Евгения Биткова - Гренадёры
— Короче, это месть.
— Кто знает? — туманно протянул парень. — Насчет красной жидкости — я заложил в сумку «бомбочку» с перечной краской.
— Перечной?
— Угу, это особая краска. Ее используют в банках при инкассации денег. Она плохо смывается, и перец сильно жжет кожу, а уж глаза…
— Ким, ты дьявол! — с ужасом сказала я.
— Ничего не знаю.
— И что же такого плохого тебе сделал тот несчастный парень?
— Мне ничего. Но я предвидел вероятность побега, поэтому приготовился. При удачном побеге шантажисты в любом случае заглянули бы в сумку. И сюрприз. Последствия «подарочка» требуют врачебного вмешательства, а стойкая ярко-красная краска легко поможет найти прокрасившегося в нее человека.
— Получается, сделай парни ноги, мы точно смогли бы найти одного по красной физиономии?
— Именно.
— Но я не понимаю, зачем ты позволил ему сбежать.
— Поймай мы его сразу, он не открыл бы сумку. Я впервые пользовался «бомбочкой», и мне было интересно посмотреть.
Он точно дьявол. Я с горечью пожалела о своем промахе. Ким успел увернуться. Стена склада — нет. Теперь в ней дополнительная вентиляция. Вдруг меня молнией пронзила внезапная мысль. По спине побежали мурашки.
— Ким, скажи-ка мне, пожалуйста, а как ты наводил справки?
— Сделал пару звонков и срочных телеграмм, — безмятежно пожал плечами напарник.
— Местных звонков или международных? — докучливо поинтересовалась я.
— И тех, и других.
Сердце остановилось.
— Ким, да ты знаешь, сколько стоят международные звонки?!
— Знаю, — кивнул парень, протягивая мне чек. Руки у меня дрожали. Цифры прыгали перед глазами. Мурашки маршировали.
— Возьми, — убитым голосом сказала я, возвращая чек Киму.
Я труп. Как только мы вернемся на Запад, Вальтер меня убьет. Нет, зловещая улыбка озарила мое лицо. Нет, он убьет сначала Кима, а я, возможно, успею убежать. В голове вновь закрутились цифры. Я никогда не была сильна в подсчетах, но благодаря неумолимому секретарю быстро научилась считать расходы и стирать лишние нолики в книге дохода-расхода. И сейчас я поняла: цифры выдачи и траты жестоко не сходились. Мурашки затанцевали канкан.
— Ким, а ты потратил конкретно свои деньги? — наивно спросила я, в глубине души зная ответ.
— Конкретно наши.
— Мои кровные?! — Я вскочила со стула. Посетители трактира «Театр» устремили на меня взгляды.
— Не кричи, опять голос сорвешь, — предупредил парень. Испугавшись, я аккуратно села обратно, уже шипя:
— С какой радости ты тратишь мои деньги без разрешения?
— Скажи я, для чего они мне, ты бы их не дала, верно?
— Верно, — хмуро подтвердила я.
— Не волнуйся. Я все отдам, как только вернемся домой.
Это точно месть. Злой человек.
— Минутку, Ким, у нас осталось хоть что-то из финансов?
— Немного осталось, и половину мы сейчас тратим на завтрак.
Убил.
— Госпожа гренадер, вы будете что-нибудь заказывать? — добродушно осведомился хозяин трактира.
— Буду. Стакан воды и корку черного хлеба.
Я обреченно плелась следом за напарником. Жизнь кончена. Все наши деньги улетели в телефонную трубу. Проклятый прогресс! Оставалась мелочь, которую и нищим стыдно подать. А я мечтала потратить сбережения и попробовать все блюда Севера. Ага, попробовала, как же! На какие шиши мы будем питаться дальше, я не представляла. Мы и до Снегиря-то не добрались. А что будем делать с ночевкой, когда уедем из Брасета? Стратег хренов об этом подумал?
«Застанет голод — съем Кима», — хмуро решила я. Поток моих «светлых» мыслей прервали.
— Акира, ты быстрее перебирать ногами не можешь? Нам еще вещи нужно успеть собрать.
— Вещи? Какие вещи?
— Наши вещи.
— Зачем их собирать?
— Затем. Мы покидаем Брасет.
Новость сразила меня наповал. Придя в себя, я ускорила шаг, чтобы догнать успевшего уйти Кима.
— Как покидаем Брасет? Ты забыл — рельсы засыпало, и поезд не может двинуться с места! Последние дни снег только и валил. Завал не расчистили. И как ты собрался ехать?
— Точно не на поезде.
— Тогда на чем? На своих двоих?
— Помнишь, ты удивилась моей инициативе безвозмездной помощи госпоже Ильской?
— Помню.
— Она была не безвозмездной.
— Ким, нам заплатят! — С сияющими глазами я придвинулась к парню. Ким поспешил отойти от меня.
— Нет. Но…
— Что «но»? — с надеждой спросила я.
— Но она поможет нам выбраться отсюда.
— Как? Она что же, возьмет лопату и расчистит дороги? Или у нее есть телефон небесной канцелярии? Она позвонит им и попросит прервать снегопады? — недоуменно поинтересовалась я.
— Твоим бредовым идеям нет границ. Госпожа Ильская благородная девушка, как ты представляешь ее с совковой лопатой наперевес? Хотя ты представляешь. Верю. Насчет второго варианта ты почти угадала.
— У нее есть телефон небесной канцелярии?! — с восторгом подпрыгнула я.
— Я смотрю на тебя и думаю — ты прикалываешься или действительно веришь в свои слова? — посмотрев на меня, как на умалишенную, протянул парень. — К твоему великому сожалению, у госпожи Ильской нет телефона небесной канцелярии, зато, к моему великому счастью, у нее есть телефон других, не менее полезных людей.
На этом Ким прервал свои объяснения и больше не отвечал на мои расспросы. Сказал, сама увижу. Дуракам объяснять себе дороже. Я не обиделась. Слишком взволновала меня внезапная новость о нашем отъезде. Странно, за эти несколько дней серый и унылый Брасет успел мне порядком надоесть, но теперь мне даже жаль его покидать.
— Ой, Ким! Я не попрощалась с хозяином трактира! Нужно вернуться. — Я поспешила развернуться, но Ким ловко схватил меня за капюшон.
— Нет времени. Думаю, переживет он и без твоих прощаний.
— Невежливо получается. Господин хозяин трактира был добр с нами, кормил вкусной едой. Как мы можем уехать не попрощавшись?
— Не всегда со всеми можно проститься. Иногда нам приходится уходить, бросая все. Иногда нас бросают. Такое бывает.
Хлопья снега облепили темные ресницы друга. Взгляд из-за него казался туманным, устремленным куда-то далеко сквозь меня. Ким раздраженно протер рукой здоровый глаз. Снежинки превратились в капли. «Слезы», — почудилось мне.
— Но…
— Нет.
За свою жизнь я дважды уходила не прощаясь. Бросала некогда дорогое и знакомое. Разрушала мосты. Я не жалела о своих поступках. Ни о первом, детском и безрассудном, ни о втором, горьком и болезненном. Я не желала восстановить мосты. Зачем, потратив столько сил на побег, плакаться и мечтать вернуться? Нет. Пускай останутся лишь камни. Только бы они не тянули меня ко дну. Я знаю каждый свой булыжник. А сколько их у тебя?
