Вадим Волобуев - Сага о Гильгамеше
Вскоре начались обжитые места. Потянулись ухоженные деревни, заколосились поля ячменя и пшеницы, зашумели рощи финиковых пальм. Бесконечными рядами раскинулись виноградники, в садах красными каплями засверкали спелые гранаты, крыши домов спрятались в тени высоких маслин. С каналов повеяло вожделенной прохладой, послышалось утиное кряканье, рыбаки понесли неводы, полные краснопёрых окуней и переливчатых сазанов. Урукцам показалось, будто они попали в благословенную страну, где живут счастливые люди и правят мудрые вожди. Особенно восхищали их бескрайние заросли винограда, из которого эблаиты делали столь ценимое в стране черноголовых вино. Поневоле в Гильгамеша закрался неизъяснимый восторг перед землёй, где последний земледелец имел возможность прикоснуться к напитку, доступному в Уруке лишь избранным. Не меньший трепет вызвали у него оливковые деревья, источник лучшего и драгоценнейшего масла. Росшие здесь повсюду, они представлялись путешественникам олицетворением того неисчерпаемого изобилия и довольства, в котором купалась страна.
-- Мне кажется, что я попал в Дильмун[46], обитель праведников, - шепнул Гильгамеш Энкиду. - Всё здесь исполнено радости и благочиния.
-- Я тоже чувствую это, - тихо отозвался Энкиду. - Упоение пронизывает меня. Даже в лесу мне не приходилось испытывать подобного счастья.
Они ехали вдоль каналов и заворожёно наблюдали за проплывающими мимо кораблями с разноцветными парусами, за земледельцами с медными лопатами в руках, за селянками с оловянными обручами на шеях. Гильгамеш ощутил зависть к этому богатому народу. "Отчего он купается в роскоши, когда Урук прозябает в нищете? - думал вождь. - Неужто Даган более щедр к своим детям, чем Инанна?". Ему не хотелось верить в это, но глаза не могли лгать. Боясь впасть в крамолу, он всячески убеждал себя, что богатства Урука ничуть не уступают великолепию и роскоши западных людей, и в то же время он не мог избавиться от мысли, каким поистине неповторимым городом должна быть Эбла, если окрестности её так необыкновенно привлекательны.
Однако ему не довелось увидеть сам город. Судьба уберегла его от нового потрясения. За день до того, как они должны были вступить в пределы великой столицы Дагана, караван остановился на постой в одной из деревень. Кроме них там гостили два красильщика тканей, направлявшиеся в поисках работы в Мари. Один из них, немного говоривший на языке черноголовых, распознал в Гильгамеше и Энкиду уроженцев тех мест и завёл с ними беседу. Ему хотелось знать, много ли найдётся на их родине мастеров, умеющих обращаться с краской, и хорошо ли оплачивается их ремесло. Отвечая, Гильгамеш случайно обмолвился, что они держат путь в сторону кедровых гор. Услыхав о кедровых горах, красильщик воодушевился.
-- Вам несказанно повезло, друзья мои! - заявил он. - Мне случалось бывать в славном городе фенехитов Угарите, и я отлично знаю дорогу туда. Кедровые горы лежат как раз между Эблой и Угаритом. Если компания нищего красильщика не оскорбит ваших чувств, то за небольшую плату я берусь провести вас прямо к подножию этих гор, а если будет надо, то и дальше, в страну фенехитов.
-- Что же хочешь ты за свои услуги? - спросил его Гильгамеш.
-- О, мои желания скромны. Пообещайте мне дать один из тех медных ножей, что висят у вас на поясах, и я буду вполне доволен наградой.
-- Что ж, желание твоё не чрезмерно. Ты согласен со мной, Энкиду?
-- Согласен, - кивнул близнец.
-- Тогда по рукам. Отныне ты станешь нашим проводником. И да помогут нам боги без приключений закончить это долгое путешествие.
Они не стали заходить в Эблу, а прямо из деревни взяли путь к горам. Полные нетерпения, они без устали шагали целый день, лишь изредка останавливаясь, чтобы дать отдых измотанному красильщику. Непривыкший к таким переходам, провожатый ужасно страдал, но терпел, не желая сердить своих нанимателей. Гильгамеш и Энкиду с презрением смотрели на его немощь. Они спешили увидеть то, к чему так упорно стремились, и каждая остановка раздражала их. Загадочное чудовище было совсем рядом. Осталось сделать лишь последний шаг.
Глава вторая. Битва с чудовищем.
-- Раб, соглашайся со мной!
-- Да, господин мой, да!
-- Что же тогда благо?
-- Шею мою, шею твою сломать, в реку бросить - вот и благо! Кто столь высок, чтоб достигнуть неба, кто столь широк, чтоб заполнить всю землю?
-- Хорошо, раб, я тебя убью и пошлю пред собою!
-- Сделай так, господин, но ты без меня и трёх дней не протянешь!
Диалог о благе.
Чем дальше на запад, тем необычней становилась природа. Степь постепенно отступала под натиском хвойных деревьев, земля теряла рыхлость, превращаясь в подобие мягкого валика, сплошь усыпанного кусочками древесной коры, шишками и иголками. Идти по этому настилу было приятно, но странновато. Путникам всё время казалось, будто они проваливаются вниз, прямо в леденящие объятия богини смерти. Ощущение это усугублялось обилием болот, повсюду встречавшихся в лесу. Чавканье трясины представлялось им шевелением водных духов, голос кукушки отсчитывал последние годы. Даже Энкиду стало не по себе в этой странной чаще. Он всё время тревожно озирался и в задумчивости похлопывал себя по левому боку, проверяя, на потерял ли топор. Это успокаивало его. Он чувствовал себя столь же чуждым этому лесу, как и Гильгамеш, никогда в жизни не забиравшийся в такие непроходимые дебри. Энкиду неотрывно прислушивался к окружающим звукам, пытаясь уловить хоть что-то знакомое, но тщетно. Лес не принимал его. Он смеялся над ним, сбивал с толку своими тайнами. Можжевельник норовил уколоть его острыми иглами, сосны царапали ноги сучками, гибкие ветви молодых клёнов больно хлестали по лицу. Вдобавок ко всем напастям на путешественников набросились тучи голодной мошкары. Окровавленные и опухшие, они упорно продвигались вперёд, не желая уступать стихии.
Первым не выдержал провожатый. Споткнувшись однажды о корень дуба, он горько застонал и отказался идти дальше. Гильгамеш как следует встряхнул его, приводя в чувство, но тот лишь заплакал.
-- Отпустите меня, умоляю вас, - всхлипывал он. - Продолжать этот путь выше моих сил. Пусть даже я не получу ножа, дальше я не пойду. Этот лес сожрёт меня.
-- Почему же ты говорил, что не раз бывал здесь? - ответил Гильгамеш с негодованием. - Как же ты добирался до страны фенехитов, если не можешь даже преодолеть этого леса?
-- Видит Даган, я не обманывал вас. Так было. Но сейчас что-то изменилось. Духи этой земли разгневались на нас. Они не хотят пропускать нас к горам.