Ричард Кнаак - Ночь Крови
Командующий упал на койку. Он тяжело дышал и не мог вымолвить ни слова.
— Все позади! — Азак схватил бутылку и прижал горлышко к губам Рахма. — Промочи-ка горло… — Пока тот судорожно глотал, капитан продолжал: — Мы видели эту тварь, можешь не сомневаться, вот только что это такое?
— Н-н-нефера, — прошипел Рахм, тут же закашлялся и отхлебнул ещё вина. — Я чувствовал, как оно заполняет меня изнутри… Ничто не могло остановить его… — Командующий пристально посмотрел на руку. — А вот оно смогло. Азак, его убило моё кольцо…
— Кольцо, — фыркнул капитан, — Ты серьёзно в это веришь?
— Да. Именно в тот момент, когда оно коснулось глаза твари.
Азак внимательно присмотрелся к украшению.
— Его делали не минотавры… Откуда оно у тебя? Брови Рахма высоко взлетели от изумления, он уставился на чёрный камень так, словно видел его в первый раз.
— Ты знаешь… — медленно проговорил он, -…а я ведь не помню…
17
Короткие смертельные слова
Отряд из двадцати копейщиков сопровождали Марицию к шахтам Вайрокса — ровно на двадцать минотавров больше, чем она считала необходимым. Митас полностью покорился Хотаку и не помышлял о бунте, а чего можно ждать от измученных шахтёров, едва передвигающих ноги?
В Вайрокс её отправили с двойной целью. Недавняя серия землетрясений уничтожила несколько ключевых шахт, что серьёзно нарушило график добычи полезных ископаемых, а император не мог позволить своим амбициозным планам затягиваться. Поэтому первая цель Мариции заключалась в оценке ущерба и составлении плана строительства новых шахт взамен вышедших из строя. Вторая задача была более деликатна: дочь императора конвоировала к рудникам бывшего патриарха собственного Дома.
Четверо легионеров скакали в авангарде, за ними ехала Мариция с ещё одним солдатом, зажав между собой Итонуса. Прежнему патриарху оставили только килт и старые сандалии, а руки связали не за спиной, а спереди. Сзади двигались остальные силы отряда.
Всадники достигли лагеря на закате, Мариция все последние часы сотрясалась от кашля, пытаясь вытолкнуть из лёгких пепел и сажу. Огромный стражник стоял на воротах, разглядывая подъехавших.
— Кто вы такие и что вам надо? — заорал он, дико вращая глазами.
Озлобленная Мариция выехала вперёд:
— Я думаю, ты признаешь имперского офицера, воин?
— Простите меня, леди, — шумно выдохнул стражник. — Мне сказали, что вы приедете гораздо раньше, а когда этого не произошло, пришло известие, что вы будете только завтра…
— Мы уже здесь. Как тебя зовут?
— Пэг, миледи.
— Так вот, Пэг, бегом к начальнику и сообщи ему, что леди Мариция Де-Дрока, посланец императора, ждёт у ворот.
Пэг, скривившись, убежал, а его помощники распахнули створки. Отряд медленно двинулся в сторону дома начальника Вайрокса, проезжая мимо заключённых, которые как раз сейчас вернулись из шахт и ели. На Марицию пахнуло вонью отбросов из их горшков, но никто из шахтёров не отрывался, уплетая все подчистую, лишь несколько минотавров бросили на отряд равнодушные взгляды. Запах немытых тел перекрывал собой даже серную вонь.
Из дома начальника показался Пэг в сопровождении грязного офицера без одной руки, который вяло отсалютовал дочери Хотака, произнеся:
— Крусис Де-Моргейн к вашим услугам, миледи. Прошу прощения, что мы оказались не готовы к вашему визиту…
— Это не важно. Я уже здесь, и мне с воинами необходимо место для ночлега, на худой конец подойдут пустые бараки.
Крусис вытаращился на неё;
— Леди Мариция, я не допущу, чтобы кто-нибудь из вас спал в столь ужасных условиях. Располагайтесь в моём скромном жилище и пользуйтесь им столько, сколько сочтёте нужным. — Он ткнул Пэга в бок: — Покажи им, где можно разместить коней! — и продолжал, с любопытством глядя на нового заключённого: — А сейчас, миледи, не угодно ли пройти в дом? Что касается его…
— Что касается его, — отрезала Мариция, — то он пойдёт со мной, по крайней мере, сейчас.
— Твоя любезность просто не знает границ, — сухо заметил Итонус.
— Не пытайся разозлить меня, — фыркнула Мариция.
Пока Пэг и легионеры уводили лошадей, одна из закованных в кандалы фигур таращилась на дочь Хотака, а затем снова уткнулась в миску с едой.
— Прошу! — Крусис предложил Мариции здоровую руку и повёл её к себе. Двое легионеров стащили Итонуса с седла и повели следом.
— У меня есть вся информация, которая нужна, — разливался тем временем начальник шахт. — Уверен, миледи увидит, насколько эффективно работает Вайрокс все последнее время…
— Поглядим…
Мариция шла, время от времени морщась от мерзкого запаха и мечтая выбраться отсюда как можно быстрее. Вернуться в столицу и забыть вонь и жуткие, потерявшие надежду лица заключённых.
Поскольку на следующий день Фароса и других вновь построили, чтобы запихнуть в фургоны и направить в обрабатывающий порт, он не смог толком подумать о виденном вчера имперском эмиссаре. Её внезапное появление, вместе с тем фактом, что это была первая женщина, увиденная им за последнее время, заставило юношу забыть об осторожности, но она — явно из высшей столичной знати — не обратила внимания на потерявшего честь и клан рабочего, одного из многих. Тайна Фароса была спасена.
Пэг прошёл мимо, ведя за собой нового заключённого, идущего не как простой работяга, а словно чиновник для инспекций. Даже у Мясника мелькнула тень уважения.
— Его зовут Итонус… — спокойно заметил стоявший рядом Джапфин. — И это не кто иной, как недавний патриарх Дома Хотака… Император запихнул его прямиком в Вайрокс…
— Патриарх Дома Дрока?
— Угу. Более того, та прекрасная дама, привёзшая его, — дочь Хотака… Фарос заморгал:
— Это леди Мариция?
— Угу. Можешь кинуться ей на шею, в любом случае это последняя женщина, которую ты видишь. Подлетел стражник, угрожающе размахивающий кнутом.
— А ну, хватит точить лясы! По фургонам!
Пока катились фургоны, весь интерес к дочери императора и преданному патриарху проходил, это совсем другая жизнь. Фарос посмотрел на грудь и руки, где уже начал пучками выпадать мех, каждый день плеши становились больше, и ничего нельзя было сделать. Впереди ждали только груды необработанной руды.
Фарос встал за стол и принялся дробить руду — когда-то ленивый и пухлый сын Градиса теперь стал крепким, руки перевили мышцы. В два часа, когда рабочим давали воду, он заметил, как к ним приближаются два стражника — это всегда означало плохие вести.
— Тот, — страж махнул на одного минотавра ещё моложе Фароса, и второй вытащил от стола указанного рабочего. — Ещё тот, — указала рука с намотанным кнутом на здоровяка справа… Затем кнут уткнулся в грудь Фароса. — И ещё вот он.
