Терри Гудкайнд - Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1
Зедд пожал плечами.
– Оно и не удивительно – Исповедницы возникли после Одена. Первый волшебник Мерит доказал эту концепцию, но все это произошло уже после того, как Оден был создан.
Никки лишь вздохнула, выслушав его.
– Да, полагаю, что дело именно в этом. – Она сделала неопределенный жест рукой, переходя к другим делам: – Кара перед этим говорила о каких-то неприятностях. Связанных с Цитаделью.
Зедд наконец-то оторвался от своих мыслей и встал. Морщины на его лице стали резче, подчеркивая мрачное выражение.
– Да, есть серьезные проблемы.
– Что за проблемы? – спросила Никки.
Он направился к двери.
– Идем со мной, я покажу.
Глава 14
Зедд повел Никки и Кару в часть Цитадели, известную Никки как лабиринт коридоров и переходов, надежно защищенных многочисленными магическими щитами. Стеклянные сферы на металлических опорах сами зажигались, когда они приближались к очередной, а затем гасли, оставляя темноту, когда посетители уходили достаточно далеко. Никки ощущала всю Цитадель как огромное, мрачное и притихшее место. Оно было не просто огромным, а чудовищно сложно устроенным, и она не могла даже вообразить, каковы могут быть те неприятности, что заставили беспокоиться Зедда.
Они не успели отойти далеко, когда к ним присоединилась молчаливая процессия, появившаяся из читального зала: Рикка, крупный светловолосый д’харианин Том из элитной гвардии Лорда Рала, и Фридрих, старый мастер-позолотчик. Никки предположила, что они дожидались там ее пробуждения после столкновения с Сикс. И то, что Зедд, вероятнее всего, попросил их находиться рядом и ждать, когда Никки придет в себя, еще более усилило ее беспокойство.
– Ты выглядишь гораздо лучше, чем прошлой ночью, – сказала Рикка, когда они проходили через уютное помещение, увешанное сотнями картин самого разного размера. Эти картины, каждая из которых была в дорогой, отделанной золотой фольгой раме, занимали здесь все пространство стен.
– Спасибо. Сейчас я чувствую себя хорошо.
Никки обратила внимание на то, что развешанные по стенам картины были сплошь портретами, хотя очень сильно отличались манерой исполнения. На одних люди в церемониальном облачении позировали в официальной обстановке, на других пребывали как бы в случайных, непреднамеренных позах среди удивительных садов, или вели беседу среди огромных колонн, или просто сидели на скамьях во внутренних двориках.
Она заметила, что на многих портретах на заднем фоне видна сама Цитадель или хотя бы часть ее. Это вызывало какую-то пугающую и печальную мысль о том, что, вероятно, все эти люди когда-то жили в Цитадели, и когда-то это место было наполнено жизнью. От этого оно сейчас казалось еще более необитаемым и пустым.
Рикка бросила косой взгляд, осматривая Никки с головы до ног.
– Прежде эта ночная рубашка была розовой.
– Ненавижу розовое, – сказала Никки.
Рикка выглядела озадаченной.
– В самом деле? А когда мы с Карой надевали ее на тебя, мне казалось, что в ней ты будешь выглядеть еще привлекательнее.
Поначалу испуганная такого рода заявлением, исходящим от морд-сита, Никки вдруг осознала всю эту историю с розовой ночной рубашкой. Эта женщина пыталась найти выход из мрачной пустоты безумия. Она пыталась сбросить оковы эмоций, сдерживающие ее с тех пор, как она была еще девочкой. В ее жизни и ее мире все было отвратительным и ожесточенным. Розовая ночная рубашка представляла собой что-то невинное и красивое – вещь того типа, которых не бывает у морд-ситов. И оценивая такую простую вещь на Никки, она имела возможность наслаждаться чем-то привлекательным и безвредным. Это было почти то же самое, как маленькая девочка делает платье для куклы. Невинное испытание художественного вкуса, и даже более – практическое упражнение в простых желаниях.
– Спасибо, – сказала Никки. И добавила после минутных размышлений: – Это замечательная рубашка, просто розовое не идет мне. Когда я переоденусь, то верну цвет этой ночной рубашке, и ты можешь взять ее себе.
Рикка растерялась.
– Я? Ну, я не знаю…
– На тебе она будет прекрасно смотреться. Честно. Розовый цвет хорошо подойдет к оттенку твоей кожи.
Рикка выглядела слегка взволнованной и нерешительной.
– В самом деле?
Никки кивнула.
– На тебе будет отлично. И мне очень хочется, чтобы ты ее носила.
С минуту Рикка пребывала в нерешительности.
– Ну, я подумаю об этом, – наконец сказала она.
– Я исправлю ее и постараюсь, чтобы цвет стал именно того розового оттенка, что тебе подходит.
Рикка улыбнулась.
– Спасибо.
Никки очень хотелось, чтобы Ричард был здесь и видел эту едва заметную улыбку, что было рискованно для любой из морд-ситов. Он бы понял, что такой вот малозаметный шаг был свидетельством огромнейших изменений внутри этой женщины. Никки осознала и то, что и ее собственное сердце согревается от такого положительного, хотя и крошечного, движения назад, к простым радостям жизни.
Она понимала, видя улыбку Рикки, как оценивает такие вещи Ричард.
Когда к ней пришло еще большее понимание, она едва не рассмеялась вслух. Ричард оценил бы не только изменения в Рикке, он увидел бы и Никки – Госпожу Смерть, – научившуюся тому, как обучать другого человека радостям жизни, хотя бы и в малом деле. Она не сразу осознала, что и она, и Рикка только что сделали этот шаг вместе. Никки не могла вообразить, что должен был чувствовать Ричард, вырывая ее из того мрачного существования, которое она вела всю свою жизнь.
Всего лишь на какое-то мгновение, проблеском, перед ней промелькнуло восприятие жизни глазами Ричарда. Это оказалось удивительно радостное видение, демонстрирующее, как самостоятельный выбор каждого человека может значительно улучшить его собственную жизнь. Таким мог быть и должен быть порядок вещей.
Как она скучала по Ричарду. Она отдала бы что угодно в этот момент, чтобы просто увидеть его улыбку – ту самую улыбку, которая, похоже, содержала в себе все, что было по-настоящему добрым и заслуживающим уважения. Она скучала по нему так, что ей казалось, что она готова вот-вот удариться в слезы.
Рикка искоса взглянула на нее.
– С тобой все в порядке? Эта ведьма не нанесла тебе серьезных повреждений, а? Ты выглядишь… я не знаю, как лучше сказать… немного болезненной.
Никки отделалась от проявленного к ней интереса легким взмахом руки и сменила тему разговора.
– Так вы нашли Рэчел?
Они выходили из каменной залы, увешанной гобеленами, изображающими сцены из сельской жизни, в широкий коридор, где стены были отделаны деревянными панелями, и морд-сит удостоила Никки лишь маловыразительным взглядом.
