Джеймс Блэйлок - Исчезающий гном
Большинство стоящих вдоль улицы домов были обшиты дранкой и покрыты черепицей. Проезжая часть была вымощена квадратными серыми блоками, вырубленными из темного гранита и выщербленными от интенсивного движения. Всюду, куда бы ни взглянул Джонатан, он видел изобилие зелени. Везде цвели гибискусы – огромные красные, оранжевые и желтые цветы с лепестками величиной с человеческую ладонь. Изгороди и декоративные решетки были увиты пурпурными вьюнками и бугенвиллеями, и даже неухоженные дворы поражали изумительным сочетанием ярко-зеленой травы и красочных диких цветов. В общем, Лэндсенд был очень красивым местом – в состоянии, как подумал Джонатан, живописного и возвышенного упадка.
По благоприятному стечению обстоятельств, фургон подвез их к почте, как раз когда пробило четыре. Едва Джонатан успел подумать: «Что если их здесь нет?» – и почувствовать первый укол страха и беспокойства, как они остановились менее чем в шести футах от Профессора, который стоял, прислонившись к столбу, у газового фонаря и читал какое-то объявление или афишу. Джонатан начал лихорадочно придумывать что-нибудь умное, что бы ему сказать, какую-нибудь тонкую и неожиданную остроту, но Ахав его опередил. Завидев старину Вурцла, он дважды гавкнул и соскочил на дорогу, едва не приземлившись на ботинки Профессора.
– Ахав! – воскликнул Профессор Вурцл, а затем, сдвинув очки на кончик носа, воззрился поверх них на Джонатана, Буфо, Гампа и Квимби, которые один за другим высаживались с задней стороны фургона.
Джонатан пожал ему руку, чувствуя себя так, будто они не виделись месяцев шесть.
– Что нового?
– О, – отозвался Профессор, – почти ничего нового. А у вас?
– У нас тоже почти ничего, – ответил Гамп.
Тут мимо них прошел возница, пошатывающийся под тяжестью парусинового мешка с почтой и составленных один на другой ящиков – того, что отец Джонатана называл ношей для ленивых. Поскольку вся эта груда мешала им пожать ему руку, они хором поблагодарили возницу.
– А где Майлз? – Джонатан был почему-то уверен, что Профессор это знает.
– На другом конце квартала.
– Он в порядке? – поинтересовался Буфо.
– Жив и здоров. Я должен признать, что мы с ним удивительно легко отделались. Даже почти не промокли.
Профессор поприветствовал Квимби, который стоял немного в стороне, не желая мешать старым друзьям. Создавалось впечатление, что прибытие в Лэндсенд восстановило его душевное равновесие и он перестал быть несчастным страдальцем, а вновь превратился в галантерейщика с репутацией.
Квимби слегка поклонился:
– Я хочу поблагодарить вас, господин Бинг, и вас, друзья, тоже, за то, что вы приглядывали за мной. Боюсь, я не очень-то силен в том, что касается пеших прогулок. Я не создан для них.
– Чушь, – возразил Джонатан, похлопывая его по спине. – Нам это доставило удовольствие. Мы редко попадаем в такую хорошую компанию.
– Это точно, – согласился Буфо, а Гамп кивнул в знак того, что он тоже присоединяется к этому мнению.
– Ну что ж, – сказал Квимби, – мне пора идти. Я бы показал вам свою лавку, но сейчас уже поздновато. Она уже закрыта, а мои ключи утонули в реке. Однако заходите завтра и осмотрите все как следует. На самом деле это захватывающий бизнес.
– Он не может не быть таким, – откликнулся Джонатан.
Хотя это заявление озадачило практически всех присутствующих, включая его самого, потому что он, откровенно говоря, не особенно над этим задумывался. Затем все пожали друг другу руки, и Квимби исчез в глубине улицы.
– Что это у вас тут такое, Профессор? – спросил Гамп. – Этот листок.
Профессор поднял листок вверх, чтобы они могли на него посмотреть. На его лицевой стороне был сделан рисунок тушью, изображающий лицо Сквайра Меркла с пухлыми, словно набитыми конскими каштанами, щеками и с морщинками вокруг веселых, полных восторженной растерянности глаз. Под рисунком было крупными буквами написано: «Видели ли вы этого человека?» – а ниже, более мелким шрифтом, шла информация о том, что следует делать, если вы его видели. Вверху был заголовок, гласивший: «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ!»
Джонатан взял листок у Профессора, опасаясь какого-то подвоха.
– Где это было?
– Нигде. Пока. Но через тридцать секунд это будет висеть вон на том дереве у обочины.
– Это ты сделал?
– Ну не совсем, – ответил Профессор. – Майлз сочинил объявление и сделал рисунок. Нам нужно было взять на себя инициативу. В любом случае так сказал бы сыщик. А информацию можно получить, разыскав людей, которые видели Сквайра. Один из них должен знать, в какую сторону он направился, когда покинул город.
– Полагаю, вы имеете в виду, если он покинул город, – поправил его Буфо.
Профессор покачал головой:
– Не знаю. Мы весь день обходили трактиры, и его не было ни в одном из них. И более того, он в них и не останавливался. Осталась всего парочка трактиров, где мы не были, и они расположены за чертой города, на пути к прибрежной дороге. Но нам известно, что он был здесь, в лавке Квимби, и, зная Сквайра так, как мы его знаем, можно предположить, что он никуда особо не торопился. Так что он должен был у кого-то остановиться. Эти объявления выкурят его из норы.
У Джонатана оставались кое-какие сомнения.
– Мне претит сидеть и ждать, пока он выкурится откуда-нибудь.
– А куда ты предлагаешь идти? – спросил Профессор. – На север? На юг?
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – отозвался Джонатан. – Давайте везде приклеивать эти объявления. Сколько их здесь у тебя?
– Кроме этого листка остался еще один. Мы развесили их повсюду. Если только в этом городе не живут сплошные отшельники, мы получим ответ. Так что можно расположиться где-нибудь и ждать.
Все согласились, что это так, хотя мысль о том, чтобы «где-то расположиться», немедленно усилила испытываемое Джонатаном чувство беспомощности. Однако затея с объявлениями несколько успокоила его страхи; он надеялся, что она не безнадежна.
Профессор вытащил из кармана свои часы:
– Через полчаса мы должны встретиться с Майлзом у трактира.
– Надеюсь, мы сможем получить комнату, – заметил Джонатан. – В этом городе полно народу. Должно быть, через него проходит бессчетное количество путников.
– Тысячи. Но это не имеет значения. Мы забронировали вам комнаты сегодня утром. Майлзу пришло в голову, что судьбой можно управлять при помощи оптимизма. Он решил, что если мы забронируем комнаты для всей компании, вы появитесь, чтобы занять их.
– По-видимому, это подействовало, – сказал Джонатан, которому эта идея очень понравилась.
– Это был красивый жест, – продолжал Профессор. – Типичный для Майлза. Но я боюсь, что судьба – это одна из семи непреложностей.
