас. Некоторое время он стоял у двери, глядя на нее. Он не проронил ни слова, но она заметила странное выражение, которое появилось на лице волшебника, взгляд, который одновременно казался и вожделеющим, и напуганным. Впоследствии Пегас ни разу не упомянул об этом случае, который, если задуматься, был сам по себе очень странным. Элис вдруг поймала себя на мысли, что, возможно, каким-то своим тайным чувством волшебник обнаружил в ее личном ритуале что-то такое, в чем давно нуждался, что помогло бы ему залечить саднящие раны в его душе. Элис с сожалением подумала, что осознала она это, наверное, слишком поздно.
Его ноздри подрагивают. Снова этот особенный запах, этот опьяняющий коктейль из моря, травы, ветра и клевера, окруженный мягкой мантией спокойствия. Этот волшебный запах, который волнует его намного больше, чем вонь пота или острая боль страха.
И на этот раз он знает, что остальные после дуют за ним. Теперь он вожак, и когда он ловит запах, сначала его подхватывают Клык и Порез, а потом и остальная стая. Он бросает взгляд на круг ожидающих его и почти незаметно кивает.
Еще секунда, и они бегут: его заместители по бокам, остальные веером разворачиваются позади. Он не зависит от остальных членов стаи. Он молча скользит впереди. Эта добыча принадлежит только ему.
Элис свернула на боковую улицу, чтобы пойти по своему обычному короткому пути через Трущобы. Когда она рассказала коллегам, что каждый день ходит этой дорогой, они были поражены, даже шокированы, поэтому позже Элис перестала упоминать о своем маршруте. Но Элис не боялась Трущоб. Она чувствовала жалость к несчастным существам, которые обитали там, скитались и копались в отбросах. Иногда девушка задумывалась, что же довело их до подобного состояния, но никто из них никогда не приближался к ней. Поэтому, когда Элис, завернув за угол, оказалась лицом к лицу с группой подростков, облаченных в вонючие лохмотья, она не обратила на них внимания. Следуя естественной склонности, девушка улыбнулась им и шагнула вперед, ожидая, что они отступят в сторону. Но они не отступили. Молча глядя на нее, они стояли не двигаясь. Все еще недоумевая, Элис легко наступила на водосточный желоб, обогнула подростков и продолжила свой путь. Спустя мгновение она осознала, что они следуют за ней, и ее сердце замерло.
Элис смутно припомнились какие-то жуткие истории, которые так любили рассказывать ее коллеги. Она пошла быстрее и импульсивно свернула на незнакомую дорожку, надеясь, что преследователи отстанут. Но мягкие шаги продолжали звучать следом. Уже почти стемнело. Элис не могла понять, на какой улице находится. С растущим чувством паники она поняла, что заблудилась. Сердце тяжело стучало, она выскочила в переулок, обогнула груду мусора, затем оказалась перед высокой кирпичной стеной. С нарастающим ужасом Элис поняла, что попала в ловушку.
Она медленно повернулась. Ей преградили путь трое худых, босоногих существ, отрезая все возможности для побега. Чуть поодаль она различила неясные очертания остальных, усеявших вход в переулок, они смотрели и ждали. Затем один из них — Элис догадалась, что он здесь главный, — подошел к ней, резко заслонив собой остальных. Он был тощим и обтрепанным, со спутанной копной грязных рыжих волос и резким, тревожным веснушчатым лицом, на котором отражались самые противоречивые эмоции. Его одежда, или то, что осталось от нее, была грязной и рваной, колени, плечи и костлявая грудь торчали наружу. Вокруг шеи болталось жалкого вида ожерелье. Оно, похоже, было сделано из костей маленького животного. На них налипли ошметки гниющей рыбы.
Внезапно, словно в ответ на невидимый сигнал, два его товарища бросились вперед и схватили Элис за руки, а другие остались в отдалении, по-видимому понимая, что это не их добыча. Рыжий мальчик сделал еще шаг к ней. Его рот был слегка приоткрыт, обнажая зазубренный ряд белых зубов, с губ капала слюна. На его лице противоречивые чувства сменяли друг друга, как грозовые тучи, и глаза мальчика дико блуждали. Внезапно он протянул костлявую руку и, словно тисками, сжал ее горло, толкнув к стене. Отведя взгляд, Элис почувствовала, как он навалился на нее, его горячее дыхание, его вонь наполнили ее ноздри. Хватка усилилась. Ее сердце яростно колотилось о ребра. Она попыталась закричать, но из горла вырвался лишь удушливый кашель. Элис отчаянно сопротивлялась, рванувшись, она освободила одну руку и вцепилась в щеку нападавшего. Элис услышала невнятное восклицание и почувствовала, что хватка ослабла. Девушка умоляюще подняла глаза на своего врага.
