Валерий Железнов - Ошибка Архагора
— Клянусь, мудрейший! Ничто не остановит меня кроме смерти!
— Верю в твой разум, да поможет вам Солнце. Теперь я спокоен, моя миссия закончена, я нашёл Её. Теперь мне легче уйти из этого мира, но исправить последствия моей ошибки предстоит Ей и тебе, — старик устало сомкнул веки и замолчал.
— Какой уход, мудрейший? Я доставлю Вас на корабль, и мы вместе отправимся домой! — Пылко возразил Стеналь.
— На корабль вам путь заказан, — неожиданно вступила в разговор Варвара, — злые люди уже здесь, они перекрыли единственный выход из долины на юг. Вам придётся уходить через горы на север. В земли диких племён они может и не сунутся. Медлить нельзя. Уходите!
— Я не могу оставить Вас, учитель, в таком состоянии!
— Нет, я останусь здесь — это приказ! — Из последних сил повысил голос Архагор. — Отныне все твои помыслы связаны с Ней. Забирай мой медальон и кристалл — там всё. Помни клятву!
— Да, мудрейший, слушаюсь, — покорно ответил жрец. И, обернувшись к старухе, сказал, — я готов.
Варвара обняла Ясну и прошептала ей на ухо:
— Прощай, Солнышко моё ясное, я всегда буду с тобой. Медальон свой, подарок матери твоей, носи всегда при себе. Древний он, и имеет волшебную силу, поможет в трудную минуту. Это знак царей.
— Бабушка, бабушка! — Сквозь навернувшиеся слёзы пролепетала девушка. — А как же вы?
— Не беспокойся за меня, ангел мой, ничего со мной не случится. А старец наш прошёл свой путь земной, ему уже нечего опасаться.
Все обернулись к лавке. Седовласый страрец безмолвно вытянулся на смертном одре. На восковом лице его застыла счастливая улыбка. Старуха поцеловала, всхлипывающую девушку в лоб, коротко сотворила знамение и обратилась к Стеналю:
— Благослови и тебя господь, молодец! Знаю, не порушишь клятвы. Вижу душу твою чистую, да сердце бесстрашное. Береги её, самое дорогое тебе отдаю. Об учителе твоём я позабочусь. Не горюй о его кончине, он достойно прожил долгую жизнь, и легко ушёл в другой мир. Он счастлив. А теперь присядем, чтоб путь был лёгок.
Уже за калиткой, в темноте, когда Стеналь увязывал к седлу поклажу, Ясна шёпотом спросила Варвару:
— Бабушка, а почему я перестала слышать его мысли, как только он вошёл в дверь?
— О, дитятко моё, это великое таинство. Но не суждено тебе сейчас открыть его. Придёт время, и сама ты поймёшь всё. Хороший он, жаль, если ты вновь начнёшь проникать в его помыслы. А пока тебе это и не понадобится. Он весь открыт перед тобой. Однако поспешайте.
Во мраке таяли фигуры. Молодой мужчина вёл в поводу коня с юной наездницей. Позади них следовал большой волкодав. Старуха сотворила широкое знамение им во след, и украдкой стёрла уголком платка слезинку с морщинистого лица своего. Буян обернулся, почуяв движение старой хозяйки, и бросился к ней. Лизнул Варваре морщинистые ладони, и, со щемящей грустью, заглянул в глаза. Жалобно взвизгнул, тоскливо что-то рыкнул, прощаясь, и бросился догонять, растаявших во тьме беглецов.
Под утро ударило било. Ночной сторож дед-Бурка заметил зарево на краю деревни и поднял тревогу. Горела избушка старой бабки Евдохи. Мужики выскакивали из своих домов заспанные и одетые наскоро, но каждый бежал с багром, топором или ведром. Вслед за мужиками поспешали испуганные причитающие бабы, некоторые тоже с вёдрами.
Первые подоспевшие к пожарищу мужики бросились первым делом выводить из сарая скотину. Изба уже занялась буйным пламенем, и тушить её не было смысла, а вот спасти животину и соседние постройки, ещё можно было попытаться. Перекинется огонь на сараи, а с них и на соседские дворы — тогда беда! С пожаром боролись всем миром. Поливали водой соседние постройки, тушили головни, вылетавшие из объятой пламенем избы. Староста быстро расставил всех по местам, даже бабы перестали выть и причитать, а занялись делом. Лишь в стороне от всех стояли четверо паломников в старых серых плащах с надвинутыми на лица капюшонами. На них никто не обращал внимания в суматохе, а меж тем необычные это были паломники. Трое крепких высоких мужчин скрывались под серыми плащами, а четвёртый, пониже ростом и менее внушительной комплекции, держал в руке поводки двух внушительных охотничьих псов. Когда к рассвету пожар начал утихать, странная четвёрка лже-паломников незаметно удалилась, и укрылась в зарослях осоки на берегу озера. А утром в остывающем пепелище нашли обгоревший скелет человека.
— Что делать будем, боярин? — Спросил один из паломников.
— Что, что! Искать будем, если головы вам дороги! — Зло прошипел Фома Благовидов, а именно он был четвёртым паломником, только что вернувшимся из деревни.
— Кого ж искать-то, сгорели все, поди? — Осведомился другой.
— Как же, сгорели! — Парировал Фома. — Народ вон болтает, что только один скелет на пепелище нашли, похоже старика нашего сожгли. Да он нам теперь и без надобности. А остальные где?! Трое их должно там было быть. Бабка с внучкой там жили, и старик этот, чтоб ему повылазило, у них на ночлег остановился. В деревне их нет, и не сгорели они, ушли, значит. А ещё я у калитки заметил свежие следы подков. Всадник был ночью. Бабка эта нищенкой жила, а стало быть и конь не её. Может статься ещё кто-то с ними ушёл. Следы-то потом затоптали мужики, а я вот эти следочки на дороге приметил как расцвело. И ведут они на север. Стало быть и нам туда. Теперь меня больше всего эта внучка интересует. А что если она и есть спрятанная дочь Всеволода — царя?
— Да какой там север, выход из долины только один — на юг, — попробовал возразить первый.
— Цыц! Грамотный больно, как я погляжу! — Оборвал его боярин. — Если они на юг подались, там их наши встретят. А вот если они решились уйти в северные земли, нам их ловить.
— Так ить непроходимые горы там, нет отсюда пути в северные земли, — не унимался первый. Может они вкруг озера до монастыря подались, там спрятаться хотят?
— Да уймись ты, грамотей! Слушай, что боярин тебе говорит! Не дураки они коли нашу погоню упредили, а стало быть, понимают — и в монастыре не укрыться им от слуг царя Антиоха. Есть дорога на север. Бывал я в этих местах по-молодости. Старики говорили, что единственная тропа через непроходимые хребты может вывести в земли северных племён. Мало кто про неё знает. А если им она ведома, так один у них путь. Я бы так и сделал. Жаль собаки сейчас след взять не могут, да я и сам не хуже собаки след возьму. Хватит лясы точить, седлайте коней!
Расседланные кони были спрятаны в зарослях ещё ночью. Четверо преследователей быстро оседлали своих скакунов и бросились в погоню. Иногда Фома останавливался, соскакивал с лошади и принимался разглядывать дорожную пыль.
