Валерия Аальская - Дьявол Ее Величества. Осознание
Мимо прошла девица в мини-юбке, которая на ней явно была лишней, и настолько вызывающем топике, что за ней не поворачивали головы только крысы, которым вообще, как известно, совершенно наплевать на представителей Разумных Рас (они сами всех разумней — по крайней мере, они так считают). Фух, с инстинктами все нормально…
На скамейку как раз запрыгнула на редкость наглая крыса — правда, достаточно чистая и не проявляющая признаков кровожадности или ношения заразных заболеваний. Тори покрошила крысе остаток пирожка с капустой. Крыса, для виду принюхавшись, подбежала к угощению; заходящее солнце причудливо высветило золотистую шерсть — слишком длинную для крысы — и пушистый хвост. Нет, для крысы слишком любопытна…
— Кто это?..
— Софико. Ее так все в городе называют.
— Э-э-э?..
— Это символ Облачной Долины, — улыбнулась Тори, угощая крысу… ой, простите, священное животное троффозору (так это был не хомяк!) пирожком. — А ты не знал?..
— М-м-м… нет. Я был уверен, что ваш символ — орел.
Да и, честно говоря, никогда этим особенно е интересовался.
— Орел пришел позже. По легенде, в судьбе нашего мира участвовали три Демиурга… Этот мир создала Софилия — она сотворила планеты и стихии, позволив им править этим миром. Софилия была лучшим магом стихий — и боготворила их… но когда-нибудь мир поднимается против своего создателя… Из стихий родился Оккеликс. Он сотворил здесь все живое… Со временем Демиург смирилась с созданием Стихий. Они даже стали друзьями и вместе наблюдали за жизнью своего мира… Некоторые легенды говорят, что у них даже был роман — впрочем, кто может знать что-то конкретно о личной жизни Демиурга? Она превращалась в олифию — или, если хочешь, крысу, или троффозору, без разницы, это все равно примерно одно и то же, — он — в кота, и они вместе ходили по своему миру…Но потом пришел Ассаринг. Он забрал этот мир себе, решив по-своему править миром, не доверяя неопытному Демиургу. Он тоже любил этот мир — только как-то уж очень странно…Он превратил Софилию в обычную ангелку, а Оккеликса — в демона. Со временем в них набирали власть силы Света и Тьмы… Противоборствующие начала окончательно их разругали. Началась война между демонами и ангелами, грозившая уничтожением всему миру. Ассаринг понял, что совершил страшную ошибку и исправил ее — ценой собственной жизни… Он разорвал свою ауру, разделяя мир на царство ангелов и Империю демонов… С тех пор орел, в которого превращался Ассаринг, считается символом судьбы.
— А Софилия с Оккеликсом?
— Они до сих пор перерождаются в своих потомках, Свет или Тьма в которых наиболее сильны… Считается, что, если они снова встретятся и полюбят друг друга, то все вернется на круги своя, снова объединится мир и оживет Оккеликс в их младшем сыне… А править объединенной странной будет их дочь, в которой сплетутся силы Света и Тьмы… Говорят, что из-за этого все ангелы умеют превращаться в олифий.
— А все демоны — в камышовых котов?..
— Не знаю.
— Я тоже насчет «всех» не знаю, но я умею. А вообще — странная легенда…
— Я не верю, что это случится.
— Почему?.. Думаешь, что Свет и Тьма сожгут друг друга противостоянием?.. Или война ангелов и демонов разрастется настолько, что одна раса уничтожит другую?..
— Нет, не думаю. Демоны не смогут уничтожить ангелов… впрочем, как и ангелы — демонов. Мир погибнет, если в нем останется только Тьма или только Свет… Противостояния тоже не будет — кроме Света и Тьмы есть еще и Равновесие… Но я не верю, что демон хоть когда-нибудь сможет полюбить ангелку. Изнасиловать, просто затащить в постель по обоюдному согласию, даже сделать ребенка — но полюбить?! Я вообще не уверена, что демоны способны любить… А ты веришь, что такое возможно?..
— Верю, — невесть с чего брякнул я.
Господи, ну что я за дурак — сижу на скамеечке с ангелом и слушаю старые сказки, несмотря на то, что у меня завтра коронация! «Не слушаю старые сказки, а изучаю народный фольклор и менталитет», — поправил голос разума, и это был один из тех редких случаев, когда он был неправ.
— Серьезно?.. — фыркнула Тори. — Ну, допустим… А ты когда-нибудь кого-нибудь любил?..
Я не стал ни отшучиваться, что являюсь бесчувственным чурбаном, ни спешно переходить на другую тему. Только уставился на закат невидящим взглядом, снова и снова вспоминая…
Она не кричала, не молила о пощаде — ни когда я… нет, не хочу об этом думать… ни когда Совет холодно и спокойно выносил приговор… ни когда медленно занимались листы с клановыми печатями гербовой бумаги, а за ними аккуратно разложенные веточки… Только смотрела на яркое-яркое синее небо — и не могла насмотреться… и на меня — а я мог спокойно смотреть ей в глаза, чувствуя, как холодеет, пропуская удары, сердце…
…а правда — любил ли я тебя, Ди?..
Если бы любил — никогда не допустил бы этого… Я же мог, мог все изменить — жениться на ней, признать ребенка наследником… и у меня сейчас была бы нормальная семья… дом, в котором меня бы ждали… в конце концов, женщина, которая плакала бы обо мне вечерами, украдкой вытирала слезы, когда я возвращался, ждала бы… и верила…
— Не хочешь отвечать?.. — тихо спросила Тори, заглянув в глаза и, видимо, прочитав в них что-то такое, чему я сам с трудом мог подобрать название…
— Я не знаю, что тебе ответить.
— У тебя кто-то был?..
— Была, — неохотно ответил я.
— Она… умерла?..
— Ее убили, — криво усмехнулся я. — Демонские заветы…
Голос сорвался, я почувствовал, что по щеке сбегает соленая капелька. Черт, это девчонкам плакать можно, а я демон… Наместник… Повелитель…
Но почему сейчас мне плевать на эти звания?..
Не расслабляться!
— Так что там с Софилией?
Это был всего лишь способ сменить тему, и Тори прекрасно это поняла.
— Хочешь, свожу тебя в Святилище?.. Там очень красиво…
Голос разума уныло твердил, что у меня завтра коронация, похороны горячо любимого брата, на которых я должен буду изображать неземную скорбь, как минимум две аудиенции…
Но что мне за дело до этой политики?.. Зачем я играю в эти придворные игры?..
— Идем.
Здесь и вправду было очень красиво. Когда-то давно. Сейчас огромная туманная пещера на самой окраине Облачной Долины представляла скорее жалкое, чем величественное зрелище, да и тропка уже совсем заросла терном…
Но от этого места все равно веяло древностью и странной мудростью…
Плакучая ива, замершая на берегу неглубокой речушки, склонилась над пещерой. Тонкие веточки склонялись почти до самой земли, закрывая собой пещеру.
