Светлана Людвиг - Дар Королевы
Расстановка сил в академии поменялась. Мирослав и Валерия увлеклись делом, однако, каждый по отдельности пытался как-то склонить меня на свою сторону в случае непредвиденных размолвок. И они оба свято верили, что я им все рассказываю, хотя я утаивала от них даже то, что они оба пытаются сделать одно и тоже. Эдик теперь побаивался кабинета ректора, все чаще появляясь рядом с комнатой Олега, в которой, пока не выполнял никакие поручения, квартировал Георгий. А потом выходил оттуда покачиваясь и что-то бормоча себе под нос. Ядвига вообще объявила почти всем бойкот и занималась исключительно преподаванием и врачеванием. Альбину я как-то раз застала вместе с Анжелой. Она тоже курила, нервно стряхивая пепел и рассказывая рыжей что-то про Мирослава. Я не рискнула дослушать, но, кажется, речь шла о том, что она сильно ревнует его ко всем представителям королевской семьи. Раньше Селена, а теперь она даже на Валерию грешит, несмотря на всю их ругань.
А я только бродила по коридорам, улыбаясь знакомым лицам, и совсем не знала, что делать. Для меня сейчас, несмотря на все воодушевления бабушки Вэл и Мирослава, не было цели. Я обрушила своими руками все. Иногда мне становилось грустно, и я начинала в своей комнате вспоминать, как танцуется вальс. Я ненавидела его, но где-то в глубине души мечтала, что когда-нибудь станцую с Юрой. Хотя, я прекрасно понимала, что это только мечта. Но ведь если у меня ее не будет, зачем мне тогда вообще жить?
Зато Арию я не видела уже несколько дней. Я даже начала волноваться и хотела зайти, но каждый раз находила причину этого не делать. В конце концов, я не так часто выбиралась из своей комнаты.
Завтрак в пятницу я проспала, зато, явилась к обеду. Степа подошел ко мне как бы невзначай, даже совсем не глядя на меня. Я смотрела на него пристально, но отрываться от сосиски даже не подумала. Пусть это невежливо, но практично. Он сделал вид, что просто интересуется чем-то незначительным, а сам же зашептал:
— Я не знаю, как ты отнесешься к подобной новости, принцесса. Снеже бы наверняка она понравилась. В общем, я пришел сообщить вам сенсационное известие: не так давно Юра бросил Арию.
Вилка, которую я держала в руках, со звоном упала на тарелку, а потом и вовсе ускакала на пол. Я, не зная, как на это реагировать, только и спросила у Степы:
— Он что сдурел?
— Я не знаю, чем он руководствовался. Я, если честно, боюсь с ним разговаривать на эту тему. И я вот подумал, что, может, тебе стоит с ним поговорить? Он и раньше тебе доверял намного больше, чем мне. Да и сколько бы я ему про тебя гадостей не говорил, от дружбы с тобой не отказался. Может, тебе он что-то скажет.
Я подскочила, привлекая к себе внимание, и, подбирая подолы длинной юбки, побежала через весь зал, в комнату первокурсников Анжелкиного факультета. Я ворвалась без стука, а Юрка даже бровью не повел. На мое счастье в комнате не вертелось больше никого. Он поднял на меня свои бездонные глаза, полные какой-то вселенской грусти, и я сразу же сбавила обороты.
— Почему? — только и спросила я вместо приветствия.
— Ария рассказала?
— Нет, мы с ней несколько дней не виделись. Я из-за этих разработок Мирослава и моей бабушки как будто из жизни выпала.
— Тогда зачем ты пришла? — он смотрел на меня так спокойно и так беззаботно, что у меня невольно закружилась голова.
Будто и не было всего этого: ни академии, ни Арии, ни тех обидных слов, которые он мне говорил, ни конфет, которые я ненавижу, ни ругани между нами. Я смотрела на него и как будто бы вернулась в то время, когда мы были просто друзьями, а я еще мечтала, что когда-нибудь стану его девушкой.
— У тебя такие же глаза. Странно видеть другое лицо, почти что другого человека, и понимать, что это ты, только по глазам, — неожиданно он заговорил, опережая меня. Я только и смогла, что сдержаться, чтобы не ущипнуть себя.
— Юра, я все-таки хотела узнать, что у вас с Арией случилось? — не знаю, какими силами я заставила себя заговорить на эту тему.
Мне так хотелось вычеркнуть все как страшный сон и снова повисеть у него на шее. Или накормить его шарлоткой, чтобы смеяться на следующий день над его обжорством.
— Ничего такого. Ты ведь как никто знаешь, что мне очень трудно с ней.
— Откуда бы? — удивилась я, пытаясь найти ответ в его глазах. Но вместо этого только утопала в синеве.
— Ты ведь знаешь меня. Мне очень тяжело с такими, как она. Ария ведь очень сильная, привыкла, чтобы ей все подчинялись. Понимаешь, — он тяжело вздохнул и отвел свой взгляд, — не могу я так больше.
По мне так он пи…привирал. Вот не верила в его слова, но выразилась тактичнее:
— По-моему, это просто отговорка. Если действительно любишь, это не имеет значения.
Он замолчал, оставляя нас в зыбкой тишине, которая с каждой секундой все больше бередила мою душу. Юра смотрел в окно, повернувшись ко мне спиной, а потом коротко ответил:
— Значит, не люблю.
— Глупо как-то, — я покачала головой, но почему-то моя решимость, с которой я входила в эту комнату, таяла буквально на глазах.
— Снежана, извини, что не по теме, — окликнул он меня, когда я коснулась рукой холодной деревянной ручки, — ты прости меня за то, что я тогда наговорил. И что тебя еще и виноватой выставил. Неправильно с моей стороны сейчас оправдываться, но я очень много не понимал в жизни на тот момент. Ты ведь всегда была для меня лучшим другом, а я оценивал все с потребительской точки зрения. Мы ведь…
Я почувствовала, что по коже пробежали мурашки, когда он сказал мы. Смешно подумать, я так долго ждала этого слова, а сейчас могу только криво усмехнуться и сказать, перед тем как выйти из комнаты:
— Меня зовут Миранда.
Лучший друг как же. Вот когда он меня отговаривал Рейхард спасать и ругал после моих похорон, я верила, что мы друзья, что он заботится обо мне. А сейчас говорит как по бумажке. Зачем-то снова извиняться полез, хотя мне казалось, уже проехали. Чушь какая-то.
Я никак не могла понять свои чувства. Бестолково бродила по коридорам, пытаясь дойти до своей комнаты, но не скоро. Примерно в таком состоянии меня и поймал Степа, который, видимо, бегал по академии достаточно давно:
— Вот ты где, — сказал он, поправляя съехавшие очки, — а я тебя ищу!
— Только не говори, что ты принес еще одну замечательную новость, — с сарказмом попросила я, начиная раздражаться.
У меня тут значит душевная травма, непонятно почему проснувшееся чувство старой дружбы у Юры, а Степа здесь вообще ни при чем, зато в центре всех событий.
— Не скажу, — завил меня он, пытаясь отдышаться. — Там Олег с Богданом дерутся.
