Павел Кузнецов - Мечом и сердцем
- Меня, как женщину, в мужчине привлекает вовсе не ум, а нечто куда более ценное, - она сделала эффектную паузу, позволив каждому додумать смысл фразы на свой лад, и в довершение добавила. - Мужчина должен всей душой любить свою женщину, всё остальное неважно. Если он способен любить, он будет любим, и даже самой умной женщине не придёт в голову искать чего-то другого.
Барон и баронесса не удержались от улыбок, они явно додумали провокационное замечание моей альты иначе. Мне же совершенно не хотелось улыбаться. Почему-то потянуло к возлюбленной, я сглотнул застрявший в горле ком, и попытался утопить его в солидном глотке вина. Обращённый на меня взгляд альты пылал не хуже моего, вот только спасения в вине она не искала.
"Съем тебя, котик", - пришла лаконичная мысль, в сопровождении совершенно недвусмысленного образа. - "Прямо сейчас".
- Значит решено. Не будем тянуть со свадьбой, начнём подготовку к ней с завтрашнего дня, а через неделю сможем устроить церемонию. Не возражаете, дети мои? - перешёл к делу отец. Получив утвердительные кивки со стороны нас обоих, он поднялся и, в сопровождении баронессы, покинул гостиную. Натан подхватился следом, так что мы с Викторией остались одни, поливая друг друга бурей эмоций. Уходить из столовой, не утолив голод совсем иного рода, мы не собирались.
Карета с гербом рода эль Дарго остановилась возле ворот огромного каменного особняка, занимавшего значительную часть квартала. Особняк нависал над тонкой линией улицы, давил на неё немного выдвинутыми вперёд верхними этажами. Напротив него также располагался особняк, но тот прятался от прохожих за массивной каменной оградой с коваными решётками. Оба поместья призваны были давить на прохожих, подчёркивая величие их хозяев, и оттого любой, оказавшийся в плену тесной улицы, чувствовал себя несколько неуютно.
Я помог своей женщине выйти из кареты, - делая это не потому, что она не могла сама о себе позаботиться, а исключительно из-за того же пресловутого этикета. Виктория обворожительно мне улыбнулась, хотя внутренне чувствовала себя несколько неуютно от показного внимания кавалера.
"Странная вещь этот ваш этикет. Внешне - все мужчины-дворяне поразительно галантны, заботливы, предупредительны, а внутренне... хуже простолюдинов", - её задумчивый мысленный посыл сквозил грустью. - "Лучше бы над своим внутренним миром работали, а не над показной манерностью".
"Ну... я бы не был столь категоричен", - тактично ответил я, лишь для того, чтобы поддержать разговор. Я дворян считал в большинстве своём благородными, способными на поступок людьми, в отличие от тех же простолюдинов.
"Чем человек более образован, тем большей тварью является, будучи более изобретателен на гадости в отношении себеподобных. Его цель - улучшить своё положение за счёт других и не дать другим слишком возвыситься, а в отношениях с женщинами - получить максимум, дав минимум. Исключения - единичны", - ещё более категорично припечатала моя альта.
"Что-то ты сегодня вся буквально пышешь негативом. Плохие предчувствия?" - с ноткой сочувствия решил поддержать я возлюбленную.
"Да ну тебя", - неожиданно обиделась та. - "Пытаюсь с тобой серьёзно поговорить, а ты считаешь мои слова философскими бреднями или следствием плохого настроения. Впрочем... Со временем сам всё увидишь и поймёшь. Всё, что я сейчас сказала, напрямую связано с нашим сегодняшним визитом. Эр Варадо - ублюдок, каких ещё поискать; он тщеславен, самонадеян, горделив, уважает только силу и родовитость, красиво ухаживает и легко вытирает ноги о женщин. При этом он - великолепный маг, один из сильнейших в Глации, хороший мечник. Альты с ним сотрудничают только из-за его невероятной способности ладить с любыми животными и умения держать данное слово. Животных он любит гораздо больше людей, имеет в конюшне трёх зубастиков, регулярно делая на них наезды к другим высшим аристократам. При этом он получает невероятное удовольствие, когда его животина порвёт на куски кого-нибудь из нерадивых слуг, и сильно переживает, когда питомец устраивает драку в конюшне с другими лошадками. В общем, натура своеобразная, цельная, поэтому с ним не очень противно иметь дело".
Я подошёл к "весёленькой" ограде, каждый прут которой был толщиной в мою руку, осмотрел узор калитки, с которой на меня скалилась выкованная из металла и вмурованная в решётку голова какого-то жуткого хищника. Хмыкнув, я хотел было толкнуть калитку, но в последний момент мою руку перехватила Виктория.
"Не стоит. Лучше позвонить", - прокомментировала своё движение альта.
"С чего бы это? Я дворянин, и могу позволить себе зайти в сад другого дворянина без приглашения. Позвоним в дверь дома".
"Я тебе говорила о повадках хозяина поместья не просто так. Он любит, когда благодаря ему на свете становится хотя бы одним человеком меньше, в особенности - дворянином-конкурентом. Когда такая вот тварь, - женщина кивнула на изображённую на калитке пасть, - порвёт собрата-дворянина, эр Варадо будет внешне безутешен, даже проведёт всё время до погребения возле гроба, но тварей из сада никуда не денет".
"Ну и что? Я тоже люблю поиграться", - с этими словами я потянул из ножен клинки.
Возлюбленная смерила меня странным взглядом, затем наклонила голову набок, и очень тихо, выделяя каждое слово, мысленно проговорила.
"Вот смотрю на тебя, котик, и думаю: а ведь моя шутка за завтраком была не далека от истины".
"Что ты хочешь этим сказать?" - набычился я, не спеша прятать клинки обратно. Однако рука, уже готовая толкнуть дверь, замерла, не добравшись каких-то пары сантиметров до решётки.
"Хорошо, давай подумаем вместе", - с тягостным вздохом кротко произнесла возлюбленная. - "Эр Варадо не будет сожалеть о тебе, если ты погибнешь - это ты понял. Теперь вспомни, как он относится к своим зверушкам".
"Он расстроится?" - полувопросительно, полуутвердительно ответил я.
"В самую точку. А если он расстроится...?" - она позволила мне додумать мысль самостоятельно.
Я ничего не ответил, только вогнал мечи в ножны, и со всей силы впечатал кулак в массивный гонг, вделанный в углубление стены, аккурат между калиткой и решёткой ограды. По саду прокатился надсадный гул, от которого уши сворачивались в трубочку. И его тут же поддержал протяжный вой, полный вселенской печали и разочарования. Я невольно поморщился: вой пришёл откуда-то из-за ближайших к калитке кустов.
"Молодец, умный мальчик", - мило проворковала возлюбленная, даря глубокий поцелуй. - "Со мной ты быстро научишься проявлять выдержку и благоразумие. Или умрёшь". - Последнюю реплику она вставила после небольшой паузы, заставив меня вновь нахмуриться.
