Эльдар Сафин - Рыжие псы войны
— Я знаю, что делаю.
На это Голос ничего не ответил — хотя Айра прекрасно понимала, что он видел ее бесхитростную ложь.
В тот же день после обеда королева устроила небольшой пир, в число приглашенных попало несколько дальних родственников, вельможи из тех, которые всегда найдут возможность оказаться полезными, и четверо новых советников, подобранных лично Параем Недером.
Также присутствовали капитан Морик и новый верховный маг — грузный старик, приехавший из Сиреневой Башни и выбранный по настоянию Голоса. Незримый советник утверждал, что из своих назначить решительно некого, двое лучших, отчаявшись ждать естественной смерти прошлого верховного мага, примкнули к мятежу и уже казнены.
Пир шел своим чередом, играли музыканты, неслышно скользили слуги.
Артус, высокий молодой человек, приходившийся королеве троюродным братом, рассказывал ей очередную байку из древних времен, на этот раз о встрече Галиоса, великого мага прошлого, с тремя людоедами, когда Морик, получив невидимый для гостей знак, вышел из зала.
Через несколько мгновений капитан королевской стражи вернулся, сопровождая герцога Сечея и графа Андея, двоюродных братьев Айры.
Они сильно выросли с тех пор, как она их видела в прошлый раз — еще до того, как их родитель попал в немилость к ее отцу. Старший, номинальный правитель провинции Сечей, выглядел грозно даже с кандалами на руках и ногах — высокий, коренастый, с яростным взглядом зеленых глаз.
Всем видом он показывал, что готов в любой момент — только дайте шанс! — броситься вперед и вцепиться в горло королеве.
Младший же, получивший обычный для младшего сына графский титул, еще не успел ни вытянуться, ни окрепнуть, как его брат.
На первый взгляд ему было лет семнадцать, хотя Айре было прекрасно известно, что ему уже двадцать. Он стоял, чуть склонив голову влево, и походил скорее на какую-то диковинную птицу, чем на сына одного из самых могущественных в недавнем прошлом людей королевства.
Оба были рыжими и наверняка обычно стягивали буйные волосы шелковыми шнурками, но сейчас стояли с раскинувшимися грязными космами. Им давали и еду, и воду и содержали не в самых худших условиях — все же родственники королевы, — но темница есть темница.
Парай настоял на том, чтобы всех держали в подвалах, находящихся чуть в стороне от дворца и издавна использующихся Доросомнаями для заточения бунтовщиков и опасных преступников.
— Граф Андей, по собственной ли воле ты вступил в мятеж против меня, своей королевы? — поинтересовалась Айра.
— Королевством не может управлять ребенок, — ответил пленник, поднимая склоненную набок голову, и в его зеленых глазах мелькнул яростный огонь, подобный тому, что Айра видела у отца — когда тот был в гневе. Некоторые называли такой взгляд «фамильным» и искали его у всех Доросомнаев и их родственников. — Те, кто окружает тебя, — предатели. Они делают вид, что позволяют тебе управлять королевством, а на самом деле опустошают казну и разваливают страну.
Айра на мгновение онемела от такой наглости: может быть, она вообще сама виновна в мятеже? Ей вдруг вспомнилось, как Парай Недер однажды в подобной ситуации накинулся на жалобщика, требуя доказательств, и как тот сразу стушевался.
— Назови имена и конкретные действия, идущие нам во вред, — холодно попросила королева. — Если ты сейчас, не сходя с места, сможешь доказать свои слова, то я отпущу тебя на все четыре стороны.
Все присутствующие замерли.
Никто не сомневался в том, что Парай Недер использует власть в личных целях. Все знали, что ныне покойный прошлый верховный маг за деньги позволял чародеям всяческие «шалости», а в ответ заступался за них перед королевским судом.
Так происходило всегда — но при Айре подобные пещи начали происходить пореже и не так явно, что было очень большим достижением для девочки, чуть ли не случайно попавшей на трон.
— Я знаю, что вы знаете об этом, Ваше Величество, — не очень внятно заявил Андей. — Все здесь знают! В каждого можно ткнуть — и это будет вор и предатель! И ты, и твой отец — вы оба ведете Дорас к гибели!
— Достаточно! — звонко воскликнул Парай Недер. — Даже не учитывая мятежа, сказанных тут слов хватит для того, чтобы позвать палача. Но если ты не успокоишься, то меч, которым тебе отсекут голому, будет не самым острым.
Осознав, что он только что сам вырыл себе могилу, Анд ей растерянно оглянулся. Он взглянул на старшего брата — все такого же непреклонного, с гордостью смотревшего на него, на стоявших неподалеку от королевы своих дальних родственников, на вельмож, на стражников, на Айру.
А потом, словно решив, что двум смертям все равно не бывать, тихо, но отчетливо сказал:
— Я проклинаю тебя, Айра Доро…
— Остановить его! — велела Айра, повинуясь приказу Голоса.
Андей не успел договорить, потому что кулак одного из стражников ударил его под дых. Граф согнулся, и второй кулак врезал ему по носу, так что кровь потекла по полу, алая, как вино.
Все в зале стихли.
— Прекратить! — велел Морик. — Увести обоих!
— Нет, — вмешалась Айра. — Сечея оставить.
Она не знала еще, о чем и как будет говорить со старшим братом, о котором шла слава как о гневливом и яростном воине, куда менее склонном к разговорам, чем Андей. Но у нее было ощущение, что именно сейчас стоит продолжить беседу.
— Ты думаешь, я более податлив, чем мой брат? — поинтересовался герцог Сечей. — Во мне течет та же кровь, мои предки также правили этой страной.
— Законно правили? — поинтересовалась Айра.
— Да.
— Их короновали согласно обычаю и никто не имел права сомневаться в их власти?
— Да.
Твой отец присутствовал на коронации моего отца и присягал ему. Это было?
Сечей на мгновение задумался, но упоминание отца, видимо, сделало свое дело — и он вновь склонил голову:
— Да.
— Моему отцу должен был наследовать мой старший брат, так было всегда в Дорасе. Это было бы законно?
— Да.
— Если брат, не заведя наследников, умирал, следующим в линии наследования был другой мой брат, затем сестра и так далее. В нашем роду наследует не только меч, но и прялка. Законно?
— Да, — герцог Сечей тяжело дышал, чувствуя, к чему ведет Айра.
— То есть когда я взошла на престол, я следовала закону Дораса, который сделал тебя потомком королей?
Брат молчал, смотря на нее исподлобья — по глазам было понятно, что сейчас он может сорваться и натворить глупостей. Однако мгновение сменяло мгновение, тишина в пиршественном зале стала густой и насыщенной, взгляд королевы пересекался со взглядом мятежника, и он сдался первым:
