Стас Бородин - Черные руки
— Я узнаю об этом, как только она приблизится к воротам на полет стрелы, — заверил он меня. — И постараюсь защитить ее от преследователей, если такие будут!
— Спасибо вам, мастер Бланад! — я ухватил старика за руку. — Она очень много для меня значит!
Колдун заулыбался и закивал, однако улыбка очень скоро исчезла с его губ.
— Не хочу тебя расстраивать, мой мальчик, — сказал он тихонько. — Но, боюсь, что сегодня ночью ей будет не выбраться из лагеря кочевников. Там вот уже несколько часов заметно какое-то движение, а вокруг крепости снуют шпионы и бесчисленные разъезды!
— Она сможет! — успокоил я старика. — По хитрости, ей нет равных!
— Помоги нам всем Орвад, — кивнул колдун. — Завтра утром удача нам всем очень понадобится!
О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Я взбежал по крутым ступенькам на самую верхушку башни, нависавшей над воротами. Протиснувшись между механизмами, поднимавшими мост и опускавшими решетку, я подошел к бойнице, возле которой скучал завернутый в плащ лучник. У его ног стояла небольшая жаровня, к стене был прислонен мешок с углем, из которого торчала ручка лопатки.
— Не возражаешь, если я тут с тобой посижу? — спросил я стражника. Это был один из людей мастера Бланада, с которым он только что разговаривал у ворот.
— Ну, если тебе сам Старик позволил… — солдат улыбнулся и указал мне на место рядом с жаровней. — Все же лучше, чем одному!
Я устроился на свернутом плаще и зябко поежился, от углей тянуло приятным теплом.
— Видал, как льет? — стражник кивнул в темноту за бойницей. — Завтра эти варвары окажутся по самые уши в грязи!
Высунув голову наружу, я втянул в легкие свежий воздух пахнущий дождем и осенью. Ночь была темной, ни одной звезды не было видно из-за туч, а в лагере кочевников дождь потушил все костры, превратив их становище в черное озеро.
— Что это? — я указал стражнику на голубоватое зарево, поднимавшееся над скалистой грядой в миле от крепости.
— А Мистар их знает! — стражник пожал плечами. — Они уже два дня что-то там мастерят, а сегодня вечером перегнали туда уйму рабов. Мой сменщик Макен, тот глазастый, сначала пытался их сосчитать, да сбился на второй тыще!
У меня мурашки побежали по телу!
— И давно это зарево?
— Уж пару часов, не меньше, — прикинул стражник. — Когда я заступил на дежурство, уже светилось.
Я кубарем скатился по лестнице, и, перепрыгивая через бурлящие потоки, помчался к башенке Никоса.
Никос промасленной тряпицей вытирал магические доспехи. Его лицо было суровым, губы крепко стиснуты, а глаза прищурены. Его невидящий взгляд был устремлен куда-то далеко-далеко, куда-то за пределы крепости Маген. Туда, где собиралась армия короля Кеандра, а может и еще дальше, туда, куда отправился мастер Айдиола Глеф со своими волшебниками!
Мне даже стало боязно его тревожить. Никос сам оторвался от своего занятия и отложил тряпицу в сторону.
— Я как раз собирался за тобой послать, — сказал он. — Если ты хочешь рассказать об огнях на холме, то я уже все знаю.
Мастер-колдун провел рукой по панцирю.
— Маги начали церемонию жертвоприношения. Так что у нас остались считанные часы. Мы должны выступить еще до рассвета.
Я только кивнул, гадая, удастся ли Хрианон ускользнуть незамеченной, либо ей суждено разделить участь ее «компании».
Вошел оружейник с гамбезоном на плече и ящиком с инструментами в руке.
— Мы с тобой будем сопровождать и охранять Пожирателя, — сказал Никос. — Ты оденешь один из этих доспехов.
Без лишних вопросов я сменил свою скаутскую куртку на белоснежный гамбезон со стоячим воротником. Оружейник принялся прилаживать латы, время от времени прокалывая новую дырочку в кожаном ремне и подгоняя их по фигуре.
Кираса была залатана в трех местах. Металл был отполирован, но отличался по цвету и фактуре.
— Это странный металл, — оружейник проследил за моим взглядом. — Мне с большим трудом удалось поставить эти заплаты. Хотя, можно было, наверно, и без них обойтись. Металл настолько хрупкий, что не спасет вас ни от какого оружия. Это все равно, что нарядиться в латы из яичной скорлупы!
— Они спасают от магии, — хмыкнул Никос. — А это самое главное!
Мне, если честно, было все равно. Я настолько привык к скаутской униформе, что не променял бы ее ни на какую броню.
— Они очень легкие, — я подвигал рукой. — И практически не сковывают движений. Как раз то, что нужно скауту!
— Только избегайте любой ценой рукопашной, — попросил оружейник. — Мне очень не хотелось бы опять заниматься заплатками и полировкой!
Придирчиво осмотрев меня с ног до головы и проверив все ремни собственноручно, Никос одобрительно кивнул оружейнику.
Натянув на голову подшлемник, я вышел вслед за колдуном в ночь. Дождь уже прекратился. Было слышно только журчание воды, стекавшей сквозь решетки в водостоки, да шелест листьев платанов, высоко над головой.
— Пойдем пешком, — решил Никос. — Кони просто увязнут в грязи, и мы станем легкой добычей для корнвахских разъездов.
У самых ворот нас поджидал мастер Медрауд. Он был одет в такие же доспехи, как и у нас, на левом бедре у него висела булава, а на правом изогнутый кинжал в дорогих ножнах.
Рядом с колдуном стояла маленькая повозка, накрытая плащом. Ткань время от времени шевелилась, из чего я сделал вывод, что Пожиратель находится под ней.
— Отличная погодка для колдовства! — поприветствовал нас мастер Медрауд. — О лучшем я и не мог мечтать!
— Как мы потащим эту телегу по грязи? — нахмурился Никос. — Мы увязнем в ней по самые колокольца!
— Делать нечего, — пожал плечами колдун.
— Пожиратель не может идти сам? — удивился я, глядя на повозку.
— Куда ему, — засмеялся мастер Медрауд. — Он теперь сам даже на горшок сходить не может!
Колдун ухватился за полу плаща и сдернул ее с телеги. У меня сердце чуть не остановилось от ужаса.
Пожиратель лежал на скомканных одеялах и грязных подушках. Его гротескно искривленные ноги были прижаты чуть ли не к подбородку, а огромные руки, больше похожие на клешни, покоились на деревянных подпорках, привязанных к бортам телеги.
Чудовище повернуло ко мне огромную крокодилью голову и захрипело. Лицо у него все еще было человеческое, однако абсолютно не похожее на Аларха, которого я прежде знал. Огромные клыки, торчащие изо рта, сцепились друг с другом намертво, а между ними свисал синий раздвоенный язык, мокрый от непрестанно выделяющейся слюны.
— Говорить он уже не может, — пояснил мастер Медрауд. — Однако, его мозг работает все так же безупречно!
