Глен Кук - Холодные медные слезы
Ты – дьявол, Гаррет. И как тебя угораздило?
Если вы позволяете это себе, вы тем самым принимаете некоторые обязательства, независимо от того, прочен или случаен союз. А сейчас о случайности не было и речи. Речь шла о дорогом мне человеке, дорогом независимо от фортелей, которые выкидывает со мной тело.
Проклятие, секс всегда усложняет дело.
Мы вышли на улицу, изображая бедняков. Бедняки на улице – явление более чем распространенное. Я довел свою хромоту и сутулость до совершенства. Я шел и изобретал историю, которую можно было бы выдать любопытным. Например, можно сказать, что меня ранили у хребта Желтой Собаки. Никому не придет в голову спрашивать, что вы делали на войне. Тот факт, что вы выбрались оттуда живым, сам по себе достаточно красноречив.
Я стал гадать, что поделывает Слави Дуралейник. Уже несколько дней о нем ни слуху ни духу. Конечно, это ничего не значит. Обычное течение событий на войне. Затяжные периоды бездействия чередуются с краткими и напряженными периодами боев. Но у меня было предчувствие, что вскоре произойдет нечто интересное.
Мы зашли в третьеразрядную харчевню и перекусили, потом побрели в Веселый Уголок. Добрались туда в полдень. Полуденные часы – время второго пика в этих краях. Те, кто не может выбраться сюда вечером, сбегают на часок с работы – утолить свой голод. Мы с Майей заняли место на вчерашней скамейке и углубились в созерцание парада участников. Дневные посетители проявляли больше застенчивости, нежели ночные. Некоторые приложили немалые усилия, чтобы изменить внешность. И снова я провел добрых полчаса в размышлениях о странностях человеческой натуры. Ну и племя!
– Я думаю, наше существование свидетельствует о причудливости чувства юмора у богов, – заметил я, обращаясь к Майе.
Она засмеялась. Она поняла меня без объяснений. Мне это понравилось. В самом деле, мне начинали нравиться многие ее свойства, которые не вызывали у меня воодушевления раньше, когда я относился к ней как снисходительный дядюшка.
И Майя почувствовала перемену. Она коснулась моей руки и одарила ослепительной улыбкой из разряда «я же тебе говорила!».
Ну и ну! Ведь это совсем не мой стиль. Я этого даже не понимаю. Гаррет не заводит романов. Он заводит подружек и оставляет их с улыбкой. Но он на дух не принимает никаких обязательств.
Проклятие, это же излупцованная девчонка, которую я спас когда-то от издевательств. Это моя подопечная…
Я улыбнулся про себя. Что еще остается делать, когда попадаешься на крючок собственного производства?
Я заметил на противоположной стороне улицы нашего зазывалу.
– Кажется, у нас маленькая проблема.
– Какая?
– Мне нужно потолковать с этим парнем. Но тогда он меня узнает. А это отменяет наше исчезновение.
– Ты, должно быть, дряхлеешь, Гаррет. Тебе просто-напросто нужно сослаться на Чодо и приказать ему забыть, что он тебя видел. Он забудет.
Майя была права. Этот тип будет помалкивать в тряпочку о нашем знакомстве до тех пор, пока его кто-нибудь не прижмет. Но ни у кого не должно быть особых причин на него нажимать.
– Наверное, ты права. Дряхлею.
– Или просто устал. Для старика ты очень неплохо сегодня потрудился.
Я сплюнул в канаву. Удивительно, но я не почувствовал себя уязвленным.
– Ты просто не имела дела с настоящим мужчиной.
– Может быть. – Теперь она почти мурлыкала. – Хочешь, я подойду к нему и передам, что ты желаешь с ним побеседовать?
– Конечно.
Одним глазом я продолжал следить за домом, который мы посетили прошлой ночью. Оттуда вышел только один старик. Других посетителей не было. Удивительно, что сюда не ломятся толпы. Казалось бы, такого рода заведение должно притягивать, как магнит. Парень, который набрел на эту идею, – просто гений. Всем нам бывает необходимо поговорить. Я знаю это по себе.
Отчасти я утоляю эту потребность беседами с Дином, Покойником, с Тинни и Плейметом. Наверное, с Плейметом я откровеннее, чем с другими, поскольку меня не связывает с ним ничто, кроме дружбы. Но есть вещи, о которых мне неловко рассказывать, потому что я дорожу его добрым мнением.
Майя снова уселась рядом:
– Он подойдет через минуту. Сначала никак не хотел верить, что ты – это ты.
– Но ты его убедила.
– Я могу быть достаточно убедительной.
– Что правда, то правда. – У меня не было ни единого шанса выстоять, когда она взялась за меня всерьез. Хотя, с другой стороны, это вообще мое слабое место.
Зазывала пристроился рядом через несколько минут. Он подался вперед, чтобы заглянуть мне в лицо:
– Это вы.
– Крайне неуместное замечание. Вышло так, что мне пришлось исчезнуть. Может быть, я бежал из города. Ты видишь не меня. Ты видишь какого-то неизвестного зеваку, который пришел сюда поглазеть.
Зазывала приподнял бровь. Проклятие, ненавижу, когда крадут мои трюки.
– Сейчас тяжелое время. На Организацию давят. Некоторым из нас приходится становиться невидимками. Но скоро мы все уладим.
– А что, кстати, происходит? Я торчу здесь как привязанный, и до меня доходят только какие-то дикие слухи.
– Правда безумнее любых, самых диких слухов. – Я пересказал ему кое-что, включая подробности нападения на дом Чодо. Он не хотел мне верить, но история была настолько сочная, что он ее проглотил.
– Кошмар, – сказал он. – Они действительно спятили. Я готов помочь. Как и все здесь. Но я не вижу, что мы могли бы сделать.
– По нашим прикидкам, два человека располагают сведениями, без которых нам не расхлебать эту кашу. Одна из них – женщина, о которой я спрашивал. Не могу назвать тебе ее имени – их у нее не меньше сотни, но я почти уверен, что она работает вон в том доме.
Зазывала посмотрел туда и презрительно фыркнул:
– Дойлов дом для слюнтяев. Дюжина роскошных кисок, и половина из них не дает. Платишь просто, чтобы посмотреть.
– Каждому свое. Если бы в мире не было людей с причудами, мы с тобой остались бы не у дел.
– Твоя правда. Что ты хочешь узнать?
– Ты видел какую-нибудь потрясающую блондинку, которая регулярно заходит в этот дом и выходит оттуда?
– Даже нескольких. Тебе придется дать более подробное описание.
У меня ничего не вышло. У Джилл Крайт, несмотря на броскую внешность, было неуловимое свойство, словно в действительности она была целой командой женщин, каждая из которых немного отличается от другой.
– Забудь о ней. Считаю, она все-таки работает здесь. Если я прав, я ее поймаю. Просто буду сидеть на этой скамейке, пока она не объявится. А как насчет того типа, за которым я гнался прошлой ночью?
– Что за тип?
– Майя, опиши. Ты лучше его рассмотрела.
– Не так уж и хорошо. Он приземистый, с большим носом, который, видно, когда-то был сломан. У него темноватая кожа. Лысый. В шляпе, конечно, это незаметно. Оба раза был прилично одет. Но одежда сидит на нем мешковато. Похоже, он не привык ее носить… – И так далее. И так далее. Хотел бы я иметь такое острое зрение и такую память.
