Макс Фрай - Пять имен. Часть 1
А когда Матиас уходил, Несбышееся ему что-то на ухо шепнуло. Видимо, где и когда искать Снежную королеву. Вот и хорошо, может, он таки напишет этот свой портрет. Если она, конечно, и вправду такая красивая. А даже если нет, думаю, Матиасу не очень это помешает. Все-таки он ее два дня ждал, а это много на что влияет.
* * *В городе, говорят, сейчас хорошо. Придумали какой-то новый глинтвейн и теперь всем городом пьют его по вечерам на площади. Даже столики обратно на улицы поставили. Потому что с таким глинтвейном можно сидеть в любой холод, и будет казаться, что сейчас середина апреля. Говорят, что рецепт этого глинтвейна принесли молчуны. Как обычно, ни слова ни сказав. Оставили Джону и ушли обратно в свой квартал. Но вроде улыбнулись на прощание. А это хороший признак. Значит, все идет правильно. Я все чаще стою у моста и смотрю на ту сторону. Потому что наступило дурацкое время воспоминаний. Конец декабря, иначе не получается. У нас в городе так заведено — если декабрь, значит, пришло время вспоминать.
Колдуны говорят, что, если воспоминания у человека легкие, он сможет спокойно жить дальше. Только у нас не получалось поначалу. Воспоминания были приятными, но почти что осязаемыми, и постоянно хотелось вернуться и что-то, может быть, сказать по-другому. Или просто пережить еще раз какие-то моменты. Колдуны говорят, что чем дальше от тебя событие, тем больше оно хочет вернуться. А если хочет вернуться, сделает все, чтобы показаться тебе белым и пушистым. Тогда ты пригласишь его в свою жизнь. Только никому, кроме воспоминаний, от этого легче не будет. Воспоминания — существа не очень умные, и не понимают, что им нужно находиться в прошлом, и только там. Им там почему-то неуютно. Но если они возвращаются, неуютно становится людям. Говорят, это называется ностальгией. Или, может, еще как. У меня с теорией всегда было не очень хорошо. А вслед за воспоминаниями может вернуться и само прошлое, и это будет уже совсем неправильно.
У нас, когда все только начали вспоминать хорошее, несколько человек так и сгинули, там, в прошлом. Вроде бы жив человек, но ходит с пустыми глазами, и только горестно иногда вздыхает. Это потому что внутри него сидит прошлое и нашептывает, как раньше все было хорошо. И как теперь стало хуже. Хотя не хуже. Но если человеку такие глупости слишком долго шептать, он может согласиться уйти вместе с прошлым. И тогда его тут, в сейчас, не становится совсем.
И вот ведь что странно, те, кто постарше, они почему-то остались. Исчезли те, кто только начал всякую интересную жизнь проживать. Говорили что-то про яркость чувств и полноту эмоций. Как про фотографии. А потом исчезли. Кого-то позапрошлогодняя любовь достала, кого-то весна четыре года назад, когда было половодье, и пришлось три дня жить на крышах. Вот тогда, говорили, было весело, не то, что сейчас, размеренная жизнь и праздники раз в неделю. В общем, исчезли они все. Колдуны сказали, ничего с этим не поделаешь, человек сам выбирает, что ему нужно — много разных жизней или одна, но многократно повторенная. Остальные жители на это все посмотрели, и тут же стали учиться вспоминать правильно. Тут главное, знать, что все хорошее от тех времен, оно еще где-то в тебе, глубоко очень, но есть. И надо только поискать какследует. Если найдешь, то что бы тебе ни вспоминалось, будешь только улыбаться. Но не с ностальгией. А вот тем самым, которое еще в тебе. Потому что если улыбнешься вдруг грустно, воспоминания тут же обратно побегут, за тобой. Мы долго учились, это же так сразу не поймешь. И как бы хорошо ни было, все равно, бывает, уйдешь в дальнее кафе грустить по временам, когда. Но как-то справились, выпили все запасы джина, почти все запасы кофе, но справились. Три наших тетушки так вообще кошками обернулись. Говорят, кошки не умеют жалеть о прошедшем. Поэтому у них, кстати, девять жизней.
А я стою у моста и что-то себе вспоминаю. Про много-много весен, когда высыхают тротуары и на улицы выносят столы и зонтики. Про осень, когда бывает просто необходимо безнадежно влюбиться и жечь в камине дурацкие стихи. Про лето, когда все обычно так прекрасно, что каждое воспоминание превращается в бабочку. Или в стрекозу. Вспоминаю и думаю, что надо бы улыбнуться. Потому что было хорошо. По-настоящему. Но не улыбаюсь, разворачиваюсь и ухожу курить в тепло. Потому что я сейчас не знаю, какой будет эта улыбка. А рисковать не хочется.
