Абрахам Меррит - Корабль Иштар
– Нас только семеро, а их на биреме много раз по семеро, Волк, – сказал с сомнением Джиджи, но его маленькие глазки сверкнули.
– Я больше не убегаю от черной свиньи! – горячо воскликнул Кентон. – Я устал от уклонения и укрывания. Давайте сыграем игру сейчас! А что ты думаешь, Шарейн?
– Я думаю то же, что и ты – спокойно ответила она. – Как ты хочешь, так и будет, любимый!
– А ты, северянин? – спросил Джиджи. – Нужно решать – и быстро!
– Я с Волком, – ответил Сигурд. – Лучшей возможности не будет. В старые времена, когда я был хозяином драккара, у нас была хитрость, которую мы использовали, когда нас преследовали. Видели ли вы собаку, к которой оборачивается кошка? Хо! Хо! – захохотал Сигурд. – Быстро бежит кошка, пока ее не загонят в угол. И здесь она прячется, пока пес не пробежит мимо. И тут выпрыгивает кошка, глубоко вонзает когти, выцарапывает глаза, рвет бока. Хо! Хо! – рассмеялся он. – Мы бежим быстро, как кошка, пока не находим место, где можно затаиться. И вот, когда преследователь проплывает мимо, мы выскакиваем из засады; как собака, громко кричит он, когда мы рвем его на части! Хо – найдем такой угол, где мы могли бы подождать, пока адская собака не проползет мимо. И тогда выпрыгнем.
– А тем временем, – спросил, сморщив лицо, Джиджи, – как насчет их стрел?
– Придется полагаться на удачу, – сказал Кентон. – Джиджи, я с Сигурдом, если только ты не предложишь лучший план.
– Нет, – ответил Джиджи, нет, у меня нет плана, Волк, – он приподнял свое большое тело, потряс длинными руками.
– Клянусь святыми адами и Исхаком, их хранителем, – взревел Джиджи, – я тоже устал от бегства! Я убежал от принцессы из-за своей лысой головы – и что мне это дало? Клянусь Наззуром, поедателем сердец, клянусь Зубраном, – тут голос его смягчился, – который отдал за нас жизнь, больше я не бегу! Занимай свое место, Волк, и ты, Сигурд! Будем драться!
Он, переваливаясь, пошел от них, потом обернулся
– Конец канала близко, – сказал он. – Шарейн, между сердцами твоим и твоих девушек и концами их стрел только мягкие груди и тонкая ткань. Наденьте кольчуги, как наши, наденьте шлемы и ботинки с наголенниками. Я иду надеть еще одну кольчугу и взять свою булаву.
Он спустился по ступеням; Кентон кивнул и вслед за Джиджи велел Шарейн и ее девушкам снять свои одежды и надеть кольчуги, потом оделся сам.
– А после того, как ты срежешь их весла – если, конечно, это удастся? – спросил он, задержавшись возле Сигурда.
– Повернем и протараним их, – ответил Сигурд. – Так мы поступали в старые дни. Наш корабль легче их галеры и может повернуть гораздо быстрее. Когда мы их протараним, вы на носу должны постараться помешать им перебраться к нам на борт. После того, как галера Кланета лишится весел и будет протаранена, мы сможем рвать ее, как кошка.
Конец канала был близок, сзади, на расстоянии в полмили, двигалась бирема.
Из розовой каюты вышли Шарейн и три ее девушки – четыре стройных воина в кольчугах волосы их были скрыты под шлемами кожаные ботинки и наголенники защищали ноги. Они приготовили стрелы на носу и на корме; вместе с Джиджи подготовили к стрельбе самострелы, кремень, масло, бечеву.
Корабль выплыл из канала, задержался на гребущих против движения веслах, пока Кентон и викинг осматривались. Слева и справа двумя большими арками тянулись высокие стены из сплошной красной скалы. Гладкие, неприступные, продолжаясь, они могли бы сомкнуться и образовать круг диаметром в милю или больше. Но смыкаются ли они, Кентону не было видно.
Они вздымались из воды вертикально, а в центре круга, если они действительно образовывали круг, Возвышалась огромная скала, ее острая, как игла, вершина втрое превышала высоту скал, закрывая перспективу. Основанием ее был единый блок, восьмиугольный, в форме звезды. Из центра звезды расходились лучи, длинные и узкие, как титанические крылья, их края высотой в пятьдесят футов и острые, как ножи.
– Идем налево, – сказал Сигурд. – Пусть черный пес знает, куда мы движемся.
Кентон вспрыгнул на крышу каюты, замахал оскорбительно руками, услышал ответные крики.
– Хорошо! – сказал Сигурд. – Теперь пусть придут. Здесь, Волк, мы устроим засаду. Смотри, – корабль проплывал мимо первого луча звезды. – между концами лучей и стеной едва хватит места, чтобы разойтись кораблю с галерой. Камень высок и скроет нас. Да, это место подходит! Но не здесь, не за первым лучом, мы спрячемся. Кланет будет ожидать этого, его галера приплывет медленно и осторожно. И не за вторым – потому что он опять пойдет медленно, хотя и не так медленно, как раньше. Но, не найдя нас там, он поверит, что наша единственная мысль – убежать. Поэтому он пройдет третий луч как можно быстрее. И тут мы прыгнем на него!
– Хорошо! – ответил Кентон и спрыгнул с крыши каюты, стал рядом в Шарейн и Джиджи.
Джиджи выразил одобрение и прошел еще раз проверить самострелы. Но Шарейн обвила руками шею Кентона, прижала его лицо к себе и печальными глазами смотрела на него, не могла насмотреться.
– Это конец, любимый? – прошептала она.
– Для нас не будет конца, о мое сердце, – ответил он.
Так они стояли молча, а мимо проплывал второй луч звезды. И вот они поравнялись с концом третьего, и Сигурд приказал сушить весла. И когда корабль проплыл около ста ярдов, резко развернул его. Он подозвал к себе надсмотрщика.
– Мы ударим по левой банке биремы, – сказал он. – Но я не хочу, чтобы корабль налетел на скалу. Когда я крикну, втяни левые весла. А когда мы срежем их весла и пройдем, пусть рабы опять гребут изо всех сил. Когда протараним бирему, изо всех сил гребите в обратном направлении, чтобы освободиться. Понятно?
Глаза чернокожего сверкнули, он обнажил белые зубы, побежал назад в яму.
Теперь из-за края камня послышался плеск весел, скрип такелажа. Две девушки подбежали к Сигурду и присели со стрелами наготове у прорезей высоких щитов. Напряжение охватило корабль.
– Один поцелуй, – прошептала Шарейн. Глаза ее затуманились. Губы их слились.
Ближе слышались звуки, ближе, ближе, быстрее…
Негромкий свист викинга, и гребцы согнули спины под ударами бича. Десяток гребков, и корабль, как дельфин, выпрыгнул из-за луча звезды.
Пролетел острие луча, наклонился, когда викинг резко положил кормовое весло вправо.
Впереди, на расстоянии в десять длин корабля, была бирема, летевшая вперед на четырех многосложных весельных лапах, как гигантский паук. Когда корабль вылетел из засады, шум поднялся на полной людей палубе биремы, крики, звон оружия, дикая смесь команд – и во всем этом шуме изумление.
Весла биремы остановились на середине гребка, они лежали неподвижно, едва касаясь воды.
