Лоэнн Гринн - Кровавое наследие
— Послушай! Они заколдовали меня…
— Да да, поэтому то вы и не могли ничего сказать! — И он потянул её к открытой двери, где уже собралось несколько людей Скетти. Некоторые обнажили клинки, но войти пока никто не осмелился, боясь нежити куда больше капитана и его помощника. — Давайте! Я выведу вас отсюда!
— Но это не…
Дизи остановилась — её тело внезапно скорчилось и по собственной воле высвободилось из рук офицера.
Он потянулся к ней снова:
— Не сюда! Лучше…
К ужасу девушки, её рука сама собой сжалась в кулак и сильно стукнула защитника в живот.
Удар вышел неуклюжий, но Фольди явно был пойман врасплох. Помощник Скетти упал, больше ошеломлённый, чем ушибленный.
Дизи повернулась к нежити… и увидела мрачного антиквита, манящего её присоединиться к ним.
Руки и ноги девушки повиновались, вопреки всем её попыткам воспротивиться. За призраками голубой туман расползся уже по всей стене. Разоблачённая живыми, нежить замыслила отступить, но забрать с собой и свою добычу.
Дизи пробовала упираться, зная не только то, что она не желает отправиться куда либо вместе с этой парочкой, но и то, что единственное, что лежит сейчас за этой стеной, — это тёмное холодное море. Фраму и его спутнику не нужно дышать, но Дизи то без воздуха не может.
Иди ко мне, инквизитор… — зазвучал голос у неё в голове. Немигающие глаза Лакедона приковали её к себе, изгоняя из сознания все мысли.
Не в состоянии больше контролировать себя, Дизи зашагала к нежити.
— Девочка, нет! — Капитан Скетти схватил её за руку, но рана не позволила ему сжать пальцы.
Девушка высвободилась, протянула руку и приняла предложенную изуродованную ладонь Виччиа Фрама.
— Она… моя! — выдохнул улыбающийся мертвец. Лакедон стиснул плечо товарища и подался назад, исчезая в голубой пелене и утягивая за собой Фрама. А за Фрамом следовала Дизи.
— Хватай её! — рявкнул капитан.
Фольди что то кричал, кажется звал её по имени, но предпринимать что либо было уже поздно.
Инквизитор провалилась в мерцающую дымку и очутилась в удушающих объятиях моря.
Глава 13
Гробница Виктуса… Тайное Святилище…
Буффалон боролся с густой серой паутиной, прокладывая себе дорогу по запутанным, продуваемым сквозняками коридорам.
Виктус…
Вдоль стен замерли древние статуи со знакомыми лицами. Он узнал Марко Звонкого, менестреля и учителя. Герта, невинного служку, позже принесённого в жертву ради высших целей. Харлонда, главу Совета, павшего из за собственных восторженных слов. Орбуса, друга, которого он предал. Разрывая покров паутины, он отыскал всех, кого знал когда то, — кроме одного.
Всех, кроме своего брата Виктуса.
— Где ты? — прокричал Буффалон. — Где ты?
Внезапно он, ступил в тёмные покои — перед ним раскинулся просторный склеп. Скелеты в одеяниях кудесников антиквитов стояли по стойке «смирно» в нишах, тянущихся по стенам комнаты. Резной герб клана, дракон, обвивший полумесяц, красовался в центре огромного саркофага, возвышающегося прямо перед вторгшимся вооружённым человеком.
— Виктус! — крикнул Буффалон. — Виктус!
Имя эхом забилось меж стенами склепа, словно насмехаясь над ним. Разгневанный, шагнул он к каменному гробу и потянулся к тяжёлой крышке.
Когда он прикоснулся к камню, со всех сторон поднялся стон скелетов. Буффалон едва не отпрянул, но ярость и решительность возобладали над всеми остальными эмоциями. Не обращая внимания на предостережения мёртвых, солдат сорвал крышку саркофага и позволил ей упасть на пол, где та разбилась на тысячу частей.
В гробу лежало закутанное в саван тело. Упиваясь победой, Буффалон протянул руку, чтобы сорвать ткань с лица, чтобы увидеть иссохшие останки своего проигравшего брата.
Рука, покрытая гниющей плотью с копошащимися в ней личинками, схватила его за запястье.
Он боролся, но чудовищные пальцы не отпускали. Хуже того, к ужасу Буффалона, труп стал тонуть в гробу, опускаясь всё ниже и ниже, словно дно каменного ящика вдруг обернулось бесконечной пропастью. Напрягая все свои силы, Буффалон не мог воспрепятствовать тому, чтобы не быть затянутым в саркофаг, в зияющую чернотой яму…
И когда мир мёртвых сомкнулся вокруг него, он закричал.
— Проснись.
Буффалон вздрогнул, руки в латных перчатках вскинулись, отгоняя ночной кошмар. Он заморгал, постепенно осознавая, что по прежнему сидит в старом кресле в кабинете Аль Ибена. Сон о гробнице его брата — нет, брата Еранаса — казался таким реальным, реальным до ужаса.
— Ты спал. Ты видел сон, — проговорил престарелый антиквит.
— Да…— Однако, в отличие от остальных снов, этот ветеран помнил слишком отчётливо. В сущности, он даже сомневался, что сумеет когда нибудь забыть его. — Прости, что задремал…
— Не стоит извиняться. В конце концов, именно я, не без помощи глотка вина, заставил тебя уснуть… и увидеть сон.
Внезапный гнев едва не выбросил Буффалона из кресла, но Аль Ибен остановил его на полпути одним мановением руки.
— Сядь.
— Что ты сделал? Сколько я был в отключке?
— Я наложил на тебя заклятие, как только ты сел. А что до того, сколько ты спал… почти сутки. Ночь пришла и ушла. — Колдун подошёл ближе, опираясь на магический посох как на палку. Однако Буффалон не счёл такое его использование признаком слабости Аль Ибена. — Зачем я так поступил? Скажу только, что мы сделали первый шаг к нашей общей цели, друг мой. — Он выжидающе улыбнулся. — А теперь расскажи, что ты видел в этом сне?
— Разве ты не знаешь?
— Я усыпил тебя; но я не решаю, что именно тебе увидеть.
— Хочешь сказать, я сам создал этот кошмар?
Древний маг подёргал свою серебряную бороду.
— Возможно, я и повлиял немного на выбор темы… но результаты — дело твоего мозга. Итак, расскажи о своём сне.
— А ради чего?
Дружелюбие мигом слетело с лица Аль Ибена.
— Ради твоей жизни.
Сообразив, что выбора у него нет, Буффалон, наконец, уступил и сообщил волшебнику всё, что тот хотел знать. Солдат в подробностях описал сцену, события, даже лица и имена статуй. Аль Ибен кивал, весьма заинтересованный. Он задавал вопросы, вытаскивая из Буффалона детали, о которых боец забыл упомянуть сразу. Слушающему магу никакая мелочь не казалась ничтожной и маловажной.
А когда пришло время поведать об ужасающих событиях в самой гробнице, антиквит весь обратился во внимание. Аль Ибен, казалось, получает некое извращённое удовольствие, вынуждая Буффалона описывать скелеты магов и открывающийся саркофаг. Даже когда солдата начало трясти при воспоминаниях о погружении в бездну, колдун заставлял его продолжать, не упуская ни капли информации.