* * *Дороги, которые ведут из города, никогда не приводят в другие города. Никто не знает, почему так получилось. Может, в другие города нам просто нельзя. Развоплотимся или еще какая гадость случится. Зато дороги, ведущие из города, всегда приведут человека к его судьбе. Или судьбам. Тут уж как повезет.
А после того, как человек поговорит со своей судьбой, он может оказаться где угодно — и в другом городе, и в другом мире. А может оказаться у себя дома, в кресле, допустим. И это не значит, что все так уж плохо, просто судьба такая. Судьбы всем, конечно, разными представляются — кто-то прекрасных женщин видит, кто-то старух со зловещим взором. Моя подружка Сонечка увидела какого-то совсем уж прекрасного принца на белом коне. Не знаю, то ли правда у нее судьба такая, то ли просто решили ей приятное сделать. Сонечка сказала, что теперь ей даже страдать будет как-то легче, раз уж у нее судьба такая. И всегда где-то рядом. Говорит, он ее даже поцеловал на прощание, но вот не знаю, врет или нет. Кто его разберет, чем они, судьбой поцелованные, от нас отличаются.
С судьбой, кстати, не обязательно на всякие торжественные темы разговаривать. Даже, пожалуй, лучше на такие темы не разговаривать. Судьбы от всей этой торжественности очень устали. Им ведь каждый день с этим жить приходится. И сознавать, что каждый их поступок на жизни подопечных влияет. Да не просто влияет, а может перевернуть эту самую жизнь к чертовой матери. Поэтому у них, у судеб, на лице (если есть лицо, конечно) вечно читается огромная ответственность. Так что если говорить с ними, то обо всяких глупостях, все равно судьбу не изменишь, только если на другую сменяешь в базарный день, а поболтать они любят. Но есть один секрет, мне его моя судьба открыла. Точнее, не совсем моя, какая-то приблудная, со своей судьбой мне поговорить не удается. Вроде иду по дороге, вроде никуда не сворачиваю, а все равно впереди то пень, то болото, то камень с надписью. Мол, налево пойдешь, будешь спокойно дальше жить, направо пойдешь, тоже будешь жить, но уже не очень спокойно, а вот если прямо пойдешь, фиг знает, что с тобой вообще случится. Ну, да, я как раз прямо и пошла.
Мне тогда показалось, что у меня в жизни застой с кризисом образовались, и надо что-то срочно изменить. И пошла прямо. А там, как ни странно, судьба. Но не моя, совершенно точно. Сидит себе посреди леса, костер жжет, кофе в котелке варит. И говорит, присаживайся, мол, рядом, разговаривать станем. Потому что я ни с кем уже лет сто не говорила. И кофе мне налила. Она, судьба эта, странная какая-то была. Потому что, то мужчина, то женщина, а то просто марево страшное, от которого мурашки внутри бегать начинают. Если бы мне так не хотелось жизнь поменять, я бы оттуда убежала. А так присела рядом, угостила судьбу самокруткой. Она даже ненадолго совсем человеком стала, чтобы покурить нормально. И кофе попить. Поговорили мы с судьбой о разных глупостях — о последних городских новостях и о погоде. А потом она огляделась по сторонам и сказала — Я тебе сейчас тайну открою, страшную. Тебе с ней тяжело жить будет. Но раз уж выбрала эту дорогу, значит, нужно тебе ее знать. Значит, жить тебе с ней придется. Дело в том, что вы люди, тоже вполне себе судьбы, для нас. А вы живете себе благостно, не думая о том, что творите. Потому что судьба есть, потому что не уйдешь от нее. А на самом деле, всякий ваш поступок на наши жизни тоже влияет. Вы что думаете, у судеб своих жизней нет, одни только заботы о том, чтобы вы, дураки, по правильным дорогам ходили? Ничего подобного. У нас тоже жизнь, любовь и смерть, все как полагается. И если ты по дурости какой-нибудь шанс не используешь, и у судьбы в жизни этого шанса больше не будет. Или, допустим, решишь ты не ходить сегодня никуда, просто посидеть дома и посмотреть в окно. А у твоей судьбы как раз какое-нибудь свидание ответственное запланировано. Но ей приходится сидеть дома, потому что ты там тоже сидишь. Ты думала, наверное, что мы, судьбы, все это из чистого альтруизма делаем, или потому что призвание у нас такое? Так вот, ничего подобного. Просто мы стараемся свое существование сносным сделать. А для этого вас приходится то и дело направлять, куда надо. А вы еще и сопротивляетесь. Так вот. Так что ты думай теперь хорошенько, что делаешь. Может, хоть одной твоей судьбе жить проще станет.
