Райдо Витич - Обитель Варн
- Я выполню приказ. Вопросов больше не будет, - произнесла безжизненным голосом.
- Ну, вот и хорошо, славно... Ты извини, я вспылил, но я ведь о тебе беспокоюсь, о твоей родне. Чтоб всем хорошо было, понимаешь, Алисия? Ты пойми, обратной дороги нет, теперь только вперед, а там солнце, радуга, птички, травка, а шаг в сторону и мрак. Обоим венок на могилку и прощальный салют. Ты в особо секретном отделе. С этого поезда не спрыгнуть. Если только под колеса.
- Я поняла. Давай комп, буду работать.
- Справишься?
- Обижаешь.
Игнат обнял девушку, зашептал с искренним сопереживанием:
- Трудно первый раз, потом проще. Главное, сразу понять, что это не только неизбежно, но и необходимо, и не для тебя, понимаешь? Для твоих братьев, для твоей матери, для многих, многих, кого мы обязаны защищать. Если ты поймешь это, примешь как единственно непреложную истину, сомнений больше не будет. Служба Родине - твой долг, а теперь и призвание. Увы, нельзя достигнуть чистых целей с чистыми руками.
- Перестань меня уговаривать, это излишне, и патетика не к месту. Я же сказала - все поняла. Не мучайся - задание будет исполнено.
Сталеску отодвинулась от мужчины, взяла компьютер и принялась изучать нюансы дела. Через час она знала свою новую автобиографию, как родную, а еще через час поняла, как устранит объект.
На следующий день в 14.00 она вошла в контрольный тоннель вокзала. Две минуты на эскалаторе и двери таможни распахнулись перед ней.
- Сюда, пожалуйста, - указал охранник на ленту, ведущую через изовизор. Ее просветили от молекул строения плащевки до костного мозга скелета. То же самое с багажом.
Контроль над рейсами и всей таможенной службой любых пунктов передвижения давно осуществлял СВОН. Он же обеспечивал безопасность пассажиров. В каждом вагоне, в каждом салоне стояли чувствительные аппараты по контролю за климатом, воздухоочистительной системой и отношениями меж пассажирами. Ни пожары, ни выхлопы ядовитых газов, ни какие-либо трения меж путешественниками были невозможны, пресекались в зачатке, если не аппаратурой, то вызванным ею же сотрудником охраны. Любые подозрительные вещи, опасные для жизни вещества и запрещенные законом предметы изымались на таможне. Включая аптечки - на каждом маршруте работала бригада медиков с полным оснащением. Любой медикаментозный препарат, что выдавался бесплатно и незамедлительно, стоило только нажать кнопку на панели в купе. Поэтому Лиса сразу отмела варианты с отравлением, как снотворным, так и ядом. Все колюще-режущие предметы также были оставлены в номере - с ними бы она не дошла до поезда. Да, и зачем привлекать внимание таможенников древним оружием, если есть такое чудесное средство, как накладные ногти?
Она прошла досмотр и не спеша двинулась на смотровую площадку стоянки, лениво переставляя длинные ноги в обтягивающих сапожках, покрутилась у автоматов распродаж, пофлиртовала с разносчиком прохладительных напитков, а заодно попыталась засечь объект. И обнаружила излишне-пристальное внимание к себе постовых. По сему двинулась к вагону, чуть покачивая бедрами, все той же лениво-грациозной походкой: Пусть полюбуются охранники фигуркой скучающей стервы элитных кровей.
Багаж уже прошел по ленте изовизора до поезда и был доставлен в купе.
- Ваше место А, - одарил заискивающей улыбкой проводник, открывая перед ней двери и впуская внутрь. - Если что-то понадобится, нажмите кнопку, соответствующую номеру вашего места. Приятного путешествия.
Сутки она провела в лихом веселье, отдавшись ему назло себе, своим мыслям, Игнату и тому, что предстоит совершить. Еще полсуток отсыпалась, чутко прислушиваясь к звукам и движениям в коридоре, поглядывая периодически сквозь полуопущенные ресницы в приоткрытую дверь купе. За четыре часа до прибытия она, наконец, увидела объект. Женщина стояла у окна, наслаждалась красотами океана, что виделся сквозь прозрачный пластик.
Алиса встала, и, покачиваясь, вышла в коридор, прошла мимо женщины, нечаянно задев в амплитуде телесных колебаний шаткой походки, и направилась в ресторан, за дополнительной порцией крепленого вина. Ни один смотровой дисплей системы слежения не заметил, как она пробежалась отточенными ногтями по жизненно важным точкам на позвоночнике объекта. Да, и сама женщина почувствовала лишь неприятный озноб, прошедший по спине вверх, покосилась на полупьяную пассажирку и тут же забыла о ней, продолжив любоваться красотами бескрайних вод, сливающихся с небом.
Две секунды, не больше ушло на выполнение задания. Десять - пятнадцать минут после блокировки точек, и женщина упадет замертво. Никто, никогда не узнает, не догадается об истинной причине ее смерти.
Сталеску залпом отправила в рот вино, потерла лоб, отгоняя паршивые мысли о себе, любимой, и жертве ее профессионализма, заказала обед и принялась не спеша поглощать то ли пищу, то ли горечь развенчанных жизнью иллюзий.
Через двадцать минут она вошла в свой вагон и заняла место в толпе любопытных и сочувствующих, что окружила тело молодой женщины, лежащей на половой дорожке коридора. В ее открытые, чуть удивленные глаза заглядывала девочка лет двенадцати и с истеричным криком взывала к матери, захлебывалась слезами и пыталась оживить, встряхивая мертвую за плечи, теребя за руки.
- Мама!! Мамочка!! - било по ушам, рождало лишь одно желание - завыть следом. Алиса застыла, глядя на убивающегося от горя ребенка, которого не то что не ожидала увидеть, даже не предполагала его существование. Она и понятия не имела, что у объекта есть ребенок, и она путешествует с ним.
- Господи, у нее еще мальчик трех лет... Что ж с детьми будет? - со скорбным вздохом прошептала пожилая дама слева от Сталеску. Алиса подняла на нее хмурый взгляд, качнулась и, развернувшись, молча прошла в свое купе, захлопнула дверь и, застонав, осела на пол. Закачалась, из последних сил сдерживая слезы ярости, горя, боли, ненависти ко всему, что есть, было и будет в ее жизни, к себе самой, муштрованной твари, банальной убийце под прикрытием национального воинства. Осиротившей двух детей во имя спокойствия Родины и ее верных псов - слепых, черствых роботов. Нет. Она понимала, что ей придется убивать, ведь недаром именно к предмету уничтожения на курсах подходили особенно серьезно. Обучали особенно тщательно. Но она солдат, а не киллер для гражданских лиц!
Как теперь жить с таким грехом?
Чем искупить?
С кого спросить?и ко всему что есть было и будет в ее жизни, к себе сам
Алиса, словно замерзла внутри. Нервы, сердце и душа сплелись в один клубок и окаменели. Лицо превратилось в серую маску статуи. Боль и горе глушила образовавшаяся тишина. Пустота или пуст`ота, что еще небольшим омутом, залегла в душе и отразилась в глазах, была прикрыта снаружи темными очками, а изнутри терпеливым ожиданием встречи с Игнатом.
