Сергей Зайцев - Принцип действия
Дело сделано.
Продырявив своей массой кусок склона, на дорогу, отчаянно хромая и раскачиваясь на изувеченных ногах, выбрался «Шершень». Честно говоря, меня даже удивило, что кработ после такого падения еще способен ходить, лапы роботу покалечило изрядно – Булочка едва удерживал его на ногах, и гироскопы не спасали. Ничего, главное – что сам выжил.
«Ты в порядке?»
«Макс! Нужно спасать Макса! Беги к нему, черт побери!»
«Но с ним ваши люди…»
«Вот именно! Он же угробил большую часть солдат!»
Развернув «Следопыта», я побежал. Быстро. Гигантскими прыжками в шесть-семь метров. Солдаты уже окружили кокон, пытаясь его вскрыть. Для меня они выглядели карликами. Казалось маловероятным, что эти карлики в запале могут прикончить пилота «Гончего». Он же свой, а они должны понимать, что произошло… Но лучше перестраховаться. Я не желал Максу зла и готов был сделать все от меня зависящее, чтобы его спасти.
– Отставить, – заорал я. – Отойти от кокона!
Благодаря громкоговорителям «Следопыта» мой голос прозвучал словно громовой рык великана, заставив усомниться в своей смелости даже самых отчаянных. Солдаты нехотя повиновались. Перейдя на размашистый шаг, я подошел ближе, остановил «Следопыта» в пяти метрах, орудийные установки почти нависли над коконом. Часть внимания все это время была направлена на продырявленное Покрывало склона. Но ни одна из тварей Леса до сих пор не показалась. И не покажется. Мороз для них губителен. Будем надеяться именно на это, так как заниматься еще и ими сейчас совсем не с руки.
Повинуясь автоматике, кокон раскрылся сам. Система жизнеобеспечения уже должна была вывести Макса из режима Глубокого Погружения, пробудить тело и сознание, но он лежал на спине неподвижно, глаза закрыты, лицо бледное, обескровленное. На инфрасканере из губ пилота сочился парок, дышит – значит жив. Так, нужно что-то делать, не стоять же и смотреть, как Макс загибается на морозе. На форме одного из солдат я заметил нашивки сержанта.
– Сержант, посмотри, что с пилотом, только без глупостей. Попробуй привести его в чувство.
– Каких еще глупостей, – проворчал сержант, движением головы откинув с лица зеркальный щиток, мешавший говорить ясно, связью по коммуникатору он благоразумно решил не пользоваться. – С чего ты взял, что я имею на него зуб?
– А я ему башку-то отвинтил бы, – со злостью бросил один из солдат, коренастый краснокожий здоровяк, тоже открыв лицо.
– Отставить, Коваль, – буркнул сержант. Он опустился на колени в снег и приложил пальцы к шее Макса, под подбородком. – Лучше радуйся, что еще жив… Так, пульс есть, но очень слабый. Ему бы не помешало как можно быстрее очутиться в госпитале.
– Аптечка с тобой? – спросил я. – Вколи что-нибудь тонизирующее.
– Я бы не стал этого делать… Этот проклятый лоцман еще на нем. Неизвестно, как он поведет себя в сознании.
Разумная мысль.
«Грегори, свяжись с „Грядой“. Нужно, чтобы они кого-то прислали сюда за людьми».
«Уже пытался. „Гряда“ молчит, всю связь словно обрезало. У них там тоже что-то случилось. Невезучий день. Я выбираюсь наружу, присмотри пока за солдатиками вместо меня».
«Действуй».
Дерьмовая ситуация. Кроме двух уцелевших роботов, больше ни одного средства передвижения у нас в данный момент не имелось. А в кокон двоих не засунешь, на такое он не рассчитан. Но Макса нужно как-то спасать. Видимо, пока придется нести остальным…
На экране заднего вида «Шершень», добравшись качающейся походкой до изувеченного танка, остановился. Из его брюха по выдвинувшейся в распахнутый люк лесенке выбрался Булочка в черном комбезе, спрыгнул на снег, и сразу побежал в нашу сторону. После кокона движения пилота были неуклюжими, скованными, но через пару минут это пройдет. Вопрос в другом – если он не оденется потеплее, то вскоре элементарно замерзнет.
Добравшись до Макса, Булочка сразу развил активную деятельность. Под его руководством солдаты вытащили пилота из кокона и поволокли к «Шершню». Пришлось снова воспользоваться бортовым громкоговорителем:
– Грегори, что вы делаете?
– Пока поместим его в моего «Шершня», там тепло.
– Погоди. На нем все еще находится поврежденный лоцман. Если он очнется и получит доступ к управлению роботом…
Солдаты остановились, на их лицах отразилась нерешительность. Булочка растерянно посмотрел в мою сторону.
– Что же делать? Его нельзя оставлять здесь. А лоцман может снять только сам хозяин.
– Подожди минутку. Есть аварийный способ, я же спец.
Я запустил процедуру выхода из робота. Не хотелось покидать теплую и уютную оболочку, но что поделать. Через пару минут тело пробудилось, сознание покинуло информационные магистрали робота, и восприятие моего «я» катастрофически быстро сузилось до ощущения крошечной и слабой человеческой оболочки – постэффект от пребывания в роботе. Затем лифтовая площадка выпустила меня наружу, и морозный воздух сразу обволок лицо жесткой хваткой, стянул кожу в сухой пергамент. Холодновато, ч-черт!
– Эй, у тебя тоже лоцман! – удивленно воскликнул здоровяк Коваль, когда я торопливо подошел к группе солдат вплотную.
– Я в порядке, воин, – досадливо отмахнулся я, не придав значения его восклицанию, и желая как можно быстрее очутиться обратно в уютном КоЖи своего «Следопыта». – Пропустите-ка меня к Максу…
Но солдатики, вместо того, чтобы расступиться, вскинули оружие без команды сержанта, впрочем, тот тоже не отстал от других. Несколько стволов уставились мне в лицо. Я замер. Малоприятный момент.
– Руки за голову! – рявкнул сержант. – На колени!
– Да вы что, спятили? – осторожно спросил я, стараясь даже не шевелиться. – Я же свой…
Кто-то из стоявших сбоку караульщиков неожиданно замахнулся излучателем. Я заметил движение и отшатнулся, но недостаточно быстро, вместо виска удар прикладом пришелся в скулу. В глазах полыхнуло, на долю секунды сознание отключилось, я обнаружил себя уже стоящим на коленях в снегу. Попытался встать, но тут же услышал резкий окрик и замер:
– Не шевелиться! Не шевелиться, я сказал!
– Проклятый «миротворец»! Сержант, позволь, я снесу ему башку! – кажется, это сказал тот же «крупногабаритный» солдатик, который несколько минут раньше собирался отвинтить башку Максу. Он же меня и ударил.
– Не торопись, Коваль, посмотри на его рожу, какой это «миротворец»? – с сомнением произнес другой.
– Причем тут рожа, Морган?! У него в башке «Пацифист»!
– Как уроженец Собренды, я считаю, что сперва нужно разобраться, что к чему. Эй, парень, ты как, меня слышишь? Отвечать сможешь?
