Екатерина Соловьева - Ведьма
Влад остановился на середине комнаты, как будто его ударили в грудь. Его лицо смешно сморщилось. Он сделал ко мне порывистый шаг. Но удержал себя, остановился, обводя всех недоверчивым взглядом.
— Магистр? Что ты на это скажешь?
— Думаю, это правда.
— Да я не про то, — отмахнулся Влад. — Понятно, что она не врет. Как с этим бороться?
— Должно пройти время. Если бы вы как подростки не выясняли все время между собой отношения, а она не швырялась в вас пульсарами, тратя последнюю энергию, хранители давно бы оставили ее в покое. А так, как она очень слаба, ей и снятся кошмары все время. Вы что, их не видите?
— Я ставлю заслон, а то ваши мысли слушать невозможно, — заявил Мастер.
Влад открыл, было, рот, чтобы что-то возразить, столь же нелестное, но благоразумно промолчал.
— Нам надо подумать не о своих эмоциях, а о ней, — заявил Мастер.
— Подумаем, но это не значит, что ты будешь спать в ее постели.
— Слышите, вы, джентельмены-рыцари, — я наконец-то сумела вставить свои пять копеек в этот бесконечный поток упреков, — если вам важно, чтобы я восстановила силы и избавилась от кошмаров, то вам придется спросить у меня.
Мужчины уставились на меня. Вот интересно, почему их так поразило мое заявление. Я сказала что-то непередаваемо новое и неизвестное науке? Мужчины почему-то никогда не берут в расчет мнение женщин, хотя оно часто (скорее даже, обычно) является более правильным, чем рациональные решения мужчин.
— Я не могу спать одна, простите. Я ведь не приставала к нему, правда? — смущенно спросила я. — Просто мне было безопасно в его объятиях.
— То есть, ты хочешь сказать, если бы это было мое время караулить тебя…
— Я бы позвала тебя, — бросила я виноватый взгляд на Мастера.
Влад удовлетворенно кивнул, а Мастер прямо зарычал:
— Будешь к ней приставать, я убью тебя.
— А если она ко мне пристанет? — развеселился Влад.
— Так, хватит, — решительно заявил Магистр. — Отправляйтесь по своим кроватям, я остаюсь дежурить. И если опять вы будете скандалить, я завтра же увезу ее в Алушту. А вам придется поселиться под моим забором, потому что в дом я вас не пущу. Ясно?
Я спала спокойно. Мне снился сон. В нем я видела Белку, мою любимую подружку, почти сестренку. Мы бежали босиком по земле, стряхивая с травинок прохладную утреннюю росу. Это было неописуемо приятно. Это был драйв. Это было блаженство.
Почти два года назад. Купальская роса.
Веселой толпой мы вывалились из вагона. Ребята напоследок обменивались адресами, желали друг другу приятных каникул, обнимались и подшучивали. Мы вернулись с летней практики- были на растительных плантациях нашей Магической Школы. Несмотря на то, что целители мучили нас днями и периодически ночами, вся практика походила на отдых в пионерском лагере. Новые романы возникали каждый день, адепты придумывали себе разнообразные забавы и развлечения. Лекарственные травы смешивали в отварах и курениях так, что у Наставников глаза лезли на лоб, и они едва успевали разгребать последствия наших проказ. Но, несмотря на это, у всех у нас были отличные характеристики, мы действительно старались и приобрели очень много новых знаний во время летней практики. Ну, а теперь мы вернулись в Москву и впереди у нас два месяца каникул. Кто-то уедет к родственникам, кто-то, у кого возможностей побольше — в теплые страны, а некоторые вернутся в общежитие Школы, будут трудиться в школьных садах и искать летнюю подработку в городе. Я надеялась провести это время с Мастером, а потом слетать на пару недель к родителям. Уже семь лет, как папа купил очаровательный дом в пригороде Люксембурга, перевел туда бизнес, и они с мамой тихо наслаждаются семейным счастьем. Папа появился в нашей жизни, когда я была уже шестнадцатилетней девушкой, но как-то сразу завоевал мое сердце. Его любовь к маме была настолько очевидной и искренней, что я приняла его без всяких условий, очень быстро стала считать его своим родным отцом и очень радовалась за маму. Когда у него дела пошли в гору, и они решили уезжать из страны, он звал меня с собой, но я решила, что мама заслужила свое счастье, покой и удовольствие, а мне еще только предстоят обучение, битвы и поиск смысла жизни. Поэтому они уехали одни, наслаждаться любовью и гармонией, а я осталась в России, и иногда к ним наведывалась.
Народ потихоньку расходился, кто в метро, кто на площадь. За Белкой приехали родители, и она любезно предложила подкинуть меня до дома. Поскольку в обозримом пространстве Мастер не наблюдался, я согласилась и потащилась к автомобилю, волоча за собой два своих огромных чемодана на колесах — вместе со мной в Москву прибыли и растения, часть из которых я намеревалась использовать в ритуалах и целительстве, а часть мечтала посадить в своем зимнем саду. Едва мы начали загружать мой чемодан в багажник, как раздался визг тормозов, многочисленные ругательства и вопли клаксонов. Нарушая все возможные правила и пренебрегая всеми приличиями, Мастер остановил свой джип прямо возле нас, перегородив наглухо дорогу всем остальным машинам. Он выпрыгнул из авто, торопливо покивал Белке и ее предкам и бросился ко мне. Строго поцеловав меня в лоб, он быстро перехватил ручки чемоданов и почти без усилий перекинул их в джип.
— Благодарю вас, Мастер, — пропищала я. — Я совсем не ожидала, что вы будете меня встречать, не стоило утруждаться.
Нам все время приходилось "держать лицо" перед общественностью, демонстрировать связь учитель-ученица и общаться на людях друг с другом строго официально. Мастер покосился на меня, сухо пробурчав:
— Только прилетел из Греции, еле домчался на вокзал, пробки на въезде в Москву. Поздно вспомнил, что ты сегодня возвращаешься.
Торопливо попрощавшись с Белкиным семейством, мы загрузились в джип и буквально вылетели с площади. Завернув за первый же угол, Мастер приткнул машину к обочине и впился в меня губами. Я тоже здорово соскучилась и быстренько перебралась к нему на колени, активно включаясь в процесс. Не отрываясь от моего тела, Мастер торопливо сплел невидимую сеть, скрывающую нашу машину. Теперь нас не увидит ни один прохожий, ни один гаишник, если только он не будет магом.
— Ты помнишь, какой скоро праздник? — спросил Мастер, когда мы ехали домой.
— Иван Купала? Ты про него говоришь?
— Да. Хочу тебя кое-куда отвезти.
— Мы с Белкой собирались на росу поехать, я обещала, — заныла я, понимая, что мои возражения все равно не примутся всерьез.
— Девочка, тебе кто дороже — Белка или я?
— Так нечестно, Мастер. Белка моя единственная подруга, ближе меня у нее никого нет. Она не хочет ехать с тобой, она тебя стесняется.
