Аманда Хокинг - Ледяной огонь (ЛП)
Он провел рукой по волосам, убирая их со лба, и прошла минута, прежде чем, он заговорил:
- Ты знаешь, я много думал об этом тогда и не сказал никому правду, потому что она показалась мне безумной. А еще потому, что после меня, он причинил боль тебе, и я не мог простить его за это. Он не должен был нападать на тебя. Ты была просто ребенком.
- Папа. Ты не ответил на вопрос.
- Правда... нет. - Ответил он почти печально. - Я не думаю, что Константин хотел убить меня. Я даже не думаю, что он хотел причинить мне боль. Это не делает его лучше, чем он есть. На самом деле, это делает его хуже. Он почти убил меня и ранил тебя без какой-либо серьезной причины.
- Ты думаешь... - Я облизнула губы, тщательно подбирая слова. - Ты думаешь, что может быть у него была серьезная причина, просто мы не знаем какая?
- Он мог убить тебя, Брин, и нет никакой причины во всем мире, которая могла бы его оправдать, - просто произнес папа, и я не могла спорить с ним.
Если бы Константин убил моего отца, я бы даже не спросила, какие у него были причины. Но так как ему это не удалось, я позволила себе развить мысль, что было что-то, что заставило Константина стать невольным сторонником зла.
Хотя я хотела, чтобы в моем сердце была только месть, я была поражена словами отца. Или, точнее, рассказом отца о словах Константина, произнесенные им прямо перед тем, как нанести удар: "Я ничего не могу сказать".
Нечего сказать, или нам не о чем говорить. Нет, Константин ничего не мог сказать, словно ему не разрешили.
Чем больше я изучала Константина, тем меньше я, казалось, знала его. Все прошедшие четыре года меня преследовал тот факт, что я понятия не имела, почему Константин напал на моего отца, а сейчас его мотивы еще больше сбили меня с толку, чем раньше.
Он даже не знал, что папа так задержится. Константин, казалось, наткнулся на нас в зале. Если бы папа не ждал меня, у Константина даже не было бы возможности что-то сделать.
Тогда почему та ночь? Почему тот момент, когда он, возможно, не мог ничего спланировать? Почему он покушался на канцлера, а не короля или королеву.
Глава 27.
Сияние
У меня путались мысли от рассказанного отцом, когда я поздно вечером отправилась домой. Воздух был свежий и чистый, несмотря на то, что холодил мне лицо; я поглубже засунула руки в карманы. Луна уже пошла на убыль, но все еще была яркой и почти полной, освящая чистое небо.
Уже стемнело, и дорога из брусчатки, ведущая от родителей, была пуста. Даже куры и козы, которые часто бродили в округе, разбрелись по домам, чтобы отдохнуть ночью.
Я услышала шаги, эхом отражающиеся от камня, приближающиеся от перекрестка, но не обратила на них внимания. Просто была слишком занята мыслями, пытаясь выяснить, чего же не хватало в деле Константина.
- Тебе уже не достаточно видеть меня, поэтому ты решила преследовать меня? - Спросил Ридли и я, подняв голову, увидела, как он походит ко мне, криво усмехаясь.
- Что? - Я была застигнута врасплох, и мне понадобилась секунда, чтобы понять, что он шутит. Затем я улыбнулась и махнула в сторону родительского дома. - Нет. Я просто возвращаюсь от родителей.
- Хорошая история. - Он подошел ко мне, и мы остановились посреди дороги. - Не против, если я присоединюсь к тебе?
- Конечно. - Я пожала плечами и снова двинулась на север, а он пристроился рядом. - Хотя нам все равно скоро придется разделиться. Тебе на запад, а мне на восток.
- Ну, будем об этом думать, когда дойдем. А пока, давай просто насладимся совместной прогулкой, - просто сказал он.
Какое-то время мы шли молча. Мне хотелось, чтобы молчание было легким и комфортным, как бывало раньше. Но сейчас оно было плотным и тяжелым, заполненным словами, которые я не хотела произносить.
- Разве ты не хочешь обвинить меня в преследовании? - наконец спросил Ридли и слегка отстал, так что мне пришлось замедлиться, чтобы сравняться с ним.
- Нет. - Я смотрела на дорогу, наблюдая, как галька хрустит под ногами, и обнаружила, что говорю что-то, что не хотела считать правдой. - Я подумала, что ты идешь от Юни.
- Я был у нее, - признался он. - Она тебе не очень нравиться, верно?
- Нет, конечно, она мне нравится, - сказала я, наверное, слишком быстро и восторженно, но это было лучше, чем говорить о своих настоящих чувствах. - Она фантастическая и, вероятно, лучшая из всех живущих. Что тут может не нравиться?
- Ты говоришь так, словно тебя это раздражает.
- Я не это имела в виду. Нет. - Я посмотрела на него, изобразив самую веселую улыбку, какую только смогла. - Она замечательная. Я счастлива за тебя. За вас обоих.
- Спасибо, - его слова прозвучали так же неуверенно, как и мои.
- Просто... - Комок стал в горле, плотный и удушливый, но я продолжила говорить сквозь него, задавая вопрос, который, знала, не должна была задавать. Как только слова вылетели из моего рта, мое сердце мучительно сжалось, и я пожалела, что не промолчала. - Почему она?
- Почему она, что? - спросил Ридли.
- Ты встречал многих девушек в своей жизни, и когда я говорю "встречал", я использую это слово в самом свободном смысле. - Слова продолжали выскакивать, пока я изо всех сил пыталась объяснить, что именно хотела сказать. - Поскольку ты знал многих девушек и не однажды, получается, что Юни совершенна. - Я остановилась, вспомнив, что она на самом деле была удивительна. - Я имею в виду, что она безупречна. Но... - Я замолчала. - Я не знаю. Я даже не знаю, что спрашиваю.
Он сразу не ответил, что еще больше меня раздражало. В животе все сжалось, сердце колотилось так быстро, что я почувствовала слабость. Зачем я вообще это говорила? Почему я не могу просто забыть о чувствах, которые испытываю к Ридли? Почему было так трудно не желать того, что, я знала, никогда не получу?
- Все изменилось, - наконец, сказал он. - Я становлюсь старше, и бег по кругу уже не так привлекателен. Я понял, что больше так не хочу. Я не хочу быть тем парнем, мне надоело жить, словно я беззаботный ребенок. Я думаю о будущем, я ответственный, и хочу быть с одной девушкой.
- В этом есть смысл, - сказала я, хотя не была уверена, был ли он. Я просто хотела закончить этот разговор и движение к чему-то страшному и болезненному.
- Получится ли? Я надеюсь, получится. Иногда я просто несу чушь.
- Я давно подозревала это. - Я попыталась сохранить легкость тона, обернуть все в шутку, но не была уверена, что получилось.
Больше мы ничего не говорили и, наконец, дошли до развилки. Маленький магазин сладостей в форме треугольника делил дорогу на две - одна вела на запад, где жил Ридли среди особняков, а другая - на восток, где жила я на своем чердаке над гаражом.
