Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые
— Когда тебя якобы казнили, ты ушел, унося с собой благодарность к своему мнимому убийце, ведь Линдар Шестой отпустил тебя с миром, чего не должен был делать. Я к своему чувствую только ненависть. Я не смогу начать жить заново, не расквитавшись за старое, — отрезала Каттэйла, — и если мне придется разменять свою жизнь на жизнь Саргона, я пойду на это, не колеблясь. С радостью.
Зерван снова тяжело вздохнул, заметив впереди знакомую вывеску трактира.
— Одна беда. Я не вижу способа убить Саргона. Даже если Эренгард отразит нападение Телмара, сил для ответного вторжения не будет. Саргон останется сидеть в своем дворце независимо от исхода войны.
Каттэйла только криво улыбнулась в ответ:
— Ты плохо знаешь Саргона. Он любит завоевывать… но так, чтобы без риска для своей шелудивой шкуры. На орочьих границах его отродясь никто не видывал, а вот огромное войско, двинутое на ослабевший Эренгард, можно и лично возглавить. Сам знаешь, победителей не судят, а что победителей втрое больше, чем побежденных — кому какое дело?
* * *Лес, снова лес. На этот раз, впрочем, не очень обширный, так что с эльфами встречаться не придется, должно быть. Разве что с окутанными тьмой, они частенько прячутся по лесам, охотясь на людишек. Но и это вряд ли.
Он издали услышал журчание ручья и обрадовался, что сможет напиться вволю. Тут, в дремучем лесу, вода в ручьях имеет другой вкус, не такой, как в весело бегущих по степи потоках. Интересно, отчего?
Хотя все это не важно. Важнее, что пройдено полпути. Эренгардские людишки не стали помехой на пути до этого момента, и в дальнейшем, видимо, не станут. А значит, все ближе и ближе Телмар. Возмездие, пусть в лице лишь одного воина, нагрянет нежданно, и тогда даже в землях, не граничащих со степями орков, не будет больше покоя врагу. Каждый день и каждую ночь он будет ждать удара, теперь и со стороны Эренгарда. Ведь откуда пришел один воин, может прийти и тысяча…
Вот оно, решение, подумалось внезапно. Если атаковать Телмар, перебросив войско через Эренгард, три проклятущие твердыни не будут стоять на пути, их можно будет просто обойти, и тогда весь Телмар будет лежать перед мстителями, словно на ладони. Войска, предназначенные для обороны от других людских королевств, не имеют никакого опыта противостояния орочьей орде и, видимо, разбегутся в первом же бою. И тогда…
Изгой на миг прикрыл глаза. Воображение уже рисовало ему картину пылающей столицы Телмара и голову телмарского короля на пике. Большое войско объединенных племен, ударившее там, где не ждут, могло бы причинить такие бедствия, какие в Телмаре и не снились никому. Ну почему, почему никто раньше не додумался до этого?! Ведь война с Эренгардом давно минула, договориться о проходе можно было бы… Но увы. Блестящая идея пришла в голову тому, кто никому уже не сможет ее передать. Одна надежда, что молва о нападении одинокого орка разнесется широко и рано или поздно придет в родную степь. И, может быть, гро-Дака, или еще кто-нибудь со светлой головой, догадается. Должен догадаться хоть кто-то… тогда Телмар заплатит за все. За разоренные селения, украденных в рабство детей, оскверненную землю и реки крови. Это будет славная битва и славная победа, которая поставит точку в войне с Телмаром и на его страшной участи покажет всем людишкам мира, что такое праведный гнев орков!
Вот только он, несчастный изгой, не увидит всего этого, как не дано первому камню, упавшему с горы, увидеть всесокрушающую, неудержимую лавину, им порожденную. Его судьба — дать знак, показать уязвимое место Телмара своему народу. Чем больше врагов он убьет, тем быстрее достигнет весть родины. И когда барды сложат песни о победе сынов степи над заклятым недругом, может быть, они не забудут помянуть и того лишенного имени мертвеца, который указал путь к победе…
Спереди послышалось конское ржание. Несколько шагов спустя чуткий слух уловил также крики и бряцанье оружия. Изгой побежал вперед, чтобы узнать, кто и с кем сражается. Минуту спустя деревья и кусты расступились: лес закончился. И на дороге, проложенной у самой опушки, развернулась кровавая драма.
Странная кубообразная повозка людей с парой мертвых лошадей в упряжке и возница на козлах, проткнутый стрелой. Несколько тел на земле и круговорот битвы. Это не его дело. Не его сражение. Но сердце, хоть и мертвое, отчаянно желало смертельной схватки.
Около десятка людей в темных плащах и с длинными клинками в руках взяли в полукольцо еще одного. И тот, одиночка, став спиной к повозке и обезопасив себя с тыла, сражался отчаянно, молниеносно разя во все стороны свои мечом. Выпад, уход в сторону, ответная атака — и один из нападающих вывалился из водоворота боя, зажимая руками рану, сделал пару шагов и упал, содрогаясь в конвульсиях.
Изгой с трудом удержал себя в руках. Это его не касается. Люди сражаются друг с другом непонятно зачем. Кто тут прав, кто виноват? Откуда орку, не понимающему ни слова, это знать? Хотя нападающие ведут себя на редкость низко: такой толпой да на одного. Убили возницу к тому же, да еще и один из трупов на земле — пожилая женщина.
Тот, окруженный, убил еще одного врага и сам пропустил удар, выбросил руку в сторону, и несколько нападающих отлетели в сторону, словно сбитые с ног степной бурей. Он что-то крикнул, непонятно что, и в тот же момент с другой стороны экипажа отворилась дверь и оттуда выскочил еще один человек в плаще, невысокий и тщедушный.
— Я здесь, ублюдки, идите и возьмите! — звонко крикнул он, и сразу стало понятно, что это женщина.
И когда изгой замешкался, пытаясь понять, отчего она говорит по-телмарски, главарь нападающих завопил:
— Вот она! Убейте ее!
Женщина отвела руку и метнула маленький клинок прямо в горло ближайшему противнику, несколько убийц бросились в ее сторону, одинокий защитник рванулся наперерез… Какая разница, кто кого и почему хочет убить! Эти подонки, убившие женщину и напавшие сворой на одного — телмарцы! И сердце воина поняло, что это враги, намного раньше разума.
Ноги оттолкнулись от податливого лесного грунта, руки крепче сжались на рукояти старого боевого товарища, легкие вобрали в себя воздух, чтобы сотрясти кроны вековых деревьев яростным боевым кличем Сынов Ветра.
* * *Зерван выпрыгнул из кареты в удушающие объятия полуденного солнца, как только услыхал ржание лошадей. Так и есть, нападение! Разбойники атаковали среди бела дня!
Он успел мельком увидеть извозчика с поникшей головой и выхватил мандалу. А к нему со всех сторон уже бегут люди характерной наружности, с оружием.
— Оставайтесь внутри! — крикнул он.
