Дэн Абнетт - Всадники смерти
В те дни многие верили в то, что Архаон не одно существо, а скорее жуткое творение, созданное из различных частей вождей курганцев. Конечно, войско Севера не было единым целым, это было объединение армий племен дикарей с разными культами, и каждой армией командовал Верховный Зар. Архаон был смесью всех Верховных Вождей. Они использовали его силу, чтобы укрепить свою власть, и посвящали многие свои победы его имени.
Но Архаон был больше чем сплав вождей варваров, больше потому, что он был реальным существом. Только несколько сот курганцев знали это наверняка, и только несколько сот воинов Империи могли убедиться в этом, столкнувшись с ним лично. Немногие выжили, чтобы поведать об этом.
Вторжение Архаона зависело от успешных действий Верховных Вождей, которые были под ним, и вождей, которые подчинялись им.
Войско Севера насчитывало более девятнадцати сотен тысяч воинов, ни один военачальник не может контролировать такую силу, даже в жесткой войсковой структуре Империй.
Архаон, – имя его отражало мерзость и гнусность, – полагался на Верховных Вождей и их руками управлял несколькими армиями, которые, объединившись, составляли Великую Орду.
Сурса Ленк был одним из Верховных Вождей.
В одно утро тем летом Карл-Азитзин повстречался с ним лицом к лицу.
За несколько недель до этого на арене зала зрелищ Брунмарла Карл достиг большего, чем мог осознать. Тогда он знал только, что, находясь во власти кровожадной ярости, убил двух выставленных против него рабов. Ничего, кроме этого очевидного факта, он не сознавал. Люди Улдина вынесли его с арены и заперли на ночь в каком-то темном и сыром помещении.
Ему казалось, что он проспал целую вечность. Проснувшись, Карл увидел, что вокруг него, сгорбившись в три погибели и бормоча какие-то заклинания, бродит молодой шаман в шапке с оленьими рожками.
Уже наступил день. Лучи света и капли дождя проникали сквозь щели в крыше.
Засов на двери откинули, и в комнату вошел Улдин. Он был без шлема, по медвежьей шкуре и по короткому копью вождя стекала дождевая вода. Он кивнул шаману, тот поклонился и мгновенно исчез.
– Скаркитах говорит, мне следует убить тебя, – заявил Улдин.
– Так убей, – безразлично сказал Карл. Улдин не двигался с места.
Карл сел и прислонился к сырой каменной стене.
– Я думал, рабовладелец считает меня очень ценным рабом. Меня коснулся… – Карл умолк, он не мог заставить себя произнести мерзкое имя.
Улдин задумался и, скрипнув зубами, сказал:
– Это так. Это и есть причина. Он говорит – мудрый человек на моем месте убил бы тебя, пока ты не стал слишком ценным. Слишком… сильным.
Слова вождя заставили Карла улыбнуться. Вот он – избитый, безоружный, полуголый, запертый в грязной камере, и предводитель курганцев с копьем в руках, говорит ему, что он достаточно силен, чтобы его опасаться.
– Ну, и насколько ты мудр? – усмехнулся Карл.
– Достаточно мудр, чтобы оценить тебя.
– Потому что я победил в боях? Спас твою честь и честь твоего отряда? Кажется, моими стараниями ты и нового шамана заполучил.
Улдин кивнул:
– Когда все увидели, как раб с синими глазами дерется на арене, многие шаманы захотели занять место Саботая в моем отряде. Я выбрал Чегрума. Он – могущественный шаман, и он увидел в тебе особую силу.
– Тут все просто, никакой магии, – отвечал Карл. – Он знает, что я умею читать.
– Слова – это власть, – сказал Улдин.
– Нет, курганец. Знание – это власть. Слова – только путь к ней.
Улдин сделал несколько шагов вперед и присел на корточки напротив Карла. Он опустил копье и приставил острие к груди пленника:
– Мы ставим метки на тех воинах, которые удивили нас своей силой. Такие пленники нужны нам для вызовов и посвящений.
– Лучше принести в жертву или потерять на арене никчемного раба, чем одного из своих воинов, да? Я понимаю, как это делается. Ты отбираешь лучших и самых здоровых из пленников и используешь их в своих ритуалах, потому…
Улдин перебил его, он даже не слушал Карла:
– Ты столкнулся со мной за залом Ждевки. Ты наградил меня этим. – Зар прикоснулся к шраму на плече, в том месте, куда Карл нанес колющий удар саблей. – Первая рана, которую я получил от врага за последние восемь лет.
– Меня это радует. – Наконечник копья сильнее уперся в грудь.
– Потом я настиг тебя, – сказал Улдин.
– Возле дверей. Я помню.
– Я мог бы тебя убить.
– Я думал, ты и убил. Жаль, что не убил.
– Чар остановил мою руку. Заставил ударить тупой стороной. Тот, кто ранил зара, достоин того, чтобы быть помеченным рабом. С того дня твоя жизнь навсегда принадлежит мне. Я мог прикончить тебя тогда, но рещил оставить в живых. Я мог бы покончить с тобой сейчас… – Улдин легко ткнул копьем в грудь Карла и отвел его в сторону. – Но я решил не делать этого. Пока ты помнишь, что я – твой хозяин, ты не можешь причинить мне вреда. Ты для меня не опасен.
Улдин снял с руки трофейное кольцо и бросил его на колени Карлу. Кольцо было еще теплым. Оно было выковано из меча одного из рабов, убитых на арене прошлой ночью.
– Прими, и я не изменю своего решения.
Улдин встал и вышел из комнаты. Дверь он оставил открытой настежь.
Через некоторое время Карл надел теплое металлическое кольцо на правую руку и вышел вслед за заром на улицу.
Зары один за другим уводили свои отряды из Брунмарла. Они направлялись на запад, чтобы присоединиться к большому войску, сконцентрировавшемуся у стен Бердуна. Множество знамен вождей окружало боевой штандарт самого Верховного Зара Сурсы Ленка.
Это соединение курганцев было не меньше, чем их армии, взявшие Ждевку, но оно было лишь частью орд, хлынувших в Империю с наступлением лета. Орда Сурсы Ленка поглотила три города в Остермарке, затем форсировала Талабек и направилась в Остланд, где разграбила еще несколько поселений.
Отряд Улдина почти не принимал участия в сражениях. Войско северян было настолько велико, что зачастую его многочисленные соединения еще только подходили к городу, который к этому времени уже был взят идущими впереди. Улдин жаждал славы победителя. Он мечтал о битве, в которой его отряд добудет достаточно голов противника, чтобы возвести пирамиду из черепов и заслужить еще один шрам на щеке.
К тому времени, когда они дошли до Аахдена, который находился всего в восьми днях пути от Вольфенбурга, Карл выиграл еще два трофейных кольца.
В последний раз, когда Карл видел своих собратьев-пленников, которые так и брели связанные ремнями позади обоза, они его не узнали. Хотя вряд ли они поприветствовали бы его, даже если бы и узнали.
