Роберт Сальваторе - Компаньоны
— С ними, великан, — предупреди Магнус.
— Бегите! — выкрикнула Таннабричес, собрав остатки сил.
Остальные трое посмотрели на Огнуна, Бренор видел боль на лице бывалого, но не разучившегося сострадать командира и понимал, что у Огнуна нет выбора, ради них всех и ради твердыни Фелбарр.
— К Рваному Даину, живо, — тихо произнес Огнун, и слова его каким-то образом отчетливо прозвучали на фоне все более громких воплей наступающих орков.
— Марш! Марш! — скомандовал он, поднимаясь на ноги.
Эти слова пронзили сердце Бренора сильнее, чем острие копья — грудь Таннабричес.
— Нет! — выкрикнул он, прежде чем успел остановить себя. И хотя слово прозвучало лишь в его мозгу, Бренор так и не понял этого. Протест, и не только против того, чтобы бросить девушку, но против всего вообще. Крик был адресован богам, виновным в этой трагедии, богам, сделавшим посмешище из жизни, которую отдал им Бренор, из веков верности и чести.
«Нет! — кричал его разум самому себе и Морадину. — Нет всему! Нет!»
И в этот кратчайший миг Бренор не смог противиться внезапному и неожиданному ощущению. Он ощутил то же, что испытал уже однажды на троне в древнем Гаунтлгриме: услышал мудрые советы Думатойна, спокойные приказания Морадина и, главное, ощутил, как сила Клангеддина вливается в его юные мышцы.
— Нет! — произнес он снова, уже вслух, дорвал со спины плащ и кинул его Огнуну. — Сделайте ей носилки! — приказал он.
Огнун недоверчиво уставился на него.
— Слишком много! — крикнул Магнус.
— Через меня не пройдут! — рявкнул Бренор, резко развернулся, подхватил топор и щит и, свирепо рыча, подскочил к валуну и прижался к нему спиной. С уверенным видом подмигнув трем своим товарищам, хлопотавшим вокруг Таннабричес, он выскочил из-за камня, гикая и размахивая топором.
Ближнего к нему орка он застал врасплох: тот как раз отвел руку, готовясь метнуть копье в группу у костра. Топор Бренона с хрустом врубился в грудь существа, отбросив его назад. Едва высвободив топор, Бренор снова ринулся в бой, спину его прикрывал валун.
Бренор высоко вскинул щит и, упав на колени, подсек ноги орка в тот самый миг, когда неприятельская дубинка с силой обрушилась на него.
Дворф туг же вскочил на ноги и прыгнул к следующим двум оркам, тесня их щитом. Он никого не ранил, широко взмахнув окровавленным топором, зато сумел выбить меч из руки одного противника и на треть укоротить копье другого.
Он не успокаивался и не собирался смирять овладевшую им свирепую ярость, он делал выпады, и уворачивался, орудовал щитом и непрерывно вопил. Ошеломленные орки кинулись назад, налетев на свои же подкрепления и. тормозя орочью атаку.
В эту свалку врезался Бренор, свирепо кромсая и рубя, нанося удары щитом, даже кусаясь, когда представлялась такая возможность. Ему сильно врезали дубинкой и от гулкого удара шлем едва не слетел с его. головы! В тот момент и еще долго после он видел предметы неотчетливо; но это было не важно. Дворфа не заботили ни четкость зрения, ни даже тактика.
Он словно обезумел от гнева. На Миликки — за то, что искушала его и заставила начать жизнь сначала. На Морадина, допустившего это! На Кэтти-бри и Дзирта, и больше всего на себя — за то, что ему не. хватило ума шагнуть в ируладунский пруд вместе с Вульфгаром, отправиться в Дом Дворфа, к заслуженной награде.
А теперь... все это бесполезно! Подумать только: он потерял полтора десятка лет для того лишь; чтобы погибнуть на холодном горном склоне, защищая клан, который не был его собственным, во славу имени, которое ему не принадлежало, и к очевидному провалу, его миссии — помощи Дзирту.
Это уже чересчур. Просто чересчур.
Он ощущал уколы — или то были удары? — орочьих копий и не обращал на них- внимания, и снова шел в атаку и ревел, протестуя. Он чувствовал, как его топор впивается в мясо и врубается в кости. Он слышал вопли своих врагов, крики ярости, боли и — сладчайшие из всех — страха.
Лишь однажды он смог оглянуться и мельком заметил, что там происходит, хотя похоже было, что три дворфа тащат Таннабричес, стараясь унести ее подальше. Он надеялся на это.
Но даже это уже не имело значения.
Он налетел на двух очередных орков, и они втроем i клубком покатились по земле. Даже чувствуя во рту вкус грязи, Бренор, продолжая работать топором, перерубил хребет одному из противников. Ему как-то удалось упереть край щита в горло другого врага и с силой навалиться на него, используя шею орка в качестве упора, чтобы снова подняться.
И наконец Бренор был свободен и стоял в одиночестве. Он быстро обозрел окрестности.
Орки разбегались во все стороны, некоторые оказались у него за спиной, и это вызвало у него сильнейшее раздражение. Но, оглянувшись, он успокоился, увидев, что Магнус и Мандарина уносят Таннабричес на носилках, могучий Огнун готов встретить бегущих врагов, а умелый боец Рваный Дайн, пыхтя и отдуваясь; спешит присоединиться к нему.
Бренор отвернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от летящего в его сторону огромного камня. Там, впереди, стоял великан, громадное чудовище. Не холмовый великан, как можно было ожидать от орков, но некто куда более огромный.
— Беги! — услышал он крик Огнуна, и это! разумеется, было единственно возможным действием, когда перед тобой такой противник.
Единственно возможным для пятнадцатилетнего Реджинальда, пожалуй.
Но не для Бренора Боевого Топора, короля Мифрил Халла.
Он ринулся в атаку.
Горный великан был втрое выше его и не менее чем в десять раз тяжелее. Но Бренор бросился на него рыча отвлекая на себя внимание гиганта, собравшегося швырнуть очередной камень.
С глупым видом великан ухнул и запустил обломком скалы в приближающегося юного, почти безбородого дворфа. Камень ударился о землю в нескольких футах перед Бренором, подпрыгнул и едва не угодил в него, но дворф успел броситься на землю.
К тому моменту как камень вновь отскочил от мерзлой земли, Бренор уже был на ногах и бросился-бежать. Он думал подобраться прямо к исполину, проскочить между его похожими на древесные стволы ногами и подрубить подколенные сухожилия топором.
Однако он передумал, когда великан схватился за вырванное с корнем дерево толщиной с Бренора, используя его в качестве дубины.
Дворф метнулся влево, придумывая другой план, поскольку здесь тропа поднималась вверх под прикрытием каменной стены. Он вовремя заскочил туда — импровизированная дубина позади него с такой силой обрушилась на землю, что почва содрогнулась и Бренор едва не потерял равновесие.
Сыпля проклятиями на каждом шагу, говоря себе, что надо попросту убежать, всем назло, и Девять Крутой Ада с ними со всеми, Бренор отчаянно работал своими, молодыми ногами. Проклятия были настоящими, как и его злость, но он не мог бросить своих товарищей-дворфов. Отчасти ему и хотелось бы этого, хотя бы назло Морадину, но Бренор Боевой Топор просто не привык так поступать.